Вслед за тенью. Книга вторая

Ольга Смирнова, 2023

Совсем недавно в моей жизни появился смысл и возродилась надежда найти отца. Но в игру вступили обстоятельства. Поначалу они показались мне розыгрышем – лёгкой безобидной шуткой. Но в любой шутке есть только доля шутки. Я убедилась в этом, попав в ловушку. И мне не справиться без твоей помощи, Кирилл Андреевич… Но могу ли я на нее рассчитывать после всего того, что натворила?

Глава 11 Лорд

«Но, как! Как же можно быть такой неуклюжей?! — мысленно ругала я себя, прислонившись лбом к холодному стеклу окна. — Неудивительно, что он надо мной надсмехается!»

Кирилл Андреевич стоял у меня за спиной. Так близко… Почти вплотную. Я затылком ощущала его дыхание. Размеренное. Спокойное. Его цепкие пальцы проникли в самую гущу моих влажных спутанных прядей и принялись терпеливо распутывать локон за локоном, проводя по ним пальцами, словно гребнем. Гибким массивным гребнем с длинными редкими зубьями. Упругие округлые «кончики» этих «зубьев» неспешно вели от макушки до талии, терпеливо отделяя прядь за прядью. Не дергая, а деликатно разравнивая спутанные волосы и позволяя им прохладным каскадом снова опускаться на спину.

Вот его пальцы коснулись кожи и разбудили табун моих неугомонных мурашек. Ошалелые, они понеслись во все стороны, как угорелые, сбивая друг дружку с ног.

«То есть с «лапок» или что там у них имеется?..» — образно рассуждала в мыслях. Они текли вяло, нерационально. Я таяла от размеренных движений неутомимых пальцев, казавшихся мне абсолютно вездесущими и на редкость настойчивыми. Чуть откинув голову назад, я позволила продолжаться этой сладкой пытке. А в голове негромко «журчал» голос Предсказательницы из сквера. Ее слова, сказанные морозным пятничным утром, прокручивались, словно запись автоответчика на повторе:

«Локоны твои точно не оставят его равнодушным…»

— Зачем волосы обесцветила? — из-за спины послышался негромкий голос моего «массажиста».

— Закрепила результат, — объяснила я, заслышав тихий короткий смешок моего соблазнителя.

«Что его вызвало? — задумалась я, — Томность в голосе, которую мне не удалось скрыть? Или мой ответ?» Но додумать мне не позволили.

— По результату — не понял. Разъясни! — негромко, но настойчиво откликнулись из-за спины, продолжая колдовать над моими волосами.

Эта «экзекуция» лишала сил. В ногах проснулась легкая слабость. Мурашки продолжали неистовствовать и теперь будоражили не только кожу головы и шеи. Они были повсюду, даже на кончиках пальцев рук и ног. Желания что-либо говорить не находилось от слова совсем, но мой собеседник ждал пояснений.

— Закрепила результат… выигранного у деда спора…

— В чем его суть? — прозвучал следующий вопрос «экзекутора».

— Дед хотел, чтобы я ездила в универ… из дома, — объясняла я. Медленно. С придыханием, которого не удавалось скрыть, как ни старалась. — А я… хотела жить… в общаге.

— Зачем?

— Хотела ощутить свободу, — проговорила я, лениво пожав плечами, чтобы хоть как-то притормозить «гонки» мурашек «по вертикали». Они отчаянно мешали связно мыслить. Помолчав, я зачем-то спросила: — Вам не нравится?

— Свобода? — в голосе Кирилла Андреевича послышалась усмешка.

— Цвет волос, — лениво уточнила я, и осеклась:

«Боже! Зачем я спросила. И кто меня за язык тянул?»

«Расчесывание гребнем» прекратилось. Касания пальцев к коже — тоже. Мои шальные «партизанки», уставшие от бешенных гонок, угомонились.

— Исчез эффект штучности, — немного разочарованно ответили мне, невесомо пропуская локоны сквозь пальцы.

— То есть?

— Стала как все.

— А вот Лорду понравилось! — гордо заявила я, почему-то расстроившись его ответом.

— Твоему псу?

— Да. Знаете, как он прыгал, когда увидел меня новую!

— Так это он от шока, — послышалось из-за спины. Иронично так. Явно с ухмылкой.

— Ошибаетесь! — не сдавалась я, — Он за меня порадовался и поддержал! Потому что это мой самый верный друг!

— Друг, которого ты бросила? — негромко прозвучало в ответ.

— Я его не бросала! — тут же возмутилась я. И развернулась бы, чтобы взглянуть в лицо своего обвинителя, но мне не позволили, настойчиво обхватив плечи. — Вы как дед, честное слово! — выпалила я, вынужденно продолжая наблюдать за вальсом снежинок за окном.

— А в этом вопросе чем я тебе его напомнил? — уточнил Кирилл Андреевич, оставив мои волосы в покое.

