Ты моя жена. Настоящая

Лана Пиратова (2024)

— Это правда? — его взгляд давит, но я упрямо задираю подбородок вверх. Я не боюсь тебя, Давид.– Что именно? — спрашиваю. — В нашей жизни столько лжи, я уже и сама путаюсь.– Он мой? — кивает на мой живот.– Кто, Давид? — не сдаюсь я, все еще надеясь, что не так поняла вопрос.– Не тупи, Василиса! Ребенок мой? — смотрит на меня исподлобья.Я зажмуриваюсь, чтобы не заплакать. Его вопрос ранит, но он не увидит моих слез. Немного успокаиваюсь и отвечаю медленно и равнодушно:– Не твой. Иди к своей будущей жене или матери твоего ребенка. Этот ребенок не твой.

Глава 6

Василиса

— Максим, слушай, — говорю я. — А мы с Давидом в разводе?

Мне до сих пор не дает покоя бумага, которую показал мне Давид. Получается, что мы и правда все еще женаты? Как узнать? У Давида спрашивать — не вариант. Я не верю ему.

— Конечно, в разводе, — ничуть не сомневаясь, говорит Максим. — Ты разве не видела свидетельство о расторжении брака?

— А откуда ты знаешь, что я его вообще видела? — его слова кажутся мне подозрительными.

— Ну, — он неопределенно пожимает плечами, — наверное, видела. Или нет?

Не отвечаю. Отворачиваюсь. Думаю.

— Зря ты мне не доверяешь, — вдруг говорит Максим. — Я ведь уже помог тебе.

— А зачем, Максим? Зачем ты все это делаешь? Вы же друзья с Давидом. Или?

— Были друзья, Василиса, были. У меня есть причины так поступать. Поверь мне. Давид не только тебе жизнь испортил.

На кухню возвращается Вика и Максим не договаривает.

— Закончили? — спрашивает сестра.

— Да, — Максим встает и прощается с нами.

Мы с Викой ужинаем.

— Слушай, Василис, — произносит она, прерывая долгое молчание, — я спросить хотела.

Вопросительно смотрю на нее.

— Как тебе Максим? Ну, как мужчина?

— Никак, — говорю честно.

Вика облегченно выдыхает.

— Подожди, — хмурюсь я. — Ты что? С ним? Подожди. А Артур?

— А что Артур? — спокойно произносит Вика. — Было и прошло. Мне Максим нравится.

— А мне нет, — говорю честно.

— Ты что? Он же спас тебя! С акциями помог! Давид, что ли, твой лучше?

Я не отвечаю. В этом споре нет правых. Каждый останется при своем мнении. Поэтому и спорить бесполезно.

— Ладно, ты же меня все равно не послушаешь, — примирительно говорю я. — Просто будь осторожна.

Вика лишь смеется в ответ.

На следующий день решаю немного прогуляться и выхожу из дома с наушниками в ушах. Иду, стараюсь не думать обо всем, что произошло. Я устала от этих мыслей.

И тут меня кто-то берет за руку. Резко оборачиваюсь.

Арсен. Мы виделись пару раз всего. Максим меня познакомил с ним. Сказал, что он поможет с акциями этими.

— Привет, Василиса, — улыбается он мне.

— Привет, — отвечаю и перевожу взгляд на мужчину, который подходит к нам. Он явно старше нас. Серьезный и взгляд такой жесткий.

— Здравствуйте, Василиса, — и голос у мужчины жесткий, хотя сейчас он и пытается изобразить улыбку на лице. — Меня зовут Исмаил. Можем мы поговорить с вами?

Смотрю на Арсена.

— Не бойся, — улыбается он. — Ничего страшного с тобой не случится. Я же уже помог тебе. Вон кафе, — кивает на вывеску, — пошли, просто посидим, кое-что обсудим.

— Ладно, — соглашаюсь. У меня нет причин отказываться.

В кафе я ничего не заказываю.

— О чем вы хотели поговорить? — спрашиваю сразу же.

— Итак, — произносит мужчина, — я Исмаил. Отец Амины.

Имя знакомое. Нет. Но все надежды разбиваются следующей фразой:

— Девушки, которая станет женой Давида, вашего уже бывшего мужа.

Опускаю взгляд и упираюсь им в стол.

