Среда обитания

Неборник

Автор книги «Среда обитания», выбрал автобиографический способ описывая социальной среды своих родственников и социальную среду многочисленных коллективов где он жил по принципу «сам погибай, а друга – выручай»!Автор – социалист, как и его отец и такой же, трудяга и просветитель, как и его дед. Их КРЕДО – жить на благо семьи, общества, социальной среды, государства, постоянно укрепляя и приумножая знания, мастерство, опыт и стремление передавать свой накопленный опыт подрастающему поколению! Книга содержит нецензурную брань.

Татьяна Васильевна Нечаева

Жена Геннадия Дмитриевича Нечаева, моего дяди (родной брат моего отца), присутствовала при моём крещении и выступала в роли моей крёстной матери. Тётя Таня и дядя Геннадий жили в городе Краснокамске Пермской области. Дядя Геннадий работал начальником пожарной команды, а тётя Таня всю свою сознательную жизнь проработала Главным бухгалтером на швейной фабрике, и она взяла надо мной шефство по части обеспечения меня верхней одеждой. Моя крёстная мама частенько приглашала меня к себе на работу и, демонстрируя меня всем своим друзьям и подружкам, приговаривала:

— А вот это мой крестник! Девчонки! А что у нас наиболее модное-то есть на сегодняшний день?..

И женщины (девчонки) начинали наперебой предлагать разные брючки, рубашки, курточки… Подобрав для меня общим советом то или иное изделие, женщины приглашали меня в примерочную мастера, который снимал с меня мерку, и через несколько дней меня уже приглашали на первую примерку, а затем и на примерку уже готового изделия. Тётя Таня обновляла мой гардероб каждый год. И, конечно же, я выглядел лучше всех среди моих однокашников, однокурсников и друзей.

С тётей Таней мы дружили до самых её последних дней. В день её девяностолетия я приехал к ней в гости, и мы, как закадычные добрые друзья, долго-долго болтали, вспоминая и довоенные годы, и военное время, и послевоенные… Вспоминали и про тяжёлые барачные годы, и про холод, и про голод… И как страна поднималась после разрушительной и опустошительной войны с этой чёртовой фашисткой Германией, а потом и внутри страны с различной сволочью, с паразитами разной масти… Да! Было нелегко! Но мы справились и быстро стали наращивать промышленное производство, поднимать сельское хозяйство! Да! И ещё раз скажу да! Было нелегко! Но мы выдюжили и начали строить настоящий социализм в нашем понимании!

— Ой, Боря, как хорошо мы с тобой поговорили! А давай-ка мы с тобой, как в старину, приготовим пельмени, да и по чарочке опрокинем! Ты давай-ка сейчас сходи на рынок и купи самого хорошего мяса: полкило говядины, свинины — тоже полкило, полкило репчатого лука, чёрного перца, сметаны, чёрного хлеба и хорошей водочки бутылочку, а я пока приготовлю тесто для пельменей. Только давай мы сперва с тобой вдвоём посидим! Выпьем, горячими пельмешками закусим, как бывало, и поговорим ещё. У нас ведь был длинный-предлинный жизненный путь! А потом уже после нашей беседы и девок пригласим! (А девки-то кто? Семидесятилетняя дочь Роза и пятидесятилетняя внучка Эльвира.)

И мы вдвоём с моей крёстной мамой настряпали целых два поддона пельменей. Я рассказывал своей крёстной маме, как я работал на крайнем Севере, про таёжную Минусинскую котловину, про Тагарку, про Хакасию. И, конечно же, рассказывая, я показывал фотографии, как я выглядел в подаренном ею (сшитом) костюме, который долгое время служил мне верой и правдой вплоть до армейской жизни! Конечно же, я рассказывал моей крёстной и про армейские будни, и про институт, и про целину, и про женитьбу, и про своих детей и друзей… И вот мы вдвоём сидим, как закадычные друзья! Пьём водочку и закусываем пельменями… И говорим, и говорим, и никак наговориться-то не можем!

Крёстная же рассказывала мне про свою дочь Розу, про её мужа, про Ташкент. Как она воспитывала внучку Эльвиру и про её уже детей…

Мы с ней так долго просидели и проболтали, глядя друг на друга, что даже и забыли и про Розу, и про Эльвиру, которых надо было уже давно пригласить к нашему столу и продолжить совместный ужин и семейный разговор…

Вот такая у нас с моей крёстной мамой была дружба и любовь в течение долгой нашей жизни!

Здесь надо немного вернуться в довоенные годы и рассказать, как образовалась семья Нечаевых из союза тёти Тани и дяди Гены.

