Раздвигая границы

Кэти Макгэрри, 2012

Эхо Эмерсон, красавица, самая популярная девочка в школе. Что случилось той ночью, после которой Эхо превратилась в неудачницу со «странными» шрамами на руках, о которой шепчутся по углам. Жесткий и прагматичный Ной Хатчинс привык использовать девушек. Его взгляды на жизнь далеки от романтики и сострадания. Эхо и Ной – полюсы с разноименным зарядом, которые, как известно, притягиваются. Топ-выбор читателей журнала Romantic Times.

Глава 12

Ной

После занятий я заметил, как Эхо пробиралась сквозь толпу в коридоре. Девушка скользнула в кабинет главного офиса за секунду до того, как я успел ее догнать. Вторник был моим единственным выходным, и я планировал провести его, играя в баскетбол с Исайей.

Я стукнул кулаком по соседнему шкафчику. Теперь мне придется ждать, пока эта высокомерная выскочка закончит свою встречу с терапевтом.

Я побродил по коридорам, а потом устроился напротив шкафчика Эхо. У нее не было с собой рюкзака или куртки, поэтому я предположил, что девушка зайдет за ними, прежде чем уйти. Спустя сорок умопомрачительных минут я подверг сомнениям свое решение. Эхо постоянно забывала куртку. Подождать ее у машины было бы умнее.

Цокот каблуков по линолеуму оповестил о ее приближении. Огненные локоны девушки подпрыгивали при каждом шаге. Она шла с опущенной головой, крепко прижав к груди книги. Когда она прошла мимо, каждый мускул моего тела напрягся. Я спокойно относился к тому, что Эхо игнорировала меня во время занятий, но сделать вид, что меня не существует в совершенно пустом коридоре, было верхом стервозности. Повернувшись ко мне спиной, она пыталась набрать код на своем замке. Металлический шкафчик с лязгом открылся.

— Черт, да ты самый невоспитанный человек, которого я когда-либо встречал! — Я просто взвился с места. Да пошла она, вместе с миссис Коллинз и своими дополнительными занятиями. Я сам найду способ, как подтянуться по предметам. — Верни мне чертову куртку!

Эхо развернулась. На секунду ее лицо исказилось от боли, но вдруг в глазах забушевала буря. Буря, перед которой рассылаются предупреждения об урагане и о срочной эвакуации.

— Неудивительно, что тебе нужны дополнительные занятия. У тебя самый скудный словарный запас, какой мне когда-либо доводилось слышать. Ты когда-нибудь пытался выучить слово, состоящее больше чем из четырех букв?

— У меня есть для тебя еще одно. Пошла на хрен. Ты вернулась к своему парню, и тебе оказалось слабо вернуть мне при всех мое барахло.

— Ты ничего не знаешь.

— Сумасшедших видно сразу, во всяком случае, мне. — Стоило словам слететь с моих губ, как я пожалел о них. Иногда, когда ты видишь границу, то думаешь: перейти ее будет прикольно… пока ты этого не делаешь.

Уже второй раз с момента нашей встречи Эхо выглядела так, будто я дал ей пощечину. Глаза заблестели от слез, щеки вспыхнули красным, и она быстро заморгала. Ей удалось заставить меня почувствовать себя полной задницей… снова.

Она потянулась в свой шкафчик и швырнула мне куртку.

— Ты такой придурок! — Девушка хлопнула дверцей и пронеслась мимо меня.

Черт. Просто класс.

— Эхо! — Я кинулся за ней. — Эхо, подожди.

Но она не остановилась. Я догнал ее, схватил за руку и развернул к себе. Черт побери, слезы буквально лились из ее глаз, ручьями стекая по лицу.

И что мне теперь делать?

Она шмыгнула носом.

— Я не знала, что ты ждал, и не заметила тебя. — Девушка смахнула слезы тыльной стороной ладони. — Я должна была отдать тебе куртку еще вчера, но… — Она сглотнула. — Но мне хотелось побыть нормальной, хотя бы пару минут, и мне дали такую возможность. Как два года назад… как раньше…

Если бы у меня был хоть малейший шанс вернуть себе нормальную жизнь, я бы сжег эту чертову куртку. Уверен, Эхо мечтает о том, чтобы брат ее вернулся, не меньше, чем я хочу вернуть свою семью. Снова иметь дом, родителей. Черт. Нормальную жизнь.