— Я знаю, что у вас был не настоящий брак, — продолжает мужчина. — Давид и Амина должны пожениться совсем скоро. Но… Есть одно «но».

— Какое? — поднимаю на него взгляд.

— Вы, — прямо говорит он. — Мне не нравится, как ведет себя Давид ни с вами, ни, тем более, с моей дочерью. На двух стульях не усидишь. И выбрать он должен Амину.

— А я причем? — спрашиваю я.

— Не давайте ему надежду.

— Я не понимаю, — хмурюсь я и перевожу взгляд с Арсена на отца Амины и обратно. — Что вы от меня хотите?

— Я куплю ваши акции, — заявляет отец Амины. — Сразу же как закончится следствие о поджоге. Куплю по хорошей цене. Выше, чем кто-либо предложит вам.

— Но я не планировала их продавать, — говорю упрямо.

— Пока у Вас есть эти акции, Давид не оставит вас в покое. Вы же хотите зажить спокойной и безбедной жизнью? Без Давида. Он же причинил вам боль.

— Откуда вы знаете? — я опять смотрю в стол.

Как же неприятен этот разговор!

— Это так. Я знаю. Поверьте, Василиса, вас никогда не примет его семья. Потому что… вы другая. И Давиду нужна другая. Та, которая примет его таким и будет прощать.

— Вы о своей дочери? — поднимаю на него взгляд.

Кивает

— И вас как отца это устраивает? Вы же о своей дочери! — и почему я так возмущаюсь?

— Она готова к этому. И Давид перебесится. Нужно лишь время. Молод еще он. А молодости многое можно простить. Но речь не об этом. Василиса. Я предлагаю вам сделку. Выгодную сделку. Получив деньги, ты сможешь забыть о работе до конца своих дней. Сможешь уехать, куда захочешь.

— Мне надо подумать, — неопределенно говорю я, отворачиваясь.

— Конечно. Я не тороплю тебя с решением. Тем более, что следствие в самом разгаре. Вот моя карточка, — кладет передо мной на стол визитку. — Ну, и у Арсена есть мои данные. Надумаешь — дай знать. Все оформим правильно.

Он встает.

— Да, — говорит, как будто что-то вспомнил, — Василиса.

Ждет, пока я подниму на него взгляд.

— Не вздумайте играть. Я рассчитываю на вашу честность и порядочность.

Я ничего не отвечаю, но ему и не нужен мой ответ. Ведь это скорее угроза, чем просьба. Это я отчетливо понимаю.

Отец Амины уходит первым. Мы остаемся с Арсеном одни.

— Какие планы на сегодня? — спрашивает он.

— Обдумать столь заманчивое предложение, — бурчу я.

— Хм, неплохо-неплохо, Василиса. Через пару годиков станешь акулой бизнеса с таким усердием. А, может, поужинаем? У меня новый ресторан открывается. Презентация сегодня. Я приглашаю.

— Нет, Арсен, спасибо. Одна хочу побыть.

— Понимаю. И не настаиваю. Тебя отвезти куда?

— Нет, я прогуляться хотела.

— Ок, — смотрит на часы. — Если что, звони. Я всегда рад помочь. Подумай над предложением Исмаила. Человек серьезный. Слова на ветер не бросает. Хорошие деньги даст, Василиса.

— Я же сказала, что подумаю, — произношу недовольно.

— Ну, вот и молодец. До встречи! Вике привет! — подмигивает мне.

Дожидаюсь, когда он исчезает из вида, и тоже иду на выход.

Настроение испорчено. Разговор с отцом Амины окончательно поверг меня в уныние. Втыкаю в уши наушники и врубаю музыку. Засунув руки в карманы шорт, иду, не глядя перед собой.

Хочу понять, что меня больше всего расстроило? Планы отца Амины? Его жесткий тон? Нет. И в голове как ответ на мой вопрос звучит: «Давиду нужна другая».

Почему так обидно? Потому что правда. Отец Амины озвучил то, о чем я лишь думала.

Тру нос пальцами и чуть не попадаю под машину. Отскакиваю назад. Кто-то явно неадекватный подрезал меня на переходе.

Дверь открывается и из машины выходит Давид.

— Ты что?! Спятил?! — кричу я на него, вынимая наушники.

