Врачебная тайна. Шанс на счастье

Кэти Свит

— Кто настоящий отец твоих сыновей, Василиса? — взгляд проницательных серых глаз смотрит прямо в сердце. Рассказывать правду слишком страшно. Если он узнает об этом, то никогда меня не простит. — Не важно, — отмахиваюсь. Внутри все дрожит. — Я знаю, что это не твой муж, — продолжает настаивать. Нависает надо мной, требует ответа. — Кто? Говори! — Мужчина, который отправил на аборт, когда узнал о моей беременности, — произношу гордо вздернув подбородок. Я до сих пор помню его смс… — Кто это? — рычит не скрывая своей ярости. — Я его уничтожу! Не уничтожишь. Потому что это ты.

Глава 1. Саша Хмельницкий

— Ты нужен в приемном! — в трубке раздается напряженный голос Высоцкого.

Друг явно встревожен и мне это явно не нравится. Обычно Леха спокойный и уверенный в своих действиях, как удав.

Обычно он в приемное не спускается. Кстати!

— Ты что там забыл? — спрашиваю, ухмыляясь. — Аля отправила отбывать повинность?

— Сань, я серьезно, — произносит без тени юмора. Напрягаюсь. — Спускайся. Без тебя угробят малыша.

Последняя фраза действует на меня безотказно. Настроение моментально меняется, я вмиг становлюсь собранным и готовым к решительным действиям.

— Никого не подпускай к ребенку! — говорю бросая все свои дела. Благо, ничего срочного нет и я с чистой совестью могу покинуть отделение.

Не теряя ни единой секунды, направляюсь к лестнице, спускаюсь вниз и ищу бокс, в котором меня ожидает Высоцкий. По косым взглядам, направленным в правое крыло, и перешептыванию понимаю, что двигаюсь в правильном направлении.

Вижу друга. Резко останавливаюсь.

— Что случилось? — обращаюсь к Высоцкому, широко распахивая дверь и переступая порог.

Он сидит на кушетке рядом с ребенком, которому на вид около года. Он мне смутно кого-то напоминает, но сейчас не то время, чтобы анализировать внешность.

Судя по хмурому взгляду Лехи, ничего хорошего ждать не стоит.

— Сутки нет стула. Газы не отходят. Два часа назад началась резкая периодическая боль.

Он называет симптомы по которым я понимаю, что времени у малыша практически не осталось. Любое, даже самое малейшее промедление угрожает не просто здоровью, а жизни малыша!

— Температура? — уточняю. Это важно.

— Тридцать семь и один, — озвучивает цифру, поднимая на меня замученный взгляд.

Хреново, но не критично. Пока что.

— Ты так и не поспал? — оцениваю состояние Лехи. Мы оба сегодня дежурили и судя по всему, у него выдалась “веселая” ночь.

— Есть такое, — признается отмахиваясь. — Осмотришь ребенка?

— Да, конечно, — отвечаю приближаясь к пациенту.

Малыш видит меня, бросает испуганный взгляд на Леху и принимается плакать.

— Не бойся, — обращаюсь к маленькому пациенту. — Я тебе не сделаю больно, — обещаю, но мальчик не слышит меня и продолжает капризничать.

Осторожно, чтобы не напугать ребенка еще сильнее, начинаю осмотр. Проверяю кожный покров, трогаю живот, измеряю пульс. И чем дальше углубляюсь в изучение симптоматики, тем тревожнее мне становится.

Клиническая картина не радует. Совсем.

— Где мать малыша? — спрашиваю у друга.

— Я здесь, — в бокс забегает запыхавшаяся девушка.

Поворачиваю голову в сторону и все мысли вылетают из головы. Василиса!

Она видит меня и застывает. Кидает на брата возмущенный взгляд.

— Что ты здесь делаешь? — в шоке смотрю на свою бывшую.

Мы были вместе чуть больше года, а потом расстались без объяснения причин. Я пытался разобраться, что случилось, но Василиса вместо объяснений возненавидела меня.

До сих пор так и не понял, что произошло тогда. И меня это гложет.

Потому что после расставания, как ни пытался — не смог выкинуть ее из головы.

— Что он здесь делает?! — она шипит разъяренно и, не скрывая злости, смотрит на меня.

Игнорирую ее выпад и продолжаю осматривать мальчика. На истерики и разъяснения времени нет.

В любую секунду может возникнуть перитонит и тогда уже будет не до обсуждений и подготовки к оперативному вмешательству. Придется экстренно нестись в операционную и вслепую заходить в брюшную полость.

— Не мешай, — рычу не смотря на нее. Все мое внимание обращено к плачущему ребенку.

Живот мягкий. Это хорошо. Но вот, кишечник полон, а содержимое дальше не движется. Это плохо.

Непроходимость. Твою ж мать!

— Что он ел? — спрашиваю у бывшей. Но она даже слышать меня не желает.

Подлетает к малышу, вклинивается между нами и не позволяет осматривать мальчика.

— Убирайся отсюда! — с гневом показывает в сторону выхода. — Немедленно! — в глазах девушки блестят слезы, голос дрожит.

— Вась, успокойся, — вмешивается Леха. — Саня отличный диагност. Он спасет Степку.

— Нет! — кричит.

— Уведи ее, — обращаюсь к другу сухим безэмоциональным голосом.

Я силой воли отключил эмоции и не позволяю себе чувствовать. Если поддамся бушующему в груди урагану, то совершу ошибку.

Она станет фатальной для малыша.

— Пойдем, — напряженным голосом произносит Высоцкий. — Тебе нужно успокоиться.

— Нет! — кричит и плачет одновременно. Убери его от моего сына!

— Василиса, угомонись! — рявкаю, поднимаясь на ноги.

Встречаюсь взглядом со своей бывшей и меня сбивает с ног от ненависти и боли, что переполняют ее.

— Я единственный, кто может вытащить твоего сына с того света! — озвучиваю суровую правду. Девушка в ужасе округляет глаза. — Так мне убраться?! — рычу не скрывая своей злости. — Или ты угомонишься и не будешь мешать мне делать свою работу? А?!