— Так он заявил то же самое!

— И в чем он не прав?

— Да во всем! — не унималась я, перестав чувствовать на волосах его руки. Меня накрыло разочарованием. То ли от того, что «Экзекуция» прекратилась, то ли от того, что уже целых два человека не оценили мой новый образ.

«Да какая мне разница!» — мысленно воскликнула я, пытаясь внушить себе, что никакой. Но разница всё же была. Странно, но мне почему-то хотелось получить одобрение от моего нового старого знакомого. Почему — я не понимала. Может потому, что мама когда-то назвала его моим другом?

— А передай-ка мне ваш диалог. Желательно, дословно. Сможешь? — выдернули меня из безрадостных размышлений.

— Да раз плюнуть, как сказала бы Марья! — бравурно приняла я вызов.

— Тогда поехали! — оповестили меня и развернули к себе лицом.

— А зачем вам? — Я с подозрением взглянула в серьезное лицо напротив. — Тестируете мои способности, да?

— Можешь считать и так, — не стал он спорить. — Ну что, пройдешь тест?

— Да запросто! — усмехнулась я и привычно напрягла память. Поднаторевший в воспоминаниях мозг с радостью подбросил нужную информацию. Перед глазами вместо лица «тестировщика» стала постепенно вырисовываться моя комната. Она разрасталась, наливалась красками и объемом. И вот я уже вижу себя, стоящую напротив деда, и слышу его голос:

«А как же твой Лорд, Катерина? Ты его бросаешь?» — озвучиваю я его слова для Кирилла Андреевича.

«Ну зачем ты так, дед! Я же буду приезжать на выходные…»

«Собаке нужно постоянное внимание».

«Лабрадоры умные и всё понимают!»

«В том-то и дело! Он поймёт, что хозяйка его бросила».

Мне вдруг становится грустно. Очень.

«Но… но я уже оставляла его, кккогда уезжала в школу, — шепчу я, пытаясь сдержать слезы. И, помолчав, добавляю: — Я же не могу всю жизнь прожить в этих стенах…»

«И чем же они тебе не угодили?» — спрашивает дед. В его голосе мне слышится недовольство. И разочарование.

«Понимаешь, — пытаюсь растолковать ему я, — я тут как в капсуле. В полностью стерильной капсуле…»

«В безопасной капсуле!» — поправляет он меня. Как всегда — в своей категоричной манере.

«Пусть так! — не сдаюсь я, — но там — снаружи кипит жизнь! Я хочу ее… прочувствовать… Ощутить все краски…»

«Эта твоя красочная жизнь кишит опасностями! — заявляет дедушка. — Поэтому нет. Из дома будешь ездить».

«Ну какие опасности, дедуль? — уговариваю его, — Чем я важнее остальных?»

Он молчит. Всегда закрывается, когда я задаю вопросы, которые он называет «неудобными».

«Этих самых опасностей у меня будет не больше, чем у других, дедуль. — делаю еще одну попытку его уговорить, — А если я буду осторожна, то даже и меньше. А я буду! Обещаю».

«Я против!» — категорично заявляет он. И выходит из комнаты. Всё.

— Получается, ты без разрешения переехала в общежитие? И Громов смирился? — удивленно уточнил Кирилл Андреевич. И задумчиво добавил: — Мда… Не похоже на старого лиса. Стареет… О сантиментах глаголет…

— Почему без разрешения? Он разрешил, но позже. После того, как Николай Николаевич попал в аварию. На нашей машине.

— Ясно, — бросил мой «дознаватель» и о чем-то задумался. А я снова отвернулась к окну. Чтобы справиться с соблазном спросить, что именно в моем пересказе заставило его погрузиться в раздумья. Не ответит же…

— Кого ты всё за окном высматриваешь? Сообщников?

— Не поняла… — растерянно проговорила я. Вопрос о каких-то там сообщниках на несколько мгновений ввел меня в ступор.

— Или подружку?

— Марья не любит бродить в одиночестве.

— Я бы не был так уверен… Но в сравнении с вами, Миледи, да — не любит.

Мой собеседник снова перешел на «вы». Такой резкий переход на официальность уже не раз озадачивал меня…

— Вы неплохо осведомлены… — вздохнув, негромко проговорила я и повернулась к нему лицом.

— Кто владеет информацией — владеет миром.

— Даже так?

— Вам неизвестен этот постулат, Миледи?

«Опять это странное «Миледи», — разочарованно заметила я про себя, — Интересно, какой смысл он вкладывает в это слово?.. Ах да… что-то вроде сокращения от «медовой леди». Значит, он продолжает считать меня кем-то, вроде нее?»

— Екатерина, вы здесь? — Перед моим носом щелкнули пальцами.

— Да где ж мне быть… Постулат, как вы его назвали, мне известен… Дед так часто говорит.

— С привычкой бродить по городу в одиночестве придется на время завязать. — вдруг заявили мне вполне себе менторским тоном.

