Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки

Игорь Матрёнин, 2019

В этой книге «Роман с «Алкоголем», или История группы-невидимки», состоящей из совершенно разных по стилю и тематике 836-ти глав, трагикомически описана странная жизнь вокалиста и автора песен реально существующей рок-группы «Алкоголь – его забавные взлёты и печальные падения, «безответное» сотрудничество с известнейшими продюсерами России и весьма популярными отечественными музыкантами, его любовные «запутки», дикие сны, магические сказки, недописанные сценарии… и просто сотни безумно смешных, грустных до боли и дичайших по нелепости зарисовок ситуаций, что происходили с ним, его друзьями и «завистниками» и прочими случайными гражданами нашей общей Отчизны и остального «иностранного» мира.

Две истории о нищенстве, благородстве души и миллионерстве

Как же я мог забыть эти две прелестные истории из «сердитого» детства?! Когда я сейчас забегаю в самый обыкновенный угловой магаз, чтобы купить там дешёвого порошкового «пиваса» в исполинских пластмассовых флягах или соевых пельмешек категории «по тридцать семь рублей», я всё же не могу мимоходом не отметить неприличного изобилия жратвы и бухла на буржуйских прилавках. И невозможно уже теперь поверить, как это могло быть, когда на тех же, но тогдашних социалистических лотках зияла жуткая фантасмагорическая пустота.

Я помню белое лицо пианиста Лёхи Богданова, который не мог найти пачки папирос в пустом голодном городе. Всё не по-осеннему морозное утро он, бедняга, рыскал по ларькам в поисках хотя бы одной сигаретки поштучно. Да-да, была такая дикая практика в годы пугающего отсутствия ВСЕГО! И для нёго, отчаянного курильщика с двадцатилетним стажем это было пыткой почище какой-то там жалкой средневековой инквизиции. Он жаловался, что задыхается, что голову его, словно металлическим обручем, сдавливает что-то жуткое со всех сторон. Я просто не мог выдержать вида его адских мучений и малодушно сбежал, так как помочь тогда не мог совершенно ничем…

На нашем же родном Авиационном заводе счастливчику-папульке и другим пообносившимся работникам подкидывали иногда кой-какое нелепое шмотьё, и ещё почему-то милосердно практиковались ежемесячные «вливания» в виде пузыря сомнительной водки.

Ну а барахло это было такого пролетарского пошиба и в количествах таких уж неимоверных, что было крайне неловко встречать зачумленных граждан на улицах в таких же, как на тебе, убогих плащах и ботах ещё позорней, чем легендарные «прощай молодость». Поговаривали даже, что в этих прочных и тёплых уродцах на босу ногу хоронили бездомных жмуриков в далекой Америке.

А уж эти знаменитые плотные рубахи лесорубов в чёрно-белую клетку с какими-то неожиданными безвкусными красными вкраплениями, их помнит, думаю, каждый «пацан на районе» того времени. Вот так неспешно и хаживали мы в этих самых одинаковых стрёмных рубашках — и гопники, и отличники, и «металлисты» и «депешисты», словно навеки безработные чёрные гарлемские ребята.

И вот в эту-то вечноголодную, беспорточную и унизительную эпоху мы с тогдашним моим приятелем Колей Херувимовым решались на самые отчаянные поступки, лишь бы чуток срубить «бабулек» на сносные башмаки и наивную кафешку с мороженым для первых наших девчонок.

Вопрос покорного «влачения» подобного нищенского существования для активного Коли не стоял никогда. Он был предприимчив, как генуэзский купец, и плутоватые глаза его всегда горели безумным огнём лёгкой, но не совсем легальной наживы.

Отчётливо помню, как очень серьёзно и вдумчиво обсуждался вопрос попытки умыкнуть медный (предположительно) кабель с высоченного крана в нашем дворе. Коварно задумывалось забраться ночью на неприступный объект и огромными кусачками «обхряпать» этот вот самый вожделенный «драгметалл», а затем, скорёхонько свернув награбленное, спасительно удрать. И вот тут-то и начнётся безбедная, роскошная житуха с ликёрами «Амаретто», майками «Лакоста» и кроссовками «Пума»! Самым долгим и напряжённым был спор о том, под напряжением будет ночной кран или нет. Эти два дня сомнений и решили вопрос ограбления века. Кран перебросили на другой объект. А мы остались живы, и суровый опыт пребывания в тюряге тоже счастливо миновал нас, наивных дурачков.

Николай же не знал покоя ни ночью, ни днем. Он впрягался во все мыслимые и не очень аферы и авантюры — какие-то водочные пробки в промышленных масштабах, стыренное масло в громадных бутылях с похожего на легендарные Кресты мрачного «масло-жир комбината» и прочая чепуха, которая, впрочем, приносила гарантированный доход.