— А ты оглохла? — улыбается он и присаживается на капот машины. — Кричу-кричу, сигналю, хоть бы голову повернула.

— Зачем? — пожимаю плечами. Прихожу немного в себя и хочу обойти его. Но он делает шаг в ту же сторону.

Смотрю ему в глаза.

— Я за тобой вообще-то приехал, — говорит Давид, чуть улыбаясь.

— Не помню, чтобы мы договаривались, — отвечаю я. — Мне пора.

— И куда же ты спешишь?

Я лишь фыркаю и, все-таки, обхожу его. И только собираюсь опять воткнуть наушники, как слышу стон. Оборачиваюсь. Давид стоит, облокотившись на машину, и держится за голову.

— Что, Давид? — спрашиваю я.

— Ничего-ничего, иди. Тебе пора, — и опять стон.

Ну, не брошу же я человека, которому явно плохо. Может, у него последствия от угара? Или удара? Рука, вон, до сих пор перевязана. Правда, держится он не за нее, а за голову.

Подхожу к нему.

— Давид? Может, врача вызвать?

Он молчит.

Достаю телефон.

— Не надо врача, — говорит он, не поднимая взгляда на меня. — Сейчас лучше станет. Домой поеду.

Идет к двери.

— Погоди, — волнуюсь я. — А вдруг тебе по дороге плохо станет? Тебе нельзя за руль.

— Все нормально будет, Василиса. Но мне приятно, что ты переживаешь за меня, — слабая попытка улыбнуться.

— Ладно, — вздыхаю я. — Я с тобой поеду. До дома. Потом такси вызову.

— А как же дела? Тебе же пора было куда-то, — уже веселее говорит Давид.

— Вот, если мы сейчас же поедем, то я еще могу успеть.

Давид наблюдает, как я обхожу машину и сажусь на пассажирское сидение.

Тоже садится.

— Тебе уже лучше? — замечаю явные признаки улучшения на его лице. Похоже, зря я, все-таки, поехала с ним.

— Да, — слабо говорит он и опять хватается свободной рукой за голову.

— Надо врача вызвать, Давид. Вдруг что-то серьезное?

— Обязательно вызову, Василиса. Обещаю. Вот из дома и вызову.

Смотрю в окно. Хм, странно. Почему-то мне кажется, что мы едем не к Давиду домой. Кошусь на него.

В конце концов, оказываюсь права.

Давид привозит меня на какое-то… поле?! Но на поле этом не урожай зерновых.

— Где мы? — строго спрашиваю я. — Куда ты привез меня? Давид!

Он улыбается. Точно у него голова болела?

— Ты обманул меня! — стучу его в плечо.

— Ай, Василиса, эта рука еще не зажила! — жалобно произносит он.

Блин! И правда ударила его по перевязанной руке.

— Прости, — цежу быстро. — А теперь отвези меня назад. В цивилизацию. Обманщик. Ты как был вруном, так им и остался.

— Обманул, да, — спокойно произносит он, проводя пальцам по подбородку. — А как иначе тебя заманить? Как, Василиса? Ты же упрямая. Ведь не пошла бы со мной? Не пошла.

— И правильно бы сделала. Куда ты привез меня?

— Открытый кинотеатр, — подмигивает мне. — Смотри!

Показывает в сторону и там вспыхивает огромный экран.

— Это что? Кино будут показывать? — мне сложно скрыть восхищение. Я никогда не была в таких кинотеатрах. Мой максимум — небольшой кинозал в торговом центре. — А какое кино?

— Не знаю. Какая разница?

— Давид!

Оглядываюсь по сторонам. Как раз подъезжают другие машины. Но близко друг к другу никто не встает.

— Можем на лужайке расположиться, а можем в машине остаться, — Давид слегка, как будто случайно, проводит пальцем по моей ноге.

— На лужайке, — твердо произношу я.

Давид вздыхает.

— Хорошо.

Хм. Какой-то подвох. Точно. Слишком как-то быстро он согласился.

— Выходи.

Давид тоже выходит и идет к багажнику. Я заворожено смотрю на яркий экран. Там как раз идет заставка. Подходит Давид, расстилает на траве плед.

— Прошу.

Я стою и внимательно смотрю в эти синие улыбающиеся глаза.

— В чем подвох? — спрашиваю.