Когда разорили хутор нечаевский, дядя Гена сбежал куда-то очень далеко и начал свою новую жизнь, обустроившись разнорабочим в железнодорожном рабочем посёлке — будущем городе Краснокамске. Там он и познакомился со своей будущей женой Татьяной. Жили они в легко продуваемом бараке, и у них всегда было холодно. Даже летом у них было прохладно. В 1932 году у них родилась дочь Роза. Рабочий посёлок постепенно начал разрастаться и постепенно превратился в самый настоящий город Краснокамск. Градообразующим предприятием стал знаменитый Краснокамский целлюлозно-бумажный комбинат. Во время Великой Отечественной войны на территории Краснокамска геологами были обнаружены нефтяные залежи, и город начал ещё быстрее расти и развиваться. Были построены большие кирпичные здания, швейная фабрика, кинотеатры, парки… Семья Нечаевых (Геннадий, Татьяна и их дочь Роза) переехала жить в просторную двухкомнатную квартиру с большой прихожей и с балконом большого (я бы даже сказал, огромного) многоквартирного дома. Дядя Геннадий Дмитриевич закончил военное училище и получил звание лейтенанта. Впоследствии его назначили начальником пожарной части города Краснокамска, и он в этой должности (начальника) прослужил там до конца своей жизни.

С их дочерью Розой в 1942 году случилось несчастье: она пыталась вскочить на подножку уходящего поезда и, не удержавшись за поручень, соскользнула с подножки пассажирского вагона и попала прямо под колесо следующего вагона. Кондуктор вагона тут же остановил поезд, но уже было поздно. Колесо вагона напрочь отрезало Розе ступню левой ноги. Розе была тут же оказана медицинская помощь, но в то военное время не было ещё практики пришивания части отрезанной ноги, и Роза осталась инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Всё спешим, спешим, а куда спешим-то?! Бить непрошеных фашистов, ступивших на нашу родную землю своим вонючим сапогом?! Но фашисты-то там, на фронте, а здесь надо думать, как помочь нашим солдатам извести этих непрошеных мерзавцев и прогнать их с нашей священной земли!

Но несмотря на такое увечье, Роза успешно закончила среднюю школу и поступила на курсы швеи-мотористки и, получив квалификацию «мастер швейного дела», стала настоящим модельером по пошиву женской и мужской верхней одежды. Потом, став мастером-модельером, Роза уехала в хлебный город Ташкент. Там она нашла своё широкое признание и, как говорится, спела свою соловьиную песнь! Организовала «Ателье модного пошива» и стала узнаваемой и уважаемой мастерицей высшего класса! У неё был явно выраженный талант по пошиву модной одежды, и она имела успех и уважение среди модниц не только Ташкента, но и других близлежащих городов и крупных посёлков… У Розы появились ученицы и ученики. Роза наслаждалась и в прямом смысле слова купалась в признании её успеха и таланта…

Роза успешно вышла замуж, родила дочь Эльвиру. В Ташкенте у них был свой частный кирпичный дом с садом, где рос виноград, абрикосы, персики и инжир. Жизнь у Розы была прекрасно обустроена, и она, изучив и освоив различные способы вышивания, добавила к своей профессии мастера-модельера и признание мастера по части вышивания.

Познакомиться с мужем своей дочери и домом с садом пожелала и мама Розы — Татьяна Васильевна. Татьяне Васильевне в Ташкенте всё понравилось, и она прожила в гостях у дочки целый год. Но очень жаркое лето было для Татьяны тяжким испытанием, и она вернулась к себе домой в Россию — в город Краснокамск Пермской области.

Мой брат Виктор, узнав о прекрасном житии своей двоюродной сестры Розы, тоже поспешил приехать к Розе в гости. Насытившись сладкими и вкусными ягодами и фруктами, Виктор, как и тётя Таня, тоже решил вернуться к себе домой в город Пермь. В Ташкенте летом было уж очень жарко. Но Ташкент есть Ташкент! И поговорка «Ташкент — город хлебный» всегда звучала загадочно и заманчиво! Да и сейчас, в наше время, эта поговорка («Ташкент — город хлебный») в полной мере соответствует этой замечательной как хлебной поговорке, так и о людям, там живущим!

Инвалидность Розы, полученная в раннем детстве, неизбежно сказывалась и на бытовом житейском уровне, и на нервной системе самой Розы, и, конечно же, в большей мере отражалась на воспитании своей дочери Эльвиры. Бабушка Эльвиры — Татьяна Васильевна, прочувствовав все тяготы и невзгоды, которые тяжёлым бременем ложились и на её дочь, и на её внучку — Эльвиру. И, Татьяна Васильевна, как хорошо воспитанная и образованная бабушка, приняла единственное правильное решение! Увезти внучку к себе в город Краснокамск и плотно заняться и её воспитанием, и её учёбой. Отъезд и проводы бабушки и внучки — были далеко не из лёгких…

Во-первых, Эльвира родилась в городе Ташкенте, и она приняла существующие климатические условия как свою естественную среду обитания. Она уже привыкла и адоптировалась и к высокой температуре в летнюю пору, и к прохладному климату в зимний короткий период. И естественно, что Эльвира воспринимала ташкентский климат как совершенно нормальное явление. Для Эльвиры все социальные, бытовые ситуации были естественными. Соседи и её подружки по детскому саду и в школе принимали Эльвиру за свою узбечку. И, конечно же, Эльвира не понимала и не хотела понимать, почему это бабушка так настойчиво хотела вывезти свою внучку из этой жары и духоты — куда-то на Север.

