Папа. Книга о Боге, который всегда с тобой

Николай Владимирович Шмуратов

Это книга о Боге. Прекрасном, удивительном, красивом, чудесном, любящем Боге. Боге, который заботится о тебе каждый день. Боге исцеляющем, который исцеляет тебя и все вокруг чудесным образом. Боге, который поднимает с утра и укладывает спать глубоко за полночь. Боге, который держит твою руку, когда невыносимо больно и говорит: «И это пройдет!». Боге, который радуется каждой твоей победе. Боге, который ощутимо гладит тебя по голове, когда ты с Его помощью добился цели. Бог. Боженька. Отец. Папа…

Посиделки с Богом — 1

Папа сидел нога на ногу и болтал своим башмаком в воздухе.

На его лице яркими искорками света сияли глаза. То ли это был отсвет от печки, то ли светящаяся суть изнутри — я не успел заметить.

Он отложил рукопись и обратился ко мне:

— Молодец, родной. Неплохо, хотя в паре мест немного не так было, если я не ошибаюсь. Или как?

— Я не совсем помню, Отец, может слегка приукрасил.

Я начал оправдываться, но был остановлен рукой Боженьки:

— Никогда не оправдывайся! Тем более передо Мной, хорошо? Ты мне ничего плохого не сделал. И не сможешь ни при каких обстоятельствах. Даже обидеть — необидчивый я, знаешь… Да и чуток добавить что-то сказочное никому не помешает, согласись? Тем более ты никому не хотел вреда. Память подвела — с кем не бывает-то. Это же давно было, по меркам человека. Лет пять-шесть назад.

Он допил остатки чая и убрал чашку на пол.

Я заметил уже давно, что Боженька аккуратистом никогда не был. Он мог с чистой совестью оставить недопитым чай, булочка могла упасть за стол, а Он и бровью не поведет. Не то, что я, отличник… Когда это не нужно — я всегда отличник.

Отец сомкнул пальцы рук и продолжил говорить, щурясь от радости, словно кот, которому дали сметану:

— Ты еще не упомянул и пару моментов после Первой Встречи. Когда отказался от Меня. Ты решил поиграть в игру «сами с усами» и на собственной мощной Силе Воли «раздраконить» жизнь.

Я уставил глаза в пол. Было такое дело, о чем неприятно вспоминать. Только разве о таком говорят в книге-откровении? Разве о таком вообще можно говорить? Очень больная тема, кстати.

— Прости, Отец, я считал это неуместным при написании.

— Ты что-то стал много извиняться… Вообще тебя это не красит — на ровном месте оправдания-оправдания-оправдалочки. Хочешь освободиться от этой боли, чтобы мог уже спокойно говорить и не дергаться по каждому пустяку? А то будто тебя током ударило да в воду окунуло.

Он попал в точку. Ощущения неприятные, если не сказать хуже. Состояние накатило. Тоска, тлен, уныние… Да что уж тут.

— Хочу, Отец. Что мне нужно сделать?

— Обратись сейчас к своей Душе, как Я учил тебя. К твоему «органу чувств», продолжению Меня в тебе.

Я закрыл глаза и перевел свое внимание в центр груди, в сердце. Сердце Отец называл Вратами в Душу, куда надо спуститься, чтобы придти к Душе. Я начал глубоко дышать и погружаться поближе к Вратам, пока в один миг не прошел через них и не оказался в Мире Души. Красиво тут — моя Святая Земля, Земля Обетованная, Эдем… Папа хорошо научил здесь ориентироваться.

— Теперь пусть Душа, твоя Истинная Суть, которой ты и являешься, покажет то, чего ты боишься и отпустить не можешь.

Душа как продолжение Бога подошла ко мне в виде Образа Светящегося Человека.

Хочу заметить, что я уже давно перестал фантазировать и придумывать. Образы приходят сами по себе. Тем более в энергии Бога как вообще может быть иначе!

Бац — и образ. Бац — еще один. Никаких усилий — красота! Хотя в начале я целый год тренировался под мудрые «пинки» Всеведущего Папы.

Душа показала мне Сферу, где я увидел неприятную и давнюю историю.

…. Ночь. Улица, залитая белым светом уличных фонарей. Центр города. Ковыляющая, словно пьяная, фигура молодого человека. Глубокая печаль на лице. Слезы текут по щекам и падают на асфальт. Громкие рыдания. Стон. Внутренние возгласы, почему и за что? Ярость. Злость. Обида. Ненависть. Чувство беспомощности. Порицания. Грязные слова. Грязные мысли.

Я смотрел в эту Сферу и мне было очень больно. Все многочисленные воспоминания поднялись наружу, подкатили слезы, я начал плакать.

— Хорошо, сынок. Теперь попроси Меня через Душу освободить тебя от боли, отпустить эту Боль-Образ домой. Ее заждались там, где Я ей приготовил уютное место.

— Как?! Как я могу это отпустить?! Это же было ужасно! Это было очень больно не только мне, но и ей!

— Возьми Мою Силу — Я даю ее тебе сейчас. В тебе нет этой силы и не было никогда. Вся сила Прощения и Отпускания дарована Мною и от Меня проистекает. Возьми!

— Отец, дай мне всю Свою Силу отпустить это Домой, отпустить все переживания, страдания и боль. Я готов отпустить и отпускаю!

Я держал Сферу руками и глубоко дышал. Картинка внутри менялась и осветлялась. Сила Душа из Светящегося Человека перетекала в Сферу и заменяла историю.

Мне стало чуть легче. Сфера тоже стала очень легкой, почти невесомой.

— Теперь отпусти! Эти переживания хотят вернуться Домой, ко Мне! — сказал Отец.

Я сделал глубокий вдох и на выдохе подбросил Сферу — и она улетела куда-то вдаль.

