Среда обитания

Неборник

Автор книги «Среда обитания», выбрал автобиографический способ описывая социальной среды своих родственников и социальную среду многочисленных коллективов где он жил по принципу «сам погибай, а друга – выручай»!Автор – социалист, как и его отец и такой же, трудяга и просветитель, как и его дед. Их КРЕДО – жить на благо семьи, общества, социальной среды, государства, постоянно укрепляя и приумножая знания, мастерство, опыт и стремление передавать свой накопленный опыт подрастающему поколению! Книга содержит нецензурную брань.

Анатолий Николаевич

Анатолий, 1931 г.р., мой старший брат, всегда был моей силовой опорой в школьные годы. Несмотря на нашу разницу в возрасте — всего три года, он был выше меня ростом на целую голову. У него были тёмные вьющиеся волосы, и он был одет всегда как франт. Его детская мечта была — стать капитаном дальнего плаванья.

Я не знаю, откуда он достал такую прекрасную детскую капитанскую форму, но он с этой формой капитана почти никогда не расставался и ходил в этом чёрном френче с блестящими латунными пуговицами с якорями в один длинный ряд посредине — щёголем. Анатолий — а все местные ребятишки и даже едва знакомые ребята почему-то называли его «Анатоль», — Анатолий всегда ходил в хорошо начищенных чёрных ботинках, в чёрных отутюженных, слегка расширенных внизу брюках, которые называются «клёш». Ходил он всегда прямо, словно аршин проглотил, и ничего и никого не боялся! Он всегда был самоуверенным в себе, словно говорил всем: «А может быть, кто-то есть постарше и поумнее меня, так давай выходи — посмотрим, что ты можешь и что ты умеешь…»

А если и кто-то пробовал задираться на меня или оскорбить в его присутствии, то он эти разборки решал очень просто! Подходил вплотную к обидчику или к тому, кто только собирался какую-нибудь пакость сотворить или подножку подставить, подносил под его нос свой здоровенный кулак и говорил тихо-тихо, но очень-очень спокойно: «Смотри у меня! Нюхай, чем пахнет — лепёшку из тебя сделаю!»

Мне, невысокому мальчишке, частенько приходилось слышать от шпаны и от прочей нечисти: «Не тронь Бориса, у него старший брат есть — ух сила! Троих заломить может!»

Анатолий никогда не занимался мелочами и сам никогда не любил мелочиться… Ребята — есть ребята! И с ними всегда случаются какие-нибудь разногласия — кто царь горы? Анатолий в таких случаях никогда не лез со своими принципами бросаться в какие-то неведомые ему различные разборки! Он сперва предпочитал обстоятельно ознакомиться с возникшей вдруг ситуацией с какими-то срочными сложностями, которые необходимо было решить во что бы то ни стало — в срочном порядке! Взглядом подыскивал какой-нибудь пустой ящичек из-под овощей. Вставал на него, чтобы быть повыше всех и надменно, без крика, но твёрдо и уверенно провозглашал, а вернее, бросал слова в толпу, не обращаясь к кому-либо лично, а именно в толпу:

— А есть ли кто из нас в нашем досточтимом коллективе, кому бы было под силу выполнить это занюханное дело или у нас только одни слабаки и недоумки остались?! И нет ни одного смышлёного?

Конечно же, слыть недоумком или слабаком никто не хотел, и всегда кто-нибудь находился такой, который, сплюнув на пол, цинично говорил:

— Да тут и делать-то нечего! Раз плюнуть — и все дела в шляпе!

Анатолий тут же подбадривал выскочку:

— Ну! Что я вам говорил!.. Есть ещё в нашем здоровом коллективе мастера своего дела! Как тебя звать-то, Мишка? Нет! Ты у нас не Мишка, а самый настоящий Михаил, как Михайло Ломоносов!.. Сколько тебе людей надо для этого пустякового дела?

— Десятерых!

— Ну, это ты, брат, хватил! Десятерых! Они же только мешать друг другу будут… Это же толчея получится, а не работа… Тут тебе троих за глаза и за уши хватит! А, ребята? Давай выбирай себе помощников… Ты будешь командиром и четвёртым в твоей бригаде…

— Нет! — настаивал Михаил. — Троих маловато будет! — тут же парировал только что вновь назначенный командир. — Хотя бы ещё одного человека надо…

Анатолий высоко поднимал голову над собравшимися и демократично провозглашал:

— Ну что, ребята? Дадим ему ещё одного человека?

В ответ кричали: «Да! Да! Надо дать!»

— Ну, раз народ единогласно говорит, что надо дать, так, значит — надо!

