Нелепая смерть. Загадочные и трагичные истории из практики патологоанатома

Мишель Уильямс, 2010

30-летняя британка, которой надоела работа в Национальной службе здравоохранения, устраивается стажером в больничный морг. В свой первый год работы она учится проводить вскрытие, определять причину смерти, общаться с убитыми горем родственниками и сомнительными гробовщиками. Автор откровенно рассказывает о себе и своей работе, сообщая порой жуткие подробности о человеческом теле. В книге подробно описано, как и с помощью чего делается вскрытие, какие правила при этом нужно соблюдать и какие ошибки допускают патологоанатомы. Автор не теряет веры в людей и продолжает ценить жизнь, ежедневно сталкиваясь с ситуациями, от которых остальные теряют дар речи. В формате a4.pdf сохранен издательский макет книги.

Глава 5

Как и большинство из нас, я всегда полагала, что морги имеют дело только с мертвыми. Но скоро поняла, что ошибалась.

Однажды, услышав звонок, я подошла к красным дверям и увидела курьера с большой желтой корзиной примерно фут глубиной и два фута в диаметре. Он сунул корзину мне:

— Из службы доставки.

— Что это? — спросила я.

Курьер посмотрел на меня.

— Поскольку я не чертов аист, это точно не чертов младенец.

С этими словами он удалился.

В вестибюле появился Клайв. Увидев, что я в недоумении рассматриваю корзину, он поморщился:

— Ох…

— Что это? — спросила я.

Он забрал у меня корзину.

— Продукты.

— Продукты? — непонимающе переспросила я.

— Продукты зачатия, — сказал Клайв.

Я все еще не понимала. Мы дошли до хранилища, где Клайв поставил корзину на поддон и повернулся ко мне.

— Результаты абортов, выкидышей и все такое, — пояснил он.

Мне слегка подурнело.

— Их доставляют сюда? — недоверчиво спросила я.

— Куда же еще?

Я никогда об этом не задумывалась, но теперь мне стало ясно, что это правильно.

— И тут есть младенцы? — нервно спросила я.

Клайв улыбнулся:

— Что ты, Шелли, конечно, нет. Если ребенок родился мертвым или умер сразу после рождения, с ним поступают так же, как и с обыкновенным покойником. Но результаты абортов и выкидышей на раннем сроке ничем не отличаются от обычных тканей.

Мне как-то не захотелось думать об этих тканях.

— И что с ними будет дальше?

— С ними мы обращаемся как обычно. Если родители желают их похоронить, их передают сотрудникам ритуальной службы. Если захотят кремацию, значит, так тому и быть. Впрочем, чаще всего родители предоставляют все нам. Мы приглашаем священника, а затем отправляем ткани в крематорий. К ним относятся с должным уважением.

Примерно через месяц ситуация повторилась — я открыла дверь, и на пороге снова стоял курьер. Теперь у него было белое пластиковое ведро с крышкой. Оно имело около восемнадцати дюймов в диаметре и фута три в высоту. Курьер вручил доставку с таким видом, словно дарил мне цветы.

— Это вам, — сказал он.

Я ничего не понимала. Снова продукты зачатия? Обычно их доставляли в одинаковой таре, но, возможно, она закончилась и решили использовать то, что было под рукой.

Ведро оказалось страшно тяжелым. Когда я слегка его тряхнула, внутри раздался стук. Там было что-то большое. Меня охватила паника — неужели кто-то ошибся и положил туда ребенка?!

Я позвала Клайва.

Он выглянул из кабинета. Увидев, что у меня в руках, сказал:

— Поставь в нижний холодильник слева.

— А что это?

Клайв улыбнулся:

— Судя по размерам, это нога.

Я чуть не уронила ведро.

— Нога?!

— Ну да, — кивнул Клайв. — Руки кладут в ведра поменьше.