Во-вторых, как дочка, Эльвира, естественно, тяготела к своей матери и, несмотря на мамины раздражительные рефлексы, которые возникали время от времени между дочерью и мамой, Эльвира хотела остаться рядом с мамой!

Но как бы то ни было, бабушка привлекла на свою сторону зятя, и они, сговорившись, уговорили Розу и Эльвиру хотя бы на один год переехать в город Краснокамск и там пожить хотя бы какое-то короткое время. Так и случилось! Бабушка увезла внучку в свой уже родной Краснокамск.

Тётя Таня воспитывала и держала внучку в строгости, как подобает в русских семьях! Бабушка вырастила внучку! Дала ей хорошее светское обучение и качественное финансовое образование. Впоследствии бабушка выдала внучку замуж. И до конца своих дней помогала ей всеми доступными для бабушки способами и методами как в воспитании уже правнуков, так и на бытовом уровне. Она пристально следила за деятельностью и продвижением внучки по работе. А когда Эльвира подарила бабушке двух правнуков, то Татьяна Васильевна немедленно вышла на пенсию и отдала своим правнукам не только внимание и заботу, а взяла на свои плечи и их обучение и воспитание! Как и бабушка, они все пошли по финансовой стезе!

Эльвире тоже нравилось работать главным бухгалтером в своём частном предприятии вместе со своим мужем. А её дети, бабушкины правнуки, — тоже хотят стать финансистами! Дай-то бог!

В последнею нашу встречу моя крёстная мама Татьяна Васильевна, как бы предчувствуя, что наша встреча последняя, спросила меня:

— Боря, крестник мой, а ты приедешь на мои похороны?

Я начал говорить, что ещё рано говорить об уходе в потусторонний мир, что ещё есть правнуки, которых тоже надо и поддержать добрым словом, лаской, и добрым примером для них послужить, но моя крёстная мама, положив мне на плечо свою правую руку, остановила мой монолог и, глядя мне прямо в глаза, сказала:

— Постарайся приехать проводить меня в последний путь, если сможешь!

И тут я почувствовал, что моя тётя Таня говорит совершенно серьёзно о своём нелёгком пройденном пути, и в словах её была и мудрость, и неизбежность, и ещё что-то важное, которое нельзя ни высказать словами, ни передать мыслями, но что-то очень дорогое, душевное, тёплое исходило из её души и сердца… Выразить своё отношение к этому миру прекрасному, свою благодарность за хотя и не лёгкую, но плодотворную и продолжительную жизнь, отданную своим близким и родным! А, в общем-то, и за великую, огромную нашу страну — Страну Советов, страну, полную сил, неиссякаемой энергии и всевозбуждающего энтузиазма!

Телеграмму о смерти моей Крёстной мамы я получил с большой задержкой и тут же умчался в аэропорт, но погода была совершенно не лётная, и тогда я бросился на Курский ж\д вокзал и уехал с первым же скорым поездом в город Пермь. А уже из Перми — в город Краснокамск.

В квартире тёти Тани я оказался только тогда, когда люди, провожающие Татьяну Васильевну Нечаеву в последний путь, вернулись уже с кладбища и сели за стол, чтобы помянуть усопшую Маму, Бабушку, Прабабушку и просто Тётю — спокойным, добрым, тёплым, нежным и любящим словом и выразить ей свою благодарность за всё то хорошее, чем Татьяна Васильевна одарила всех своих близких и родных!

Да! Я приехал, к сожалению, уже только на поминки моей крёстной мамы, но на следующее же утро мы вместе с Эльвирой (внучкой), Зиной (моей сестрой), Володей (сыном Зинаиды) и Виктором (моим братом) посетили свежую могилку тёти Тани на загородном Краснокамском кладбище. Она ушла от нас в неведомый нами мир на девяносто втором году своей славной, замечательной жизни и была с почестями и глубоким уважением похоронена на Краснокамском кладбище. Мир её праху! Моя милая, заботливая крёстная мама останется в моей памяти до конца дней моей жизни! Пусть земля ей будет пухом! Мир и царствие ей небесное!