— О чем ты, Василиса?

— Все как-то странно… Что ты задумал?

Давид усмехается.

— Не могу я собственную жену пригласить посмотреть кино? Что странного? Вот кино, — показывает на экран. — Вот люди, — теперь машет в сторону остальных зрителей. — Все невинно, Василиса.

Еще раз пристально смотрю на него и сажусь на плед.

— Ладно.

— Сейчас, — Давид отходит и возвращается с какой-то сумкой. Садится рядом, совсем близко. — Давай, Василиса, отметим наше примирение, — говорит, доставая из сумки вино и бокалы. Корзинку с фруктами.

— Ты за рулем, Давид, — напоминаю ему.

— Вино безалкогольное. Не переживай.

Подает мне бокал.

— Так вот. За примирение!

— Не помню такого события в своей жизни, — замечаю я. — Поэтому просто выпью за твое здоровье. Чтобы голова не болела.

— Ну, я не возражаю, — усмехается он. Чокается со мной и внимательно следит, как я отпиваю.

— Ты туда ничего не подсыпал? — смотрю на него с подозрением. На вкус, вроде, ничего не ощущается. Но мало ли!

— Ты сейчас сильно обидела меня, Василиса, — Давид ставит бокал и отворачивается от меня.

И мне становится неловко. Вроде как, зря обвинила человека.

— Ну, хорошо, — говорю я. — Прости.

— Ладно, проехали, — опять поворачивается ко мне.

— Ой, там кино началось, — пальцем тычу в сторону экрана.

Я внимательно слежу за тем, что происходит на экране. Фильм и правда интересный. И не замечаю, как начинает холодать, а я, как была в майке и шортах, так и приехала на поле.

— Замерзла? — спрашивает Давид.

Присаживается ближе, прижимает меня спиной к своей груди и обнимает. Становится теплее. И уютнее, что ли. Я даже не пытаюсь вырваться из его объятий.

— Хочешь, в машину пойдем? — шепчет мне Давид на ухо. И у меня мурашки бегут по телу. И я точно знаю, что не от холода.

От касания его губ.

Но все равно мотаю головой.

— Тогда так сделаем, — отпускает меня и снимает с себя легкую куртку. Набрасывает ее на меня спереди. Опять прижимает к себе. Обнимает руками под курткой.

И вот теперь я сижу и уже не так внимательно смотрю на экран. Я сосредоточилась на других ощущениях. Не на зрительных.

— Зайка, тебе нравится фильм? — шепчет Давид и носом проходится по моему уху.

Киваю. И замираю. Потому что его рука подхватывает кромку моей майки и чуть приподнимает ее. И вот уже его горячие пальцы проводят мне по животу.

Я кладу свою руку на его.

— Тшшш, зайка, — шепчет Давид. — Тшшш. Я же ничего не сделаю тебе. Дай мне только чуть-чуть вспомнить тебя. Я так скучал.

Он водит пальцами по моей коже.

Мой взгляд прикован к экрану, но я уже давно потеряла суть происходящего там.

— А ты, зайка? Ты скучала по мне? хоть чуть-чуть?

— Нет, — выдаю я. И это, в принципе, правда.

Слышу легкую усмешку. Пальцы идут выше. Кончиком одного он проводит по кромке лифчика.

— Хочешь, я докажу тебе, что ты врешь? — говорит Давид.

— Врешь из нас двоих ты, Давид, — отвечаю я. — И я устала от этой лжи. Пусти меня!

Пытаюсь встать, но Давид и не думает отпускать меня.

— Ну, тихо, зайка, тихо. Давай поговорим, — произносит с усмешкой, лишь крепче обхватывая меня руками. — И перестань дергать попой на моем члене, а то не сдержусь.

Мне и правда уже давно в попу упирается его бугор в штанах.

— Я ведь был верен тебе все это время, — шепчет он мне на ухо. — Я же заслужил награду?

Пальцами проникает под резинку шорт.

— Ты думаешь, я тебе поверю? — убираю его руку.

— А зачем мне врать? Это правда. Не хочу никого, кроме тебя.

Убирает свои руки с моего тела и поворачивает мое лицо к себе.

— Зай, поехали домой? — губами касается моих губ.

— А фильм? — улыбаюсь я.