Я сделал глубокий, чтобы обуздать свой гнев, вдох. И, как там пророчествовал Исайя, пуф. Мои мышцы расслабились, злость улетучилась. Опустив голову, Эхо спряталась за завесой своих волос. Мне никогда не понять, почему эта девчонка так воздействовала на мою совесть.

— Извини. Мне не стоило на тебя кричать.

Эхо показала свое бледное личико и снова шмыгнула носом. Один рыжий локон прилип к ее влажной от слез щеке. Я потянулся, чтобы поправить его, но замешкался в миллиметре от ее кожи. Клянусь, она задержала дыхание и даже перестала моргать. На секунду то же случилось и со мной. Ласковым движением я убрал эту прядь.

Девушка прерывисто выдохнула и облизала губы.

— Спасибо.

Я не знал, благодарила ли она меня за извинение или за невольную ласку, но спрашивать не собирался. Мое сердце билось в ритме трэш-металла. Этой осенью мы читали по литературе о сиренах — греческая мифологическая фигня о прекрасных женщинах со столь очаровывающими голосами, что мужчины были готовы пойти ради них на все. Оказалось, эта мифологическая хрень была правдой, поскольку каждый раз при виде Эхо я терял разум.

Нормальность. Она хотела чего-то нормального, как и я.

— Знаешь, что нормально?

— Что? — Она вытерла оставшиеся слезинки.

— Занятия по матанализу.

Без сомнений, Эхо Эмерсон тоже была сиреной. Она одарила меня той же улыбкой, что и в субботу вечером. Той улыбкой, что толкала мужчин на написание сопливых песенок, которые вызывали у нас с Исайей просто гогот. Я мог бы часами сидеть под офисом миссис Коллинз и подрывать задницу каждое утро, чтобы идти на математику, лишь бы вновь увидеть эту улыбку. Ох, вот дерьмо…

— Ладно, — сказала она. — Давай займемся чем-то нормальным.

Так мы и сделали. Примерно час сидели напротив шкафчиков, и Эхо помогала мне нагнать пропущенные занятия. Девушка использовала для описания жесты, что было чертовски смешно, учитывая, что мы обсуждали математику. Ее зеленые глаза светились, когда я задавал вопросы, и она одаряла меня улыбкой сирены каждый раз, когда я вникал в тему. Эта улыбка действовала на меня как поощрение и вызывала желание учиться больше.

Закончив объяснение о производных, она сделала глубокий вдох. Я понял эту тему еще пять минут назад, но мне нравился звук ее милого голоса. Ангельская музыка.

— Ты хорошо знаешь математику, — сказал я.

«Ты хорошо знаешь математику!» И на что тянет это заявление? Что-то типа: «Эй, у тебя есть волосы, они рыжие и вьются». Как тонко.

— Мой брат был математическим гением нашей семьи. Единственная причина, по которой я не отстаю, это потому, что он со мной занимался. Эйрис не сдал свою книгу в библиотеку, наверняка знал, что она мне еще пригодится.

С таким же почтением, с каким моя мама демонстрировала семейную Библию, Эхо достала из рюкзака старую потрепанную книгу по математическому анализу и начала переворачивать страницы, содержавшие многочисленные заметки синими или черными чернилами на полях.

— Наверное, это делает из меня мошенницу, да?

Нет, это значит, что у тебя был любящий брат.

Помогала ли моим братьям их приемная мать с домашней работой, или она была как жена Джеральда? Запиралась в спальне и делала вид, что ее приемных детей не существует и что ее муж нас не бьет.

Эхо провела пальцами по записям на страничке.

— Я скучаю по нему. Он погиб два года назад в Афганистане. — Девушка вцепилась в книгу, будто та была ее спасательным кругом. — Был взрыв.

— Мне жаль.

— Спасибо, — проговорила Эхо безжизненным голосом.

— Она никогда не утихнет, — сказал я. — Боль. Раны покрываются коркой, и тебя больше не разрывает на части. Но когда ты будешь ожидать этого меньше всего, боль вспыхнет, чтобы напомнить, что ты никогда уже не будешь прежним.

