Осколки меча и магии

Семён «Edge» Чепурных (2024)

Райо кажется, что жизнь рушится: отец-гладиатор убит на арене, его возлюбленная Свелл встречается с врагом, а мечты поступить в академию под угрозой. Раздавленного эмоциями парня спасают тренировки в тайном клане, где состоял и его отец. Тем временем над Великим городом зреет заговор с целью смены власти и уничтожения всех, кто пытается восстановить магию и боевое искусство. Судьбы Райо и Свелл оказываются связаны не только друг с другом, но и с историей кланов, и с пророчеством, которое гласит: «Лишь семь собранных вместе осколков способны спасти кланы от истребления»…

Глава 62

Еще до того как Свелл окончательно пришла в чувство, на нее навалилось отчаяние. Она с трудом припоминала детали произошедшего, но общая картина вырисовывалась четко. На нее напал Гарт, после чего она потеряла сознание, а пришла в себя уже будучи связанной по рукам и ногам, в незнакомом месте.

Она лежала у стены в тёмной комнате без окон, где единственным источником света служила маленькая свечка, стоявшая на высоком письменном столе. И та уже догорала, грозя вскоре оставить девушку в полном мраке.

Свелл попыталась освободиться, но только обожгла руки об веревку и застонала от боли. Скованная в движениях, она попыталась хотя бы сесть поудобнее, но и в этом не преуспела, лишь боль от ушибов снова вспыхнула по всему телу. На шее до сих пор горели отпечатки рук Гарта, который едва ее не задушил.

Она еще несколько раз дернулась, но не добилась ничего, кроме боли. Все было бесполезно. Ей не удастся выбраться отсюда самостоятельно! Свелл готова была заплакать от безысходности и ее удерживала только злость на Гарта, которому оставалось жить недолго. Как только дедушка узнает о том, что этот мерзавец напал на нее и похитил, он убьет парня с помощью магии.

— Я привел ее, господин Торгунт! Она здесь! — раздался за дверью голос Гарта.

— Неужели же наконец ты выполнил условия сделки? На что-то ты все-таки годишься, — ответил ему человек, голос которого обжег девушку, как раскаленное железо. Теперь ей стало ясно, для чего Гарт схватил ее, и гнев начисто уступил место страху. — Иди в мои покои и передай человеку, который сидит там, что я жду его, а затем проводи сюда.

— Сейчас сделаю, господин!

Раздался звук удаляющихся шагов Гарта, после чего вновь наступила тишина.

Свелл яростно забилась в путах, пытаясь освободиться, но результат был таким же, как и раньше. Она сделала только хуже. Руки посинели, а спина уже не просто затекла, а непрерывно болела, истязая ее, словно тупая зубная боль, которая жалит несильно, но мучительно.

Но сдаваться нельзя! Она должна сбежать отсюда!

Снова и снова она дергалась и пыталась вытащить руки из веревок, но не могла даже чуть-чуть расслабить крепкие узлы, не дающие ей ни вытянуть перед собой вывернутые руки, ни подняться на ноги. Затихла девушка только тогда, когда вновь услышала голоса за дверью.

— Мне она не нужна, — послышался откуда-то издали голос советника Торгунта. Кто-то ответил ему мужским голосом, но Свелл ничего не расслышала, однако говорившие явно приближались, и следующие слова она уже слышала четко. — Думаю, можно приступить к обучению мальчишки. Теперь, когда он перешел грань нравственности, можно начинать готовить его по-настоящему. Ты так не думаешь?

— Согласен, — ответил собеседник Торгунта, и его голос показался девушке знакомым.

— Вот и славно. Щенок сослужит нам хорошую службу. А теперь я тебя оставлю.

Утихающие шаги оповестили о том, что Торгунт удалился, но скрежет дверного замка заставил девушку вздрогнуть, и она вновь дернулась, пытаясь хотя бы привстать, но бессильно рухнула обратно на пол.

Когда дверь распахнулась, от дуновения ветра погасла свеча, и Свелл, лежавшая лицом вниз, не успела перевернуться и разглядеть вошедшего человека, а когда ей все же удалось перевернуться на спину, стало уже темно. Неизвестный принес с собой масляную лампу, и теперь рыскал в карманах, ища огниво, хотя девушка молилась, чтобы он его не нашел.

Она не хотела его видеть! Страх сковал ее и лишил всякого мужества. Она хотела только оказаться дома. Хотела, чтобы все это оказалось лишь ночным кошмаром, но боль в теле ясно давала понять, что это не сон.

— Ну здравствуй, Свелл, — сказал пришедший, справившись с лампой.

— Мастер Шун! — раскрыла рот от удивления девушка. Это был луч надежды! Неужели преподаватель академии каким-то образом узнал о ее беде и пришел помочь?