— Я тебе диск куплю. Нет. Лучше сеанс устрою персональный в кинозале центра. Только для тебя. Поехали?

Пытается меня поцеловать, но я уворачиваюсь и его губы попадают мне на щеку. Давид усмехается. Поправляет на мне куртку и опять обнимает.

— Зай, ты же жена мне. Помнишь? Есть такое понятие как «супружеский долг». Я хочу получить его.

— Может, со своей новой жены его получишь? — убираю его руки с себя, сбрасываю куртку и отодвигаюсь.

Давид ухмыляется, откидывает с себя куртку и ложится на спину на плед. Руки за голову.

— Ну-ка, расскажи мне о моей новой жене.

— Я кино смотрю! — демонстративно отворачиваюсь к экрану.

И тут Давид хватает меня за руку и дергает на себя. Я оказываюсь на нем. Он кладет руки мне на ягодицы и сжимает их. Двигает меня чуть наверх и вот уже мне между ног упирается кое-что твердое. Давид резко толкается бедрами, фиксируя мою попку.

— Не нужен мне никто, кроме тебя, — произносит теперь уже серьезно, глядя прямо в глаза. — Сколько раз еще сказать?

— А что толку говорить? — не сдаюсь я. — Я же другое вижу.

— Что?! — уже злее говорит он и пальцами впивается мне в ягодицы. До боли. — Что ты видишь?!

— Амину, например. Твою будущую жену.

Давид морщится и отворачивается.

— Глупая ты еще.

— Возможно. Но не дура. Вот женишься на Амине и ей будешь долг отдавать. Или брать. Дай мне встать, — упираюсь руками ему в грудь. — Давид!

— Не пущу я тебя никуда, — приподнимаясь, цедит он мне почти в губы. — Амина мне никто. Откуда ты знаешь про нее, не спрашиваю. Догадываюсь. Кому ты будешь верить? Мне, своему мужу, или мудаку какому-то?

— Никому, — спокойно произношу я. — Никому не буду верить, Давид. Вы все обманываете меня.

— И я? — он улыбается. Спускает руку ниже, на ногу и просовывает ее под шорты. — Я ведь не вру тебе. У меня правда никого не было. Я был верен тебе.

— Я не просила, — бурчу я.

— А я сам не хотел. Тебя хочу только. Зай, — наклоняет мою голову к своим губам и шепчет в самое ухо: — ты знаешь, что это вредно для здоровья?

— Что именно?

— Ну вот, сколько у меня не было? И у тебя. Сколько?

— Говори за себя, — произношу серьезно, но внутренне смеюсь, глядя, как сходятся брови на лице Давида.

Одним движением он переворачивает меня и теперь уже я под ним. Давид просовывает одну ногу мне между ног. Разводит мои руки в стороны. Я отворачиваюсь.

— В глаза смотри мне, — рычит он.

— Давид, тут люди! — пытаюсь призвать его к порядку.

— Им плевать. Как и мне на них. Было у тебя?! — приподнимает мои руки и ударяет ими о землю. — Было?!

— Я не обязана отчитываться, — злюсь я. — Ты мне никто! Пусти меня!

— Я ведь проверю, — ухмыляется и просовывает руку между нами.

— Перестань! — отталкиваю его и он легко сам перекатывается с меня на бок. Лежит так и кладет руку мне на живот.

— Василиса, поехали домой. Нам же надо поговорить. Сама понимаешь. Мне надо тебе кое-что рассказать. Я хочу защитить тебя. Вокруг тебя слишком много мудаков.

Я хмыкаю. Ты — один из них. Но вслух не произношу. Поправляю молча волосы.

— Поехали, — гладит меня по ноге. — У меня на руке уже мозоли будут скоро.

— Надеюсь, трудовые?

— И не надейся. Половые. Василис, ну, хватит, правда. Сама же знаешь, что не права.

— Что?! — я вспыхиваю. — Знаешь, что, Давид?! — резко вскакиваю с пледа и поправляю одежду. — Иди-ка ты туда, куда я тебе уже говорила!

— Ну-ка, озвучь. Рискни лично сказать такое. Не по телефону, — он облокачивается на локоть и с усмешкой смотрит на меня.

Бросаю на него гневный взгляд, разворачиваюсь и гордо ухожу.