Сам не знаю, зачем я рассказывал ей это. Может, потому, что Эхо была первым человеком с момента смерти моих родителей, кто мог меня понять. Погрузившись в свои мысли, я уставился на мигающие флуоресцентные лампы на потолке. Горят. Не горят. Горят. Не горят. Хотел бы я найти кнопку, выключающую мою боль.

На землю меня вернуло теплое, легкое прикосновение. Или отослало прямиком на небеса. В любом случае оно выдернуло меня из ада. Розовые пальчики Эхо гладили меня по ладони.

— Кого ты потерял?

— Родителей. — Лицо девушки выражало не жалость, лишь понимание. — Думаешь, миссис Коллинз специально свела двух самых разрушенных учеников в школе? — Я сверкнул улыбкой, чтобы правдивость этого предположения не разбила остатки моего сердца.

Эхо убрала руку.

— Ух ты. А я думала, что единственная в этой школе, кто все время притворяется.

Желая еще ее прикосновений, я пересел так, чтобы моя рука касалась ее плеча. Губы Эхо не двигались, но моя сирена все равно пела. Ее песня обжигала мне кожу, а запах сахара и корицы — нос.

Задний карман джинсов Эхо завибрировал, снова отправляя меня в ад… простите — в школу. Мне срочно нужно было закурить.

Она набрала сообщение на своем айфоне. Наверное, этому везучему сукиному сыну, ее обезьяноподобному парню. Улыбка сирены испарилась с лица девушки, а ведь я так пытался ее вызвать! Это уже попахивало трагедией.

— Ты в порядке?

— Да. Мачеха контролирует каждый мой шаг, — сказала она с деланым равнодушием.

Я облегченно вздохнул. Лучше мачеха, чем та макака.

— По крайней мере, у тебя есть кто-то, кто заботится о тебе. — Сомневаюсь, что Ширли и Дэйл знали о существовании у меня мобильного. — Прости, что довел тебя до слез. Обещаю, в будущем я буду хорошо себя вести.

— Значит ли это, что я теперь твой учитель?

— Думаю, да.

Эхо натянула рукава.

— Ты не доводил меня до слез. Твои слова не помогли ситуации, но ты не доводил меня до слез.

Она не прятала свои руки, пока учила меня… когда прикасалась ко мне. Вот дерьмо, я совсем забыл о ее шрамах. Черт, да она сама о них забыла! До этого момента. Я хотел вернуть тот миг и снова увидеть ее улыбку.

— Тогда кто? Я давно не дрался. Моя репутация будет испорчена, если я слишком долго буду вести себя как паинька.

Эхо боролась, но я победил. Ее улыбка вернулась на короткое ослепительное мгновение.

— Если ты подерешься с миссис Коллинз, тебя точно исключат. Так что спасибо, но не стоит.

Я стукнулся затылком об шкафчик.

— Она и мне сегодня мозги выносила. Должно быть, это все фишка третьего свидания.

Я усмехнулся, а Эхо посмотрела на меня так, будто я сделал себе татуировку на лбу.

— В смысле «фишка третьего свидания»?

Она что, жила за семью замками?

— После третьего свидания люди обычно занимаются сексом. Сегодня была моя третья встреча с миссис Коллинз, и она изнасиловала меня по-королевски. Судя по всему, с тобой она провернула тот же номер.

Ее идеальные брови сдвинулись к переносице, пока она обдумывала мои слова. Мне нравилось, как ее губы изогнулись от смеха, а щек коснулся румянец.

— Знаешь, что самое отстойное? — спросила Эхо.

— Миссис Коллинз?

— Да, но я не об этом. Все, что мне нужно знать, находится в чертовой папке, которая хранится у нее в ящике. Она словно ключ к волшебной двери — проходу в магическое королевство. — Девушка пнула свой рюкзак так, что он заскользил к противоположной стене. — Если бы я добралась до этой дурацкой папки, то смогла бы наконец обрести покой.

Эти слова спровоцировали в моей голове воронку торнадо. Миссис Коллинз поддерживала контакт с приемными родителями Тайлера и Джейкоба. Значит, у нее была информация: их фамилии, телефонный номер, адрес. Эхо была права. Эти папки — золотая жила. Если я доберусь до своей, то смогу проведать братьев. А потом доказать, что они живут в доме, полном насилия, и получить над ними опеку.

— Эхо, ты гений.