Евангелие от режиссёра

Себастьян Оз, 2020

Для меня, как историка, оказались весьма интересными многие выводы автора. Хотя автор и не впервые за последние два века рассмотрел Евангелие от Иоанна как принципиальный спор с остальными евангелистами, однако здесь мы встретим оригинальный подход, позволяющий реконструировать процесс его создания, опираясь лишь на известные церковные предания и евангельские тексты без ссылок на исторические исследования. Художественная форма произведения дает шанс и возможность читателям, не имеющим подготовки погрузиться в тему формирования Нового Завета, увидеть, как противостояние его авторов породило борьбу различных течений начального христианства, победа в которой осталась на стороне Четвертого Евангелия, являющегося до сих пор главным богословским текстом исторических церквей. Следуя за героями, вы окажетесь свидетелями евангельских событий, перипетий начальной церковной истории, и одновременно будете присутствовать при попытках непредставимого в древности научного и технологического прогресса человечества нынешней эпохи найти новую идею Бога. Иннокентий Павлов, церковный историк, член правления РБО, автор многочисленных монографий по раннему христианству, февраль 2020 года.

Глава 2

Крещение назорея

Материалы для сценария.

В верхнем левом углу листка пометки карандашом:

Эпизод 1. Крещение назорея. Почему Иоанн отказывался крестить Иисуса. Библия, Книга Чисел: Во все дни назорейства своего свят он Господу.

Действующие лица:

Ефрем, торговец шерстью из Вифании близ Иерусалима;

Наум, его собеседник, житель Иерусалима;

Толпа на берегу Иордана;

Иоанн Креститель и назорей.

Место пустынное, до ближайшего селения два дня пути. Толпа приготовилась к крещению и ждет указаний от Иоанна. Двое уже оделись и стоят в сторонке, сохнут, наблюдая за происходящим. Их имена: Наум и Ефрем. Подходит назорей с длинными волосами и нестриженой бородой, становится рядом с народом. Иоанн подзывает его.

— Ефрем, глянь-ка, назорей пришёл. Ты его знаешь?

— Нет.

— Иоанн с ним разговаривает.

— Угу.

— Кажется, назорей просит его крестить. Вот так да-а!

— А что такого?

— Назорей свят по закону. Как же он может креститься в покаяние? Это он должен крестить! Назорей перед Богом как первосвященник. Так книжники говорят.

— Как это?

Наум посмотрел на собеседника с удивлением:

— Да так. Обет назорейства — это обет не пить вина и… ну ещё там… не стричься. Но главное… В общем, фарисеи говорят — это священство, только добровольное. Давай посмотрим, чем всё закончится.

— Смотри-ка, да они спорят.

Иоанн отказывается его крестить, а назорей явно не хочет уходить.

Ефрем цокает языком:

— А ты прав, брат Наум. Иоанн не может принять покаяние от того, кто свят.

Наконец спор окончен, и Иоанн, к удивлению собеседников, допускает назорея. Толпа входит в Иордан. Назорей тоже вошёл.

— Смотри, Ефрем, а Иоанн таки крестит его. Не пойму, в чём безгрешный кается? Он таки назорей или нет?

— Ух ты, смотри-ка, смотри. Видишь голубя — над ним порхает. Сел на него. Это Божий знак!

— Ага, у тебя повсюду знаки. Ты и жену по знаку выбрал, и что?

— Толпа выходит из воды. Ты видишь назорея?

— Нет, он… он где-то затерялся. Пойдём ближе, посмотрим.

Подходят. Наум обращается к крещёным:

— Шалом. Вы не видели, куда назорей исчез?

Из толпы:

— Нет. Кажется, он ушёл сразу.

Эпизод 2. Иисус в Капернауме. Иисуса называли «святый Божий», зная, что он назорей.

Через восемь недель в синагоге Капернаума. Посреди синагоги, рядом с возвышением лежит человек, над ним склонился старейшина и ещё двое. В двух-трех шагах от них стоит некто с небритой головой, явно назорей. Человек десять сбились в толпу возле выхода и обсуждают происшедшее, но почти шёпотом. Остальные уже вышли. Говорили в основном Иосиф, державший рыбную лавку, его зять Левий и Иуда из Вифсаиды, привозивший рыбу свежего улова. Он обычно оставался в ночь на субботу на ночлег в Капернауме, в доме у сестры.

Левий говорит возбуждённо и скороговоркой, обращаясь к Иосифу:

— Нет, ты видел? Дядя Авдей подошёл к нему, чтобы обличить, и тут же упал с пеной.

Иосиф отвечает ему медленно, словно подмороженная рыба. Открывает рот и выдыхает почти беззвучно слова:

— Тише ты. Да, я рядом с ними стоял. Авдей слушал его, слушал, а потом и говорит: «Знаю, кто ты! Назорей, святой у Бога? Так зачем же пришёл сюда к нам? Мучить своими речами? Всё, что ты говоришь, никто не в силах исполнить. А мы соблюдаем закон и угождаем Богу». И пошёл на него. А назорей ничего и не делал особенного, только сказал: «Замолчи и выйди из него».

— А ты понял, о чём это он проповедовал? — Иуда тоже говорил шёпотом, поглядывая на назорея. — Кажется, про царство благоденствия, что оно грядёт. Сказал: «Не заботьтесь о дне завтрашнем, делитесь тем, что имеете, любите даже врагов». Чего дядя Авдей к нему прицепился?

— А, видать, заело его. Вишь, мучил его назорей новым учением. Авдей же закон соблюдал — у-ух, — Иосиф взмахнул рукой и ухнул, словно птица сорвалась с ветки. — И себя чуть не цадиком считал. А тут-делитесь!