Образ Светящегося Человека улыбнулся и растаял.

Я обратился внутрь себя — мне стало гораздо легче. Если на моем лице и были слезы, то это были слезы радости и освобождения.

Я снова почувствовал на своем плече руку Отца — Его слова лились с нежностью и заботой, какую может дать только Он:

— Вы должны были это пройти это вместе. Этот ребенок должен был уйти еще нерожденным — не надо себя винить. Я послал Ангела в это тело, чтобы он принес себя в жертву и вы очистились, освободились от грязи. Отпустили Боль. Это должно было случиться именно так — и никак иначе. Ты переживал, ты шел из больницы и рыдал. Проклинал Меня. Вы очень хотели ребенка — и Я показал вам чудо освобождения через боль. Если честно, Я плакал вместе с вами, настолько Я любил вас тогда. И осознавал, через что вы проходите, чтобы вернуться ко Мне и принять Меня.

Отец вздохнул. Я почувствовал, как его ладонь гладит мое плечо:

— Зато Ангел ко Мне вернулся и сказал, что вы готовы, — он улыбнулся. — И Я послал к вам сына. Кстати, уж очень бодро он к вам бежал — так торопился, так торопился. Ладно не пришиб никого по пути, а то была бы кутерьма.

Я сделал вздох облегчения и почувствовал радость. Я улыбался:

— Спасибо, Отец. Я помню. Я до сих пор благодарю каждый Божий день за это. И прости, если я был резок и груб с Тобой тогда.

Отец встал, подошел к печке и подбросил туда пару поленьев. Будто в эти поленья были выложены вся оставшаяся боль и переживания тех дней.

Дерево загорелось, комната стала наполняться теплом. И мне показалось, что в огне танцевали те самые ангелы, которые спускались к таким парам как мы, чтобы показать им Любовь Бога.

— Я знаю, Я знаю, родной. Все в порядке. Но не все принимают это как проявление Моей Любви. Это немного печально, но не трагично — каждый приходит к этому по-своему.

— У меня был хороший Учитель, — подмигнул я Богу. Боженька хрюкнул. — Кстати, а почему же такие суровые испытания Ты уготавливаешь нам, а?

Бог сел на место и вздохнул:

— Я могу только любить. И делаю только это. Я каждый день люблю каждое живое существо во всем мире и во всех мирах. Да вообще везде, где только можно! Причем одновременно! А уж вы сами, образованные Дети Мои, придумываете себе испытания, чтобы или наказать себя, или придти ко Мне. Почему-то большинство из вас выбирает первое. «Я наказываю себя во славу Бога, чтобы придти к…». Я что-то не помню никого, чтобы кто-то так ко Мне пришел и встал рядом со Мной. Или… Нет… Ни одного не было… Не было, да.

В печке что-то щелкнуло. Наверное, какой-то ангел ворчливо согласился со своим создателем. Отец продолжил:

— Да, Я вдыхаю жизнь во все, что зримо и незримо, даю Энергию Любви и Духа Святого — кажется, так большинство здесь называют Мою Силу? Но почему вы ее направляете в сторону наказания, а не радость жизни? Я до сих пор сам в растерянности, хотя и знаю ответ. Но этот ответ такой странный, да?

— Нам нравится страдать и тем самым казаться больше перед лицом чего-то Великого.

— И это тоже. Но для Меня не нужно никаких жертв! Допустим, Мой Сын Иисус пришел сюда не для того, чтобы показать великие страдания. Он пришел, чтобы показать, как Я вас всех Люблю. Но что-то его слова исказили и почему-то возвели в Бога. Хотя он просто Моими словами говорил, всего лишь. А чего с ним сделали после — сами знаете…

Мне показалось или Отец как-то на миг даже постарел? На миг, но все же? Я одернул себя — это невозможно! Это же Бог!

Я продолжил слушать:

— Я не хочу ничьих страданий. Не хочу никакой боли никого из моих Детей. Я хочу, чтобы вы все радовались и веселились, показывали Милость Мою всем детям Моим.

Я хочу видеть Чудеса в ваших глазах и Душах, слышать чистое биение сердец. Хочу видеть отвагу и силу сбывшихся надежд. И вопли счастья, когда вы смогли сделать то, что давно не получалось.

Мне не нужны ваши страдания. Никого не надо наказывать и уничтожать во славу Меня. Это точно не про Меня. Это какой-то другой «придуманный» Бог, надуманная копия не первого качества. Если не последнего… Скисшее молоко… Ведь все мои Детки наделены такой изумительной Силой Творить Образы. Поэтому Я радуюсь вместе с вами и да, грущу тоже. И Мне радостно, когда Образ Мой от вас очень близок к тому, какой Я на самом деле.

— А какой Ты на самом деле, Отец?

Секунда — и Папа взглянул так, что у меня резко подкосились ноги.

В один миг я увидел бесконечное множество миров в Его глазах.

Бесконечное число живых существ.

Мириады клеток.

Мириады времен в одном движении глаз. Бесконечное множество мертвых и живых миров.

Но еще больше этой Бесконечности я чувствовал… Любовь. Милость. Благодать.

— А вот такой…

Все закончилось также резко, как началось.

Папа снова улыбнулся и начал напевать себе под нос какой-то гимн. Похоже что-то на советское. Бог поет что-то из коммунистического прошлого моей страны? Да ладно!

Чуть-чуть пробурчав припев — я почти узнал мелодию! — Отец снова взял рукопись и громко спросил:

— Та-а-ак. Чего у нас там далее? «Почему Сила Души — это не сила?» Какой заманчивый заголовок! Рекламист ты, сынок, рекламист.

Я покраснел. Отец рассмеялся и начал вслух читать.