Обручальное кольцо блокады

Екатерина Шардакова

Подруги Лиза, Кира и Валя жили в Ленинграде. Они были молоды и красивы, полны надежд, мечтали о любви, делали первые шаги в своей взрослой жизни.Неожиданно началась война, Ленинград оказался в блокаде. Голод и страх. Казалось, что все рушится, и жизни приходит конец. Но война принесла не только потери.Словно маленький колокольчик, среди руин и смертей промерзшего Ленинграда, зазвенел сладкий детский голосок. Топая маленькими ножками, неуклюже он бежал в раскрытые объятия раненого сердца…

Глава 28

— Я смогу пойти на фронт? — первое, что спросил меня Женя, когда очнулся.

— Пока твоя нога не заживет, ты далеко не уйдешь! — ответила я. — Как ты себя чувствуешь?

— Мутит меня… — ответил Женя, зажмуривая глаза.

— Скоро будешь себя чувствовать лучше. У тебя легкое сотрясение мозга, так что пока будет мутить, потерпи.

— Меня домой когда отправят?

— Хочешь домой?

— Как раз не хочу…

— Я не знаю, сколько ты здесь пробудешь, думаю, что не меньше недели, — неуверенно ответила я.

— Отлично! — с облегчением выдохнул Женя. — Отдохну хоть. Давно надо было себе что-нибудь сломать!

— От чего отдохнешь? — спросила я, хотя предполагала ответ.

— Отец лишился работы, новую искать не хочет, сидит дома и превращает нашу жизнь в ад. — со злостью ответил Женя. — Я хотел пойти на фронт, но меня не взяли по возрасту.

— Ты ведь не специально упал с крыши? — озвучила я внезапно мелькнувшую мысль.

— Я запнулся… — ответил Женя, внимательно посмотрев в мои глаза.

— Сынок! — в палату вошла Тамара Сергеевна и бросилась к сыну. — Как ты?

— Все нормально, мама, — спокойно ответил Женя.

— Здравствуйте, Тамара Сергеевна! — поздоровалась я.

— Здравствуй, Лиза! — ответила Тамара Сергеевна, только что увидев меня. — Спасибо тебе, что помогаешь Жене!

— Я же теперь медсестра, всем помогаю. — улыбнулась я и направилась к двери. — Я вас оставлю.

В коридоре я увидела Валю и Диму.

— Как же Валя похожа на свою маму, — подумала я, — только седых волос нет… Пока…

— Лиза! — поднялась со стула мне навстречу Валя.

— Валя, здравствуй! Привет, Дима! — улыбнулась я подруге и взлохматила черную густую шевелюру ее брата.

— Здравствуйте… — пробубнил он в ответ.

— Мы не решились все вместе войти в палату… — сказала Валя, — бабушка на улице, у нее закружилась голова.

— Идите в палату, а я найду бабу Клаву, — ответила я и направилась к выходу.

— Здравствуй, Лизонька! — бабушка обняла меня здоровой рукой.

— Здравствуйте! — я крепко с любовью прижала к себе эту маленькую худенькую старушку. — Как Вы?

— Как я могу быть? — вздохнула бабушка. — Домой мне надо возвращаться…

— Да что Вы?! — испуганно воскликнула я. — Люди из области бегут в Ленинград, а Вы домой хотите!

— Ох, милая, что бы ни происходило вокруг, но, когда ты дома, от этого легче. Родные стены помогают.

— Вы сейчас нужны здесь, будете помогать ухаживать за Женей, — пыталась ободрить я старушку.

Она лишь улыбнулась в ответ и погладила меня по щеке.

— Какая же ты красивая! — тихо сказала она.

— Вам чем-нибудь помочь? — спохватилась я. — Валя сказала, Вы плохо себя чувствуете. Лекарство, может быть, или чаю?

— Мне уже лучше, — ответила бабушка, поднимаясь со скамейки, — проводи меня к внуку.

— Конечно! — ответила я, взяла бабушку под руку, и мы направились в здание.

За время моей работы в больнице я видела много пациентов, маленьких и побольше, с разными болезнями, с разными страданиями, но они меня не трогали до глубины души. С близкими людьми было иначе. Я любила Валю и ее семью (за исключением отца, конечно), и сама того не осознавая, уделяла гораздо больше времени Жене, чем остальным детям.

— Лиза, у тебя кроме парня Ли есть и другие пациенты! — как-то сказала мне Екатерина Александровна. — Ты не проследила за капельницей мальчика в послеоперационной.

— Ах! — воскликнула я и бросилась бежать в палату.

— Я все сделала, — остановила меня Екатерина Александровна, — просто будь внимательнее.

— Спасибо! — виновато проговорила я.

Я действительно забыла про того мальчика, и совесть меня грызла за это несколько дней.

— А если бы он умер по моей вине?! — поделилась я своими переживаниями с мамой.

— В больнице всякое случается, — уклончиво ответила мама.

— Вот поэтому я хотела быть бухгалтером! — воскликнула я. — Я не перенесу, если из-за меня кто-нибудь пострадает!

— Все переживают, — сказала мама, — мы же люди.

— Нарядное платье надеть? — сменила я тему. — У тети Веры много гостей будет?