И Анатолий, никем не избранный и никем не уполномоченный, отправлял на работу целую бригаду, как самый настоящий НАЧАЛЬНИК.

Так он и шёл по всей своей жизни, изображая из себя мудрого, демократичного руководителя, не имея на это никаких ни прав, ни полномочий… Но имея прекрасный вид, статность и достоинство, всегда выходил из любой ситуации, как говорится, на белом коне!

Однажды Анатолий продемонстрировал мне, как он превращается в «знатока» по гуталинам по части чистки не только сапог, но и другой модной обуви — полуботинок и даже штиблет…

На городском рынке, где в основном продавали только чёрный гуталин для чистки сапог и ботинок, Анатолий брал у продавца баночку гуталина в руки и, открывая её, начинал говорить очень громко, чтобы слышал не только сам продавец гуталина, но и окружающие люди:

— Вот смотрите, уважаемые граждане, чем нынче торгуют на рынке! Смотрите повнимательнее, какое качество этого гуталина! Это же не гуталин, а какая-то мешанина грубого помола… Здесь даже невооружённым глазом видно, что присутствуют какие-то посторонние примеси! Катышки какие-то… А для того, чтобы увидеть всю эту грязь и посторонние предметы, надо посмотреть на этот гуталин сбоку… посмотрите, посмотрите! Этот так называемый гуталин даже совсем и не блестит! А на кой чёрт нам покупать такой гуталин?!

«А где же нам брать хороший-то гуталин?» — возмущалась толпа.

— Да, у тех же, кто понимает в этом толк, у чистильщиков, конечно же! Ну, например, у Петрухи, который сидит при входе на рынок! У этого чистильщика не только качественный гуталин, да он ещё и значительно дешевле, чем здесь, на этом распрекрасном рынке!

Вот так Анатолий и себя демонстрировал как знатока, да и своему дружку Петрухе помогал, обеспечивая его покупателями.

Оставив продавца гуталина в раздумье, мы отправились с братом к его хорошо знакомому чистильщику сапог и ботинок Петрухе. Анатолий хотел показать мне, чтобы я убедился и посмотрел воочию, каким гуталином пользуется его знакомый чистильщик Петруха. Этим достойным уважения чистильщиком оказался молоденький мальчишка около девяти-десяти лет. Он сидел на маленькой скамеечке с двумя щётками в руках, а перед ним стояла деревянная подставка для обуви со специальным маленьким помостом, похожим на след ботинка или сапога, на который ставится нога в ботинке или в сапоге… В подставке был маленький ящичек, где хранились: бархотка, крем, щёточка для намазывания крема, особенно на сапоги, которые всегда были грязными, в пыли и в комочках засохшей земли или глины, и ещё были две запасные щётки для чистки элегантной коричневой обуви… Анатолий подошёл к мальчишке, щёлкнул его слегка по затылку и поприветствовал:

— Привет, Петруха! Ну, как? Удачное сегодня у тебя утро? Может, по мороженому…

Петруха открыл ящичек подставки и выдал Анатолию пятак, сказав:

— Ну вот, Анатоль! Пока только так! Вечерком, может быть, что-нибудь будет получше… Рановато ты, Анатоль, пришёл. Сейчас ведь только ещё утро… День только начинается! Так что ты…

— Не дрейфь, Петруха! — прервал его Анатолий. — Это я так!.. А пятак оставь на сдачу! Если кто будет обижать тебя… Ну, ты знаешь, что делать!.. А меня ты знаешь где найти!

— Да, конечно, Анатоль!.. Знаю!

— А это мой брат Борис!

— Ну, он у тебя ещё маленький! Привет, Борис! А ты хочешь научиться чистить ботинки? — спросил меня Петруха. — Я легко могу научить тебя этому не очень-то сложному, но очень нужному и полезному в плане дохода ремеслу!.. В случае крайней нужды всегда можно кусок хлеба заработать, да и не только…

У меня промелькнула мысль…

— Да я и сам уже чищу и сапоги, и ботинки…

Но тут, прервав монолог своего Петрухи, вмешался Анатолий:

— Да нет, Петруха! Борис уже может не только почистить сапоги или ботинки. Он может уже и починить и сапоги, и ботинки, и даже валенки… Он многое что умеет! Ты не смотри на него, что он ростом поменьше тебя! Он тоже такой же башковитый! Недавно он бабушке Петровне, соседке нашей, часы с кукушкой отремонтировал! Ты вот что, Петруша! Ты лучше скажи нам, как это ты так научился чистить сапоги, что они у тебя всегда блестят так, как ни у какого другого чистильщика?! В чём секрет твоего мастерства, блеска и лоска? У тебя в роду-то были предки чистильщиками? Или ты, как и Борис, всё своей головой додумываешься?

