Яд и кровь. Книга первая. Змеиный изгой

Роксана Мирна (2024)

В раздираемом войнами и бедствиями мире Альбис старается выжить презираемый всеми одиночка. На половину — человек, на четверть — змей. И единственный кто говорит с ним — это голос, являющийся в кошмарах. Он зовет его к себе. Но кто он и что хочет? Молодому иштарийцу еще придется многое узнать о себе и своих чистокровных собратьях. Но его и так непростое путешествие омрачается гибелью этого покинутого богами мира…

Глава 1

Иштариец вытирал покрасневшие от грязи, дорожной пыли и слез глаза. Не смотря на боль от ударов, нанесенных стражниками на чердаке покосившегося постоялого двора, он в спешке покидал недружелюбный город. Держась за саднящий бок и хромая на правую ногу, мужчина бежал по безлюдным улицам, дабы избежать ночных, до зубов вооруженных патрулей. Свет факелов освещал проходивших мимо высоких, облаченных в сверкающие доспехи мужчин. В это время полузмей прятался в тени домов, пустых торговых лавочек или за деревьями.

Он едва не попался очередной группе стражников, неудачно совершив прыжок через заграждение. Чуткого стражника, который обходил ярмарочную площадь, привлекли неожиданные хлюпающие звуки, раздавшиеся в самом подозрительном месте — неподалёку от двух старых торговых палаток, за гнилыми коробками, которые служили кормушкой для свиней. Звонко запел вытащенный из ножен клинок. Освещая себе дорогу факелом, опытный вояка приблизился к загону, где торговцы держали скотину на продажу. И сейчас здесь никого не должно быть. Стражник был готов к нападению.

Свет от огня коснулся скрытой капюшоном макушки иштара. Он сжал голову в плечи и замер, спрятавшись в навозной куче. Упав лицом вниз, мужчина едва не потонул в вонючей жиже. Его тонкая одежда изрядно пропиталась навозом, так что полузмею только и оставалось, что лежать в экскрементах домашней скотины и притвориться очередной кучей говна, которым его кличет каждый прохожий. Свиная моча попала в нос и рот парня, что он едва не захлебнулся. Его вот-вот вырвет, но это приведет к тому, что его обнаружат и без выяснения обстоятельств бросят в подвалы темницы и, как солнце встанет из-за горизонта, повесят на этой же площади.

А стражник с каждым шагом становился все ближе и ближе. Иштар боялся пошевелить головой и старался дышать через раз. Патрульный даже не побрезговал ступить начищенным сапогом в навоз. Характерный звук шагов раздался у самого уха. Парень замер. Он молился всем известным богам, чтобы стражник был стар и слеп, а его одежда была достаточно грязной, чтобы слиться с навозом. Вонь разворошенной навозной кучи ударила в нос и рвотный ком подступил прямо к чувствительной гортани.

— Кто здесь?! — грозно вопросил стражник, размахивая перед собой факелом.

Ответом ему были только ночные звуки, раздающиеся далеко от ярмарочного городка. Он сощурил уставшие от бессонных ночей глаза и сделал ещё один шаг вперед. Тяжёлый сапог ступил прямо на поясницу иштара. Полузмей до крови прикусил нижнюю губу, чтобы не издать стон. На его удачу, стражник не понял, что наступил на живое существо. Опять же, сказывались бесконечные ночные патрули, которые выпали на его смену. Стражник покачал головой, отгоняя от себя дурные мысли.

— Показалось, что ль? — он спрятал меч в ножны.

С другого конца площади показался ещё один свет от факела.

— Господин Фалмар! — закричал молодой солдат, член его патруля. — У нас труп! Девушка, молоденькая совсем…

Стражник встрепенулся на оклик и помчался в другой район города, на помощь в расследовании.

Минуты ожидания длились непростительно долго. Иштариец поднял голову с насохшим на ней говном. Парня тошнило от запаха, от ситуации, от самого себя. Он настолько слаб и беспомощен, что в нынешнем состоянии ему стыдно показаться даже безмозглой скотине, которая тоже косилась на него с презрением. Смахивая с лица навоз и откашливаясь, он побрел дальше.