Назорей вышел, и толпа оживилась. Кто-то из стоящих рядом с Иосифом подал голос:

— Это бес из Авдея вышел. Видели пену? Меня как холодом окатило!

Все живо включились в обсуждение:

— Какой ещё бес?

— Все одно, что боги, что бесы. Для эллинов это все боги, они им кадят и называют по именам.

— Кто этот Авдей, разве он язычник? Разве язычники в синагогу ходят?

— Ты, смотрю, новенький здесь. Из Иудеи? У вас там нет таких? А здесь многие поклоняются богам тайно или когда ездят по торговле к эллинам в Тир или Сидон. Заходят в храмы, кто к Аполлону, кто к Астарте, кто ещё к кому. Приносят дары, выпрашивают успеха. Род неверный.

— И что? Авдей из таких?

Никто не ответил.

Наконец все вышли и стали расходиться. Иосиф с Левием и Иуда остались возле синагоги снаружи. Иосиф кивнул в сторону назорея:

— Говорит, царство Божие приблизилось. Покайтесь и веруйте в эту благую весть. То же, что и Иоанн проповедовал.

— А я вот не вижу его, царство это. Назорея крестил Иоанн, говорят. От кого крестился, от того и научился, значит, и последует за ним. Начинают всегда с проповеди, а потом — бунт и тюрьма.

— Иоанн не бунтовщик был. Но его уже взяли, сидит в Махе ро не.

— Все говорят, что Иоанн — пророк. А ведь казнят его, как Иуду из Гамалы! Да?

— Да. И за Иудой тогда много народу пошло. Он Израиль объявил царством Бога. Так римляне не стерпели такого царя, который на небе и не кесарем назначен.

Трое увлеклись разговором и не видели, как поодаль, где стоял теперь назорей, собрались любопытствующие. Иуда опять спросил про учение:

— Иосиф, так назорей в каком смысле учит, что царство Бога приблизилось? Это как Иуда из Гамлы проповедовал?

— Да нет, кажется. Назорей говорит, что царство внутри нас.

— Странно как-то… Как же оно приблизилось? Что внутри, у меня всегда с собой, кроме того, что… входит и выходит. Гы-ы.

— Пророки всегда говорили про новый завет и что Бог напишет закон в сердце, а не на каменных скрижалях. Я так понимаю, что царство — это там, где законы царя действуют и исполняются. Если внутри себя исполняешь закон, а не снаружи, для притворства, то царство уже внутри.

— Хочешь сказать, жить по совести? Это как-то смутно всё… — Левий почесал затылок.

— Скажи, Левий, ты всегда знаешь, как поступить по закону? Или спрашиваешь у фарисея, чтоб растолковал, что в законе написано?

— Бывает.

— Вот, то-то. А будет просто — внутрь посмотрел, а тебе ответ: поступай так-то и так. Как это сбудется, и будем так жить — вот тебе и царство Божие. Тогда оно и внутри, и снаружи будет. Если все так будут жить. А пока только приблизилось. И то не для всех. Я так разумею.

— Толково. У него услышал?

— Понятно — от него. Не от рыбы же в лавке.

Из синагоги давно все вышли, кроме Авдея и старейшины. Наконец Авдей пришёл в себя и появился в дверях, оглядываясь по сторонам и щурясь от солнца. Подошёл к назорею и протянул руку. Они говорили.

Иуда прервал молчание:

— Смотри, а Авдей-то присмирел. На пользу ему пошло. А то чуть что, так он первый в драку. И горластый был очень, глаза навыкате.

Назорей в сопровождении Симона и ещё нескольких рыбаков пошёл по главной улице.

Левий — вниз по дороге. Пройдя немного, обернулся к Иуде и Иосифу:

— Пойдём за ним. Видите, они в дом Симона пошли. У Симона там тёща, который день в горячке, если не померла.

Назорей с Симоном, Андреем и ещё человек пять вошли в дом.

— Ага, шумят. Тёща, кажется, встала. Никак, он чудотворец — даром, что ли, обет принял? А я до него назореев-то не видал. Он откуда и как его зовут? Иуда, что молчишь?

— Зовут Иисусом. Сам, по слухам, из Назарета. Мать у него там и братья, а отец умер. Иосифом звали. У меня родственница из тех мест.

— И что там?

— Да я и расспросить-то не успел. Говорит, ничего особенного, обычный плотник. Только он ещё обет назорейства принял. А ещё недавно ходил в Иудею на Иордан, к Иоанну, крестился от него. Вот только вернулся, и из Назарета — сразу в Капернаум. Здесь у него теперь несколько учеников: братья Зеведеевы и Симон с Андреем.

Постепенно народ расходился. Назорей остался в доме Симона.

Иуда отправился к сестре, Иосиф с Левием пошли домой. По дороге зашли в лавку, посмотреть, всё ли в порядке. Придя домой, услышали, как женщины громко и быстро что-то говорят, явно не слушая друг друга. Громче всех был голос Сары, жены Левия. Когда мужчины вошли, все мигом смолкли, как по команде. И после паузы Сара затараторила стой же громкостью и скоростью, обращаясь к мужу и свекру одновременно, не разделяя речь на смысловые отрезки:

— Я была у соседки. Вы слышали, что у нас творится? Появился назорей, родственник рыбаков с Базарной. Он исцелил у них тёщу. Из Авдея бес вышел. Я с Заной собираюсь к ним после захода солнца. Они никак маленького не зачнут. У меня суставы ломит. Гила с нами идёт, у неё…

Иосиф и Левий, одновременно:

— Да замолчи ты!

Сара замолчала.

Левий, спокойно:

— Ладно, иди, потом расскажешь.