— Гостей будет немного, но это не должно тебя останавливать, — улыбнулась мама, — надень нарядное, порадуй нас.

— Хорошо! — тряхнув золотыми кудряшками, ответила я и направилась в свою комнату.

Мы собирались на день рождения к Вере. Я уже забыла, когда последний раз завивала волосы и надевала нарядное платье. Розовое или голубое? Выбор у меня был не велик.

— Розовое! — сказала я, доставая платье из шкафа. — Интересно, Ян еще хранит нашу с Кирой фотографию? В этом платье я фотографировалась в день свадьбы Вали и Гриши…

— Ну как? — спросила я у мамы, когда уже одетая и с прической вышла из комнаты.

— Красавица! — ответила мама, с любовью глядя на меня.

— Так давно не чувствовала себя красавицей! — ответила я и глянула в зеркало, чтобы еще раз полюбоваться своим отражением.

Кроме нас с мамой в гости к Вере еще пришла ее подруга Анна с мужем Иваном. Они немного опоздали, мы уже сидели за столом, когда они пришли.

— Вот, мы принесли пирог и немного сахара, — сказала Анна, ставя на стол баночку с сахаром и пирог, завернутый в полотенце.

— Да что вы, не надо было! — смутилась Вера.

— Сейчас у людей каждый кусочек сахара на счету, — ответил Иван, — кто знает, сколько эта ситуация продлится… Так что мы решили внести свою лепту на праздничный стол.

— Спасибо, — сказала Вера, разворачивая полотенце и доставая картофельный пирог.

Мы с мамой переглянулись, мы-то ничего не принесли! Я опустила взгляд на кусок ягодного пирога на моей тарелке, часть которого минуту назад я с удовольствием отправила в рот, и почувствовала, как румянец заливает мои щеки. В моей ложке уже лежала новая порция пирога с большой клубничкой, которую я тщательно отрезала, чтобы не поранить ягодку, но желание ее съесть у меня пропало. Я тихонько положила ложку на тарелку.

— Друзья, у нас не было мысли о том, чтобы вы приносили еду с собой. — сказала Вера, видимо заметив, что мое лицо приблизилось к цвету моего платья. — Аня, у тебя самые вкусные пироги, спасибо вам, что принесли, но, пожалуйста, берите угощение с нашего скромного стола, это все для вас, от души!

— Видели на оборонной стойке новый номер «Ленинградской правды»? — спросил Иван, принимая от жены на свою тарелку кусок сочного картофельного пирога.

— Да, — ответил Алексей, — защита Ленинграда — святой долг каждого Ленинградца.

— Я полностью с этим согласен! — сказал Иван. — Мы все должны сделать, чтобы защитить наш город!

— Мы так и делаем, — заметила Вера, — каждый на своем месте: ты на Кировском заводе, мы с Аней на хлебозаводе, Жанна и Лиза в больнице, а Алексей через два дня уезжает рыть окопы.

— Это надолго? — спросила мама.

— Пока сказали, что на две недели, — ответил Алексей.

— Сейчас от всех предприятий берут людей на окопы, — добавил Иван, откусывая пирог.

— С собой надо взять продукты на пять дней, деньги, теплую одежду, ложку, кружку, котелок. — сказала Вера. — С котелком у нас проблема, у нас нет, а где достать, не знаем.

— У нас дедушкин есть! — радуясь возможности чем-то отплатить за угощение, сказала я.

— Одолжите нам? — спросила Вера.

— Конечно! — ответила мама.

Дальше были обсуждения нового распоряжения о том, что нужно держать окна открытыми на случай бомбежки, бумажные полосы оказались не совершенной защитой. А если на улице будет холодно, август уже начался… Потом Иван рассказал, что видел совершивший вынужденную посадку немецкий самолет, который поставили недалеко от Кировского завода. Что стало с летчиком этого самолета? Всем хотелось бы, чтобы он больше никогда не летал и не ходил по этой планете… Потом перешли к более приятным темам: Вера рассказала, как они с Алексеем недавно ходили на спектакль в театр драмы, а Анна рассказывала про свою маленькую племянницу.

Разговоры переплетались с пирогами и с ароматными дымящимся чашками. Я со спокойной совестью доедала кусок пирога на своей тарелке, мама пошла на кухню, помочь что-то принести. Я услышала стук в дверь, голос мамы и нашего почтальона, потом в комнату вошла мама, передала Вере письмо и вернулась на кухню. Вера глянула на конверт и застыла. Никто не заметил, что что-то изменилось, все были заняты разговорами, а я смотрела на Веру. Глядя в ее глаза, я вспомнила сказку «Снежная королева», я увидела, как она превращается в эту ледяную героиню. Острый осколок льда вонзился в ее сердце, холод бежал по венам и в них застывала кровь; стеклянный взгляд, еще мгновение, и все ее тело превратилось в хрупкий прозрачный лед, стукни его слегка чем-то острым, и оно рассыплется по полу, звеня миллионами крохотных льдинок.

— Милая? — обратился к Вере Алексей, оборачиваясь, видимо, почувствовал ледяную волну.

Вера не ответила, все замолчали, Алексей подошел к своей жене и взял из ее рук письмо.

— Вернулось… Наше письмо сыну на фронт… — с трудом произнес он.