Следующим препятствием стали очередные стражники, стоявшие на своем посту — у ворот из города. Мимо них не пройти незамеченным. Иштар бросил взгляд на высокие стены, окружавшие большой город. Гномы, построившие добрую часть городов Эшгвара, славились своим мастерством и безупречностью своих творений. Поэтому не стоит сомневаться, что в этих стенах отсутствуют лазейки. Парень выбросил мысли о карабканье по гладкой каменной стене еще потому, что наверху тоже ходили караульные, вооруженные последним творением военных инженеров — арбалетами. А те двое громил с алебардами в мощных руках с ясными глазами следили за улицей, которая, как на зло, ярко освещалась полной луной.

***

Раздраженный после неудачного доклада градоначальнику командир городской стражи бросал злые взгляды на сонных подчинённых, которые вяло отгоняли проснувшихся зевак. Посмотреть на труп дочери кузнеца собрался весь квартал. В надежде рассмотреть все поближе один из горожан, здоровенный умственно отсталый детина Борм, вытянул свою бычью шею и, не удержав равновесие, повалился на трех сдерживающих его стражников.

— Идиоты! — пробурчал себе под нос командир Алейн Байяр и уже громче крикнул в толпу своим командирским голосом. — Разошлись все! Здесь смотреть не на что!

Зеваки, услышав этот грозный голос, испуганно заохали. Миг и их как ветром сдуло.

Растерев усталые глаза, Алейн Байяр приблизился к трупу и даже он, искушенный последствиями жестоких сражений, ужаснулся от увиденного. Недавно справившая свое совершеннолетие девушка была прибита к стене массивными гвоздями. Ее челюсть была оторвана и валялась в месте с длинным лоскутом кожи, от шеи до пупа, в другом углу подворотни. Глазные яблоки выдавлены из орбит и висели на тонких ниточках. Кости висевшей плетью вдоль нагого тела левой руки острыми обломками торчали наружу. Из вскрытой грудной клетки кусками падали на землю искромсанные легкие, между которым отсутствовало сердце. Из вспоротого живота мешком висели вскрытые кишки, с которых стекало содержимое. Нежную девичьею кожу убийца ножом исписал рунами. Кроме того, то что осталось от лица было покрыто синяками.

Командир поднес закованную в стальную перчатку ладонь, чтобы сдержать рвотный позыв.

— Темный ритуал, — подтвердил его худшие опасения штатный маг.

Он листал свой увесистый фолиант и периодически поправлял спадающие с длинного носа очки. Бросая взгляд подслеповатых глаз то на жертву, то на исписанные страницы, старик сверял увиденное с самым жестоким темным ритуалом по призыву демонической сущности.

"… Вырванная нетронутая матка должна стать его вместилищем для созревания." — гласили тексты.

Маг отобрал у стражника факел и приблизился к вспоротому животу. Он раздвинул костлявыми пальцами дряблые кишки и убедился в написанном — матка была вырвана.

Сделавший это с невинной девушкой обладал нечеловеческой силой.

— Каков ваш вердикт, маэстро Вихельм? — сквозь ладонь спросил командир Байяр, приближаясь к старику.

Его глаза зацепились за две красные точки на сломанной шее. Он протянул руку и откинул голову трупа. В свете факелов удалось четче рассмотреть укус от явно змеиных клыков — от этих точек тянулась паутина черных вен, явно пораженных ядом.

Очередную его догадку подтвердил старый маг:

— Иштарийский ритуал, милорд… Призыв демона…

Командира Айлена Байяра переполнял гнев. Затрещали кости от сомкнутого кулака, на мужественном лице заходили ходуном желваки, в серых глазах блестело предвкушение мести. Мужчина взмахнул рукой и начал раздавать приказы:

— Сообщить пятому, восьмому и тринадцатому патрулям, а также стражам у ворот о усилении контроля на вверенной территории. К патрулям шесть, три, одиннадцать направить еще стражников. Отправить наездников исследовать окрестный лес. Установить магов на дозорных башнях. Остальные пусть прочесывают город, каждый уголок, каждый постоялый двор. Наш мирный город пригрел у сердца змею, которая отплатила нам этим!

Он указал на жертвенный труп. Каждый присутствующий сложил левую ладонь к сердцу и минутой молчания помолился за упокоение души когда-то прекрасной девушки.

Когда мертвую девушку сняли со стены и накрыли белым полотном, а все солдаты разбежались исполнять приказы, командир городской стражи остался стоять с повинной головой у трупа. В эту секунду он клялся, что найдет истязавшую девушку мразь и своими руками отрубит змее голову, но сначала будет избивать его до полусмерти в подвалах темницы. И, конечно, не остановится на этом. В запале ярости он вспоминал все известные пытки, которыми подвергнет змея.