Я доковыляла до холодильника и сделала, как велел Клайв. Я знала, что в нижнем холодильнике слева хранятся продукты зачатия, но не понимала, что там могут находиться и другие «ткани». Потом я вернулась в кабинет. Грэм взял отгул, чтобы поохотиться, и мы с Клайвом были вдвоем.

— Значит, к нам доставляют и конечности тоже?

— Ну да, из операционных. А еще стопы и кисти.

Клайв помолчал и добавил с хитрой усмешкой:

— А вот головы не доставляют — по крайней мере, из операционных.

Клайв рассказал, что бо́льшая часть ампутированного материала отправляется наверх, в лабораторию, где исследуется патологоанатомами. Но некоторые фрагменты тел не требуют такого исследования. Мелкие части — например пальцы, которые уже невозможно спасти, и необходима экстренная ампутация — прямо в операционной отправляются в корзину. Руки и ноги (конечности ампутируют из-за травм или проблем с кровоснабжением) слишком велики, поэтому их отправляют в морг, где они находятся в ожидании кремации.

— Вообще-то, это еще не все, — сказал Клайв. — Кое-кто постоянно что-то откапывает.

На лице моем выразилось полное непонимание, и он пояснил:

— Кости и все такое. Полиция доставляет это сюда, и кто-нибудь из патологоанатомов определяет, человеческие ли это останки.

Я собралась совсем испугаться, но Клайв все испортил, добавив:

— Этого никогда не бывает…

— Чьи же это кости?

— Чаще всего овечьи или собачьи. К счастью, серийные убийцы встречаются редко.

— И все же полиции нужно убедиться?

Клайв кивнул.

— Иногда попадаются очень странные находки. Однажды нам привезли нечто, похожее на кисть в дамской перчатке. Кто-то нашел ее во время чистки канализации.

— Господи боже! Как она туда попала?

Клайв расхохотался.

— Бедняга Эд долго с этим возился. Сначала решил, что это настоящая кисть, но в итоге выяснилось, что кто-то набил перчатку куриными костями и фаршем.

— Вот черт!

— Похоже, кому-то это показалось удачной шуткой.

— Очень дурацкая шутка!

— Мир кишит идиотами, Шелли…

Мы пили в кабинете кофе. Закончив, Клайв отодвинул кружку и сказал:

— А однажды нам привезли настоящую ступню.

— Одну? — недоверчиво спросила я.

— Одну, — подтвердил Клайв. — В кроссовке. Ее нашли на берегу реки, возле старой часовни. Она почти полностью разложилась.

— И чья она была?

Клайв пожал плечами.

— Не знаю. Мне кажется, они так и не разобрались.

В памяти всплыло огромное количество случаев из моей обширной криминальной библиотеки.

— А расследование?

— Забавно, но полиция привезла ступню в субботу вечером и оставила здесь на пару дней. Никакого шума, никакой общенациональной тревоги. В понедельник кто-то пришел и забрал ее. Нет тела — нет дела.

— Правда?

— Чистая. Мы думали, что появится объявление о розыске одноногих ребят или психа с мачете, который рубит ступни, но ничего подобного. Лишь через несколько недель мы узнали, что удалось выяснить.

— И что же?

— Ступня принадлежала бродяге, который упал в реку Северн в Вустере. Тело обнаружили в камышах — оно почти полностью разложилось. Похоже, ступню просто подхватило и унесло течением. Именно такая версия и была у полиции, поэтому никакого шума не поднялось.

— И они не удосужились сообщить вам об этом сразу?

Клайв пожал плечами.

— Ты сама скоро поймешь, что мы находимся на низшей ступени пищевой цепочки, Шелли. Мы падальщики — те, кто делает грязную работу за гроши, и все вокруг это знают. Никто не считает себя обязанным что-то нам сообщать. Мы узнаем о чем-либо, лишь когда нас хотят запугать.

Клайв говорил спокойно, но в его словах чувствовалась горечь.