— Это почему же?

— В целях твоей безопасности.

— На время — это на сколько? — не без сарказма поинтересовалась я.

— Ограничим действие этой директивы… месяцем. Да, думаю, месяца будет достаточно.

— Достаточно для чего?

— Для устранения некоторых… помех.

— Каких еще помех? Ааа, вам тоже что-то постоянно мерещится, да? Как дедушке. А может… Может это он попросил вас надавить на меня, чтобы я съехала из общаги и вернулась домой? Играете с ним в тандеме, да?

— Умерь самомнение, девочка. И включи мозг. Это бывает полезным. До конца января откажись от блуждания по городу в одиночестве. В идеале — оставь любые вылазки в свет. Походы в клубы, дискотеки… Где ты там еще обычно бываешь?

— С клубами и дискотеками — легко! Там я как раз не бываю. А вот относительно «блуждания по городу» обещать не могу. Материал для выставки за меня никто не соберет.

— Когда выставка?

— В конце января. Точной даты пока нет.

— Помнится, дед ворчал тебе по телефону, что материала этого у тебя пруд пруди.

— Ну… Не знаю. Чувствую, что недостаточно.

— Достаточно! — довольно категорично пресекли мои доводы. — Что с планами по новогодним праздникам?

— Домой поеду.

— Отлично. Старайся избегать скопления народу. И сведи к минимуму общение с малознакомыми людьми, — методично выдавали мне «ценные указания».

— Мне кажется, или вы все-таки решили контролировать меня. Если так, то предупреждаю — мне достаточно паранойи деда. — твердо заявила я.

— Уверен, Громов неплохо справляется, но дополнительная бдительность тебе не помешает.

— Вам известно что-то, что может мне навредить?

— Возможно… Нужно время, чтобы разобраться. Поэтому часы свои с руки не снимаешь. Ревностно следишь за зарядкой всех гаджетов. Ясно?

— Что-нибудь еще?

— На связь с Громовым выходишь регулярно!

— Будет исполнено, господин.

— Не ёрничай. И не разочаровывай меня.

— Чем?

— Неточностью исполнения моих указаний. Я этого не терплю. Одно уточнение: ты утверждаешь, что тебя использовали в темную?

— Что значит использовали в темную?

— С поездкой в «Империал», я имею в виду.

— Кто использовал? Маша? Новиков? А знаете… может быть… Он мог организовать мне эту поездку… чтобы выбить из колеи с зачетом… Хотя нет… Он узнал о поездке только в ресторане… Так же, как и я… Это был сюрприз…

— Чей?

— Чей сюрприз? Машин. Мне надо подумать… Но за подсказку спасибо.

— О своих сердечных делах подумаешь после. А сейчас предлагаю провести эксперимент.

— Следственный? — не удалось мне скрыть сарказма.

— Ответный твоему вчерашнему. Стоит заметить, довольно провокационному. Припоминаешь?

— Вы имеете в виду тот поцелуй? — смущенно спросила я. И растерялась: — Извините, я не долж…

— Не извиняйтесь, Миледи, вы были на высоте!

— Послушайте, хватит надо мной надсмехаться, Кирилл Андреевич, — попросила я, заметив смешинки в его глазах.

— И не думал, Миледи. Общение с вами доставляет истинное удовольствие. Так вашему патрону и передайте.

— Какому патрону? Дедушке что ли?

— А ваш патрон — Громов?

— Странно вы выражаетесь… Знать бы, что имеете в виду… Как бы то ни было дедушка — мой опекун. И патрон, если вам угодно.

— Ладно. Оставим пока этот пункт в стороне. Я упомянул о вашем эксперименте только к тому, что имею право на свой, не так ли? Баш на баш, — усмехнулся сей настойчивый «следователь».

Да—да, именно следователь. Потому что я никак не могла избавиться от наваждения, что меня допрашивают. Нет, я находилась не на стандартном допросе, за которым не раз наблюдала в своих любимых детективных фильмах: небольшой кабинет с давящими на мозг стенами, выкрашенными непременно в холодные оттенки; с ярким освещением и камерами видеонаблюдения повсюду. И столом, за которым напротив подозреваемого сидел бы хмурый дознаватель. Но вопросы, которые, перепрыгивая с темы на тему, бесконечно задавал мне Кирилл Андреевич, очень смахивали на те, что обычно задают, когда ведут допрос. И расследование, о котором мне было ничего не известно…

Мой собеседник вернулся в свое кресло и распорядился:

— Присаживайся. В ногах правды нет. — Мне жестом указали на кресло, стоявшее прямо напротив того, в котором восседал Орлов.

— Благодарю, но я постою, — решила я не играть по его правилам.

— Как будет угодно.

— Так что вы предлагаете?

— Одну занятную сделку: ты откатишься на полтора часа назад и расскажешь мне, о чем вспомнила после сна.