***

Как доказательство того, что иштару на пятки наступает неудача — к караульным бежал посыльный с приказом. От досады парень заскрипел зубами. Он довольно долго сидел и продумывал план по побегу из города. А тут как назло по дороге бежит вспотевший гонец. На его появление двое стражников у ворот встрепенулись и направили на него острые пики своих алебард. Юноша остановился в нескольких метрах от них. Он с влажным хрипом втянул холодный воздух, пытаясь отдышаться. Выставив вперед руку, гонец протянул свиток с гербовой печатью одному из стражников. Тот быстро узнал герб семьи главнокомандующего и без задней мысли отобрал у гонца послание и в свете факелов вчитался в указ. Появление хорошо вооруженного отряда стало удивлением только для иштарийца.

Парень сплюнул от досады. Только он собрался совершить рывок к неприметному углу, где стражники справляют свою нужду, чтобы подсыпать в горшок гоблинского перца. Эта специя, попадая в испражнения, вызывает едкий туман. И, пока стражники откашливались в облаках тумана, он бы, как всегда, юрко проскочил между ними. Благо что стражники не отобрали спрятанный во внутреннем кармане мешочек со зловонным порошком. Он так проворачивал ни раз и не два, даже в ясные, солнечные дни.

Прибежавшие на свой новый пост стражники не заметили притаившегося за кустами полузмея. Он не понимал с чего произошло такое усиление постов, ведь основные сражения проходят далеко от Гримехельма. Здесь еще не так ощущаются отголоски войны как на севере или востоке…

Махнув рукой на все, иштар решил поскорее убраться из этого квартала, чтобы не попасться патрулям в руки. Продолжая скрываться в тени домов, полузмею снова приходилось прятаться от стражников. Они что-то шепотом обсуждали между собой, но парень особо не вслушивался в их разговоры. Выбрав для сна более менее неприметный закуток, за старыми, заброшенными домами, где было меньше всего крысиного помета и не так воняло содержимым ночных горшков, парень забился в угол. Лежа на мокрой земле, он подтянул колени к груди и тихо завыл от безысходности.

***

Тем временем в доме наместника.

Тучный мужчина раскланивался перед высокими гостями. Его скромный дом посетили архиепископ Нефельгор и герцог-канцлер Морган Гроув. Если служитель церкви казался безмятежным и расслабленным, с удовольствием потягивая из золотого бокала столетнее вино, до доверенный короля был напряжен как струна и держал огромную ладонь на эфесе своего меча. В полумраке комнаты холодные голубые глаза рыцаря цеплялись за каждое, даже малейшее, движения теней. Он не притронулся к предложенному ужину и вину.

Наместник нервно сглотнул. Неужели, король узнал, что кто-то в этом городе дал кров и еду иштару — мерзким созданиям из самой Преисподней? Он достал из кармана мокрый платок и в который раз вытер пот с шеи. Это движение не скрылось от цепких глаз герцога. Лорд Гроув посмотрел на наместника Гримехельма как кот на забившуюся в угол мышь. Продолжая бледнеть под этим жутким взглядом, наместник медленно сползал со своего кресла. В этот момент он проклинал командира Байяра за то, что тот упустил змея.

"Идиот!" — в который раз сокрушался мужчина. — "Просто так отпустить иштарийца просто потому, что тот всего лишь полукровка, сопляк и из оружия только старый кинжал! И вот чем это кончилось!"

Конечно, девушку было жалко, но своя шкура была ценнее. О железной руке короля Эшгвара знают все: герцог славится своей жестокостью даже по отношению к союзникам и своим подданым. Он готов собственноручно карать провинившихся чиновников. По слухам, последнему преступнику герцог выжег глаза раскаленной кочергой и его заживо сожрали голодные свиньи.

"Когда…" — наместник содрогнулся всей своей тушей. — "Если я переживу его приезд — уволю Байяра! Или лучше казню вместе с иштарийцем!"

— Вы какой-то нервный, господин наместник, — миролюбивым тоном заметил архиепископ, оставляя от себя пустой бокал. Он переплел толстые пальцы на выпирающем животе, постукивая указательным пальцем с массивным золотым перстнем по руке.