Как раз эти пухлые чемоданы, полные водочных пробок и толкнули неутомимого Колю на реализацию дефицитного тогда товара по различного рода подозрительным ларькам. А остро требовались эти маленькие круглые объекты для завершения формирования важнейшего товара той поры — палёной водки.

И вот мы с неугомонным живчиком Николаем (я на подхвате) опасливо трёмся возле этих жутких ларьков, населённых криминального вида и такой же сущности продавцами. До сих пор у меня перед глазами стоит важная Колина личина, с которой он, храбро и очень по-свойски просунув голову в бойницу бандитского ларёчка, заявил «с пониманием темы» в тоне: «Чё, по завышке торгуете?». Можете себе представить реакцию этих мрачных обитателей «босяцкого» ларька, которых абсолютно неизвестный фраер, а, возможно, даже и мент или провокатор, включив «своего» («да ладно, чё вы, я ж в теме, чё гоношитесь, да со мной-то уж тихариться-то западло»), фактически обвиняет в том они торгуют своим дерьмом выше назначенной хозяином цены.

Затравленные и откровенно подозревающие глаза с прищуром уставились на самонадеянного Колю, и в ночи зависло и застыло угрожающее молчание. Развязный тон и запанибратское выражение лица стало таким неуместным и опасным, что уркаганская наигранная кривая ухмылка моментом слетели с Николаевой фотокарточки. А мы же улепётывали с этого, не по чину выбранного пятачка, со скоростью страуса эму. Есть такое блатное выражение: «В уровень надо для базара человека присылать!». В самую, надо сказать, что ни на есть, «в жилу»!

Кстати, несмотря на временный случайный провал «гешефта», несгибаемый Коля таки сдал эти пресловутые пробки, превратившиеся впоследствии в пару модных в среде местной шпаны туфель.

Но тема с медными кабелями по-прежнему неотступно манила упрямого Николая, и он разработал ещё один гениальный план. На сей раз наш неистощимый на выдумку проныра был замечен поздним томным вечером в частном секторе нашего невесёлого города. Там, на месте он, орудуя огромными кусачками, «отхряпал-таки» здоровенный фрагмент драгоценного кабеля.

Разумеется, свет моментально исчез во всех близлежащих маленьких одноэтажных домишках. Представить и ощутить степень потери бедного обывателя, когда погасли экраны желанных телевизоров, и мрак скуки и безнадёги завис над осиротевшим посёлком, нам, зажравшимся обладателям «ноутов» с батарейками, не под силу.

Деловитый Коля, между тем, торопливо сматывал добычу, беспокойно оглядывая сумеречный пейзаж. И делал он это не напрасно — мрачная громадная фигура нарисовалась на горизонте. Это был один из аборигенов, который выбрался из обесточенного дома в надежде найти причину краха надежд и чаяний на сегодняшний вечерний досуг. Завидев Николая за этим недвусмысленным занятием, он в мгновение рассвирепел так, что глаза его завращались в праведном сельском гневе, а из лужёной, годами залакированной самогоном глотки, вырвались все тонкие философские мысли по наболевшему вопросу: «Ты чё это, бл…ть, сука, делаешь?! А-а-а?! Куда, бл…ть, пошёл, стоять!!!».

Похититель замешкался лишь на секундочку, но этого короткого мгновенья хватило на спасительную комбинацию. Глаза артистичного Николая наполнились такой обидой и почти что слезами оскорбления, что карающий кол, выдернутый из забора мощной ручищей «терпилы», задержался в воздухе перед смертельным ударом. С драматической дрожью в голосе Коля досадливо заныл: «Да я ж, наоборот, чиню вам, монтёр я, а вы меня ругаете!». При этом он потихоньку и незаметно исчезал в густых зарослях кустарника, пятясь назад маленькими шажками.

Усыпить бдительность громилы удалось очень ненадолго. Мозг жителя нижегородских предместий на предельных оборотах судорожно пытался правильно оценить сюрреализм ситуации, и это ему, правда, с роковым опозданием, наконец, удалось. Разоблачение свершилось! Еле-еле, но до детины всё же дошло, что ночной визитёр ну никак не мог в этот полуночный час починять обрыв, причём сразу через пару минут после трагической аварии. Он страшно заревел голодным медведем: «А-а-а, бля!!! Какой нах…й, монтер?!! Стоять, сучара!!!», — и страстно кинулся в погоню.

Но было поздно. Направление преследования сразу было выбрано неверно и, свирепо озираясь, полночный вепрь окончательно потерял след и, обиженно завывая, понуро побрёл восвояси. А наш Коля, напротив, зайцем рванул пару рекордных стометровок и был спасён, свободен и… Богат!

Что ж, упорство, целеустремленность, находчивость, внутренний жизненный стержень и своеобразное благородство души и есть составляющие того, что делает из обыкновенного человека Миллионера!