— Анатоль! Да ты что? Хочешь жить — умей вертеться! Я же тоже ещё маленький! Где я ещё могу работу найти?! А чистильщики в любом городе нужны. У меня мамка одна, а отец на фронт ушёл. Под Москвой сражается с фашистами.

— У тебя, ты говорил, что ещё сестрёнка есть?

— Да! Есть, но она ещё совсем малая!

— А у тебя мамка-то где работает?

— На нашей местной швейной фабрике. Они там шьют верхнюю одежду и в основном для наших солдат и офицеров! Работают в три смены.

— Петруха! Ну ты не сомневайся! Я тебя всегда поддержу! Ты настоящий помощник маме! Ну, давай расскажи про крем-то.

— Да тут нет ничего сложного… Я в крем обычно добавляю немного растворённого сахара… А сейчас с сахаром-то, сам понимаешь, туговато! Так я немного сахаринчику в гуталин добавляю. И очень хорошо размешиваю. А лучше всего дома на плите подогреть, а потом быстро-быстро размешать надо! Вот и весь секрет! А перед тем как бархоточкой пройтись по сапогам или ботиночкам, так я мелко-мелко плюю на щёточки и наношу лёгонький-лёгонький слой слюны, а затем хорошо и быстро растираю бархоткой. Это всё равно что лакирнуть слегка перед завершением своего дела! Это и хозяину сапог приятно, и мне тоже приятно — побольше за качественное обслуживание получить! Анатоль! В любом, даже маломальском деле, всегда есть тонкости, изюминка, — напутствовал Петруха, этот маленький чистильщик сапог и ботиночек… — В этом заключается и моё мастерство, да и любого другого ремесленника… Овладеть ремеслом — не так уж и сложно, а вот стать мастером… Это уже совсем другое дело!..

Философия этого маленького мудреца, с одной

Стороны, удивила меня, а с другой — приятно было видеть, как маленький чистильщик помогает своей маме, да и сестрёнке тоже!

— Вот видишь, Борис! Учись! — напутствовал мне мой старший брат Анатолий.

И вот таким он был в любом деле — добрым, добродушным, покровителем для малолетних и не по годам мудрым человеком! Он всем напутствовал, как, что и когда надо делать. Всем рассказывал, что учиться очень и даже очень полезно, и только тогда, когда получишь знания, только тогда можно достичь каких-то высот. Но сам Анатолий, к моему сожалению, не был ни примером для мастерства, ни наставником для ремесленничества, ни в какой-либо учёбе, чтобы достичь каких-то немыслимых высот. Он как бы был выше той рутинной обыденной нашей жизни и всё время пытался демонстрировать из себя какого-то Гоголя-покровителя.

После войны, в конце лета 1945 года, он уехал куда-то вместе со своим дружком «Япончиком» (нашим местным хулиганом) искать лучшую для себя жизнь и пропал без вести. Он так и не написал своим родным ни одного письма. Прошло уже более семидесяти пяти лет, а я так и ничего не знаю о дальнейшей судьбе моего старшего брата Анатолия Николаевича Нечаева.

Анатолий и меня уговаривал сбежать вместе с ним из родного дома в какие-то неведомые дальние края. Он почему-то считал, что дом — это клетка, которая ограничивает его какую-то свободу. А для меня дом был моим надёжным причалом, моим родным гнёздышком, в котором я всегда найду и приют, и тёплый уголочек, и всегда могу получить мудрый и правильный совет. И, конечно же, зная авантюрный характер своего брата, я отказался последовать его примеру — убежать из родного дома. Ну что я буду делать в его компании? Стать его тенью или подбадривать и поддакивать ему, так это мне не нравится! А стать рядом с ним и быть его правой или левой рукой, так и это дело — тоже не моё! Хотя Анатолий и мой брат, но бегать, как говорится, по лесам, по долам — это не моё ремесло! Ранним, уже солнечным тихим августовским утром, в четыре часа, Анатолий разбудил меня и ещё раз предложил мне покинуть вместе с ним наш дом родной и, получив отказ, подался на какие-то, как он сказал, «юга». Да! Я в очередной раз отказался последовать его примеру, сказав брату, что ботинки чистить или чеботарить — это мной уже пройденное ремесло! Я лучше останусь дома и буду учиться, как напутствовал мне мой отец Нечаев Николай Дмитриевич, советник финансовой службы Министерства финансов РСФСР, куратор по финансовой части Пермской области!