— Куда ты? — кричит он мне в спину. — Тут до города пять километров. Василиса! Ну-ка, вернись!

И не подумаю. Правда, куда идти тоже не представляю. Еще и темнеет. Куда такси-то вызывать? Кругом поле и лес вон.

— Василиса! — меня кто-то окликает. Поворачиваюсь на голос. Моя бывшая соседка по общаге. — Ты как здесь? Тоже кино смотрела?

— Угу. Ты не знаешь, до метро в какую сторону?

— Вообще, вон туда, — машет рукой, — но далеко ведь. Ты без машины? А как здесь оказалась? Поссорилась, что ли?

— Да.

— Ну, бывает. Пошли с нами! Довезем тебя. Садись!

Прежде чем сесть в машину, я оборачиваюсь и смотрю на Давида. Он сидит на пледе, положив руки на согнутые колени. Смотрит на меня, но не подходит.

— Ну? Ты едешь? — кричит мне с заднего сиденья знакомая и я быстро сажусь и мы трогаемся.

Давид не позвонил. Не написал. Вообще никак не проявился. Ждала ли я? Не знаю. Но было немного обидно, что вот так ему все это надо. Не поехала с ним, чтобы дать отдохнуть его мозолистым рукам, и он как-то быстро забыл обо мне. Наверняка, нашел кого-то более сговорчивого. Я уверена в этом!

На следующий день мне звонят с незнакомого номера. Я не отвечаю. Но звонок повторяется. Ладно, вдруг что-то важное.

Мужской голос на том конце называет мои данные и представляется как следователь.

— Я расследую дело о поджоге. Хочу с вами переговорить. Сегодня в два, — и он называет адрес.

И это не просьба. Я слышу это по его тону. Но мне скрывать нечего. Наоборот, я хочу сама разобраться, почему же в тот день случился пожар. Ведь мы могли погибнуть. И еще много народа. Поэтому без раздумий еду к следователю.

В кабинете меня встречает лысоватый полный мужчина. Бросает на меня быстрый взгляд и кивает на стул:

— Садитесь. У меня к вам будет несколько вопросов в рамках расследования. Вы пока свидетель в этом деле. Но это пока, — поднимает на меня взгляд. — Что вы делали в тот день в торговом центре?

— А что делают в торговых центрах? За покупками пришла, просто погулять.

— А как вы оказались в административной части тогда? — серьезно смотрит на меня. — Вас где пожар застал? И с кем?

— Я пришла к владельцу центра. У меня была встреча назначена, — уже честно рассказываю я. — С ним и спасалась. Вернее, он меня спасал.

— Так. Хорошо. Давайте и дальше вы будете мне говорить правду. Хорошо? Это в ваших же интересах.

Я молчу, но какое-то тревожное чувство зарождается внутри.

— Вы до этого были в этом торговом центре? — спрашивает следователь сразу же.

— Нет, — мотаю головой. — В первый раз пришла.

— Хм, занятно. В первый раз пришли в центр и сразу пожар. Занятно. Не находите?

— На что вы намекаете? — хмурюсь я.

— Я не намекаю никогда. Я следователь и должен лишь констатировать факты. А факт на данный момент такой: вы впервые пришли в торговый центр и впервые там случился пожар. К счастью, никто не пострадал. Включая вас.

Я ничего не отвечаю. Потому что просто не знаю, что ответить на его слова. Он, вроде, и не обвиняет, но звучат эти самые слова очень подозрительно.

— Вспомните свой маршрут по торговому центру в тот день, — просит следователь.

— Я пришла. На входе встретилась с владельцем и мы пошли смотреть план. Все. Потом пожар.

— То есть в женский туалет вы не заходили?

— Нет, — уверенно отвечаю я.

— Точно? — он смотрит на меня исподлобья.

— Да, — уже зло говорю я. — Я отлично помню тот день.

— Проверим, — что-то пишет у себя в блокноте. — Пока никаких поездок никуда не планируйте. Я свяжусь с вами в ближайшее время.

— Зачем?

— Возможно, ваш статус в этом деле изменится, — неопределенно отвечает он, а я боюсь спросить, что он имеет в виду. — Пока свободны.

Он так и не поднимает на меня взгляда. Я встаю, прощаюсь и выхожу из кабинета.