Глава города сглотнул вязкую слюну и, заикаясь, попытался выкрутиться:

— О, великие, я сам только недавно узнал, что в наш город заполз змей и…

В свете факелов яростно сверкнули глаза канцлера. Наместник понял, что сболтнул лишнее.

— Это, безусловно, ваша самая большая оплошность, — в голосе герцога-канцлера скрежетал металл, — впустить в находящийся под вашей защитой город иштара. Я непременно приведу в исполнение соответствующее вашему преступлению наказание. Согласно указу короля Эшгвара я также обязан наказать и тех, кто совершил столь страшный проступок.

С каждым словом наместник становился все белее и белее. Еще несколько мгновений и наказывать герцог будет только подчиненных наместнику солдат.

— Из-за вашей безалаберности пострадала невинная девушка. И поскольку змея еще не поймали, пострадать могут еще больше жителей вашего города. Сказать ничего не хотите?!

От его крика стоящая за дверьми служанка выронила из дрожащих рук полупустую бутылку вина. Но никто не обратил внимание на этот звук: находящийся на грани обморока наместник вжался в кресло, канцлер воткнул в столешницу нож по самую рукоять, а архиепископ равнодушно вытер жирные губы белым платком.

Последнему было плевать на город и его жителей. Он считал,что пусть этим занимается поборник справедливости и воинской чести герцог Гроув. Его же больше интересовала четвертая фигура в этой комнате. Как безжизненная тень третий гость сидел в дальнем, неосвещаемом факелами углу. Его тело скрыто под плотным безразмерным плащом, широкий капюшон полностью скрывал лицо. Никто не разберет кто же скрывается под плащом: мужчина или женщина, старик он или молодой, толстый или худой, воин или обычный человек, болен или здоров. Фигура не издавала звуков, а вела себя, как и положено, неприметно.

Архиепископ отрезал от свинины кусок и запустил сочное, нежное мясо в рот. По круглому подбородку потек мясной сок. Они долго находились в дороге и сильно проголодались. Глава одной из церквей Эшгвара ел как в последний раз, чем сильно раздражал герцога Гроува. Еще один аппетитный кусок мяса был отрезан от туши и наколот на трезубец, но острый метательный кинжал предупредительно воткнулся в спинку кресла, на котором сидел архиепископ. От неожиданности архиепископ Нефельгор выронил трезубец.

— Обезумел, Гроув?! — взвизгнул архиепископ, подскакивая с кресла. Он судорожно ощупывал свое лицо.

— Прекрати чавкать, как животное! — от всех происшествий последних суток нервы не выдержали даже у стойкого герцога.

Хорошо вооруженный отряд, состоящий из полсотни верных короне солдат, был разгромлен под натиском темной орды. Мужчины бесславно погибли в сражении с бессмертной армии врага. Герцог не знал, как рассказать об этом их семьям… Многодневные бега от иштарийских гончих, который с каждым часом наступали им на пятки. Они едва не потеряли цель их безумного похода. Благо, что навешанные на фигуру артефакты исправно выполняли свою работу и скрывали ее от посторонних глаз. И еще, благодаря им, удалось незаметно вырваться из плена земляных гоблинов.

Герцога передернуло от воспоминаний. Им оставалось всего лишь пересечь Кривой Хребет, чтобы завершить миссию, но что-то пошло не так…

— Господин наместник! — обратился он к дрожащему на полу человеку. — Нам срочно нужно доставить объект в Цитадель Шторма — подальше от темных лейтенантов.

Только сейчас наместник Гримхельма обратил внимание на сидящую в углу фигуру. Он хотел задать пару вопросов гостям, но его прервали жестким:

— И как можно скорее вы должны собрать отряд из лучших солдат и сопроводить нас до места.

— Но, мой лорд, — наместник заикался, — все силы нашего города стянуты на поиски жестокого убийцы. Я не могу оставить свой город и его невинных жителей без защиты…

— Тогда я сам! Сейчас же! Выйду на поиски этого змея! И молитесь, наместник, что, когда я его найду этого ублюдка от его рук никто из вашего любимого народа не пострадает.

Накинув на плечо плащ, герцог удалился, хлопнув дверью, оставив за собой свалившегося в обморок от облегчения наместника и упавшего в кресло архиепископа. Фигура так и осталась сидеть без движений…