— Даже как-то странно видеть тебя здесь, но… — начал было он, но замолчал, о чем-то задумавшись.

— Пожалуйста, помогите мне! — взмолилась Свелл. — Меня похитили!

— Да, я уже слышал, — с кривой усмешкой сказал учитель, и девушку словно поразило молнией. Горькая правда заставила ее содрогнуться. Учитель фехтования пришел не за тем, чтобы помочь ей. — Ты всегда была такой гордой. Не думал, что увижу тебя привязанной, будто собаку на цепи, но должен признать, что тебе тут самое место!

Она никогда не питала к Шуну хотя бы толику теплых чувств, но он был ее преподавателем, а потому девушку затопило ощущение двойного предательства. Из глаз покатились слезы, а малейшая искра надежды безжалостно угасла.

— За что вы так меня ненавидите? — проговорила Свелл, начав задыхаться от плача. — Что я вам сделала? Неужели я заслужила это одним опозданием на урок?

— Опозданием? — как будто бы смягчился Шун. Он подошел и даже немного ослабил ее путы, и девушка издала тихий стон облегчения. — Нет, опоздание — это пустяк.

— Тогда скажите мне, что происходит?

— Я не питаю к тебе ненависти. Больше скажу, мне на тебя наплевать. Зато не наплевать на твоего деда из клана Смерти! — вдруг рявкнул он.

— Откуда вы… С чего вы взяли, что он имеет отношение к кланам? — исправилась Свелл.

— Было нетрудно догадаться, — сказал мастер Шун, но не стал ничего объяснять. — Кланы должны быть уничтожены!

— Но дедушка больше не состоит в клане!

— А это не имеет значения.

— Прошу вас, мастер Шун, отпустите меня, — пытаясь унять слезы, прошептала девушка.

— О, я тебя напугал? — вкрадчиво спросил учитель, но голос его был недобрым. — Для тебя все не так уж и плохо. Ты должна лишь передать своему старику, что нет места на земле, где он мог бы спрятаться. Скоро он будет очень долго кричать. Так что не бойся, тебя я убивать не собираюсь. Тебя я намерен отпустить. Но сначала… — он резко поднял ее с пола за волосы и бросил лицом на стол. — Чтобы нам не пришлось искать его, и он пришел сам, я заставлю немного покричать тебя!

Свелл, хоть глаза застилали слезы, рванулась в сторону двери, но мужчина перехватил ее и бросил обратно. Она ударилась об угол и из последних сил брыкнула ногой в сторону Шуна, но все было без толку. Шун оглушил ее увесистой оплеухой, после чего развязал руки, но лишь для того, чтобы вновь привязать, на этот раз к ножкам стола с другой стороны, оставив девушку распластанной животом на столешнице. Затем он проделал то же самое с ногами, с легкостью подавив ее очередную попытку бегства, крепко прижав к столу. Звякнула пряжка.

Девушка бессильно уронила голову на бок и обмякла, только изредка вскрикивая, когда он делал ей больно. У нее больше не осталось сил на пустые попытки сопротивления. Она была сломлена, и все время, пока Шун насиловал ее, стеклянным пустым взглядом смотрела на пламя лампы, висевшей на стене, будто лишившись сознания.

Ее мир рухнул.

***

Когда Свелл очнулась, в комнате никого не было, и настежь раскрытая дверь пропускала тусклый свет факела из коридора. Она лежала на полу, притянув ноги к груди и обнимая себя руками. Осознание случившегося растоптало душу, оставив там лишь пустоту.

Она горько заплакала, спрятав лицо в ладонях, но потом, немного выплакавшись, сумела с трудом встать на ноги. Она кое-как поправила рваную одежду и побрела прочь из мрачной комнаты.

Девушка блуждала по коридорам, словно призрак. Она решительно ничего вокруг не замечала и не раз натыкалась на проходивших мимо людей, удивленно смотревших на нее, но не обращала на них никакого внимания.

— Кто это? — опасливо спросила у своего спутника молодая женщина, когда Свелл проходила мимо них.

— Не знаю. Говорят, молодой господин привел сегодня какую-то шлюху. Наверно, это она! Я слышал, как об этом шептались на кухне.

— Смотри, господин, видимо, ее поколотил, — прижав ладонь ко рту, пропищала женщина. — Бедная. Может отведем ее на кухню? Пусть лед приложат.

— Чтобы нас потом наказали или выгнали? Ну уж нет! Лучше давай поскорее выпроводим ее отсюда!

Эти двое, судя по всему, прислуга, взяли ее под руки и провели к выходу, после чего мужчина легонько подтолкнул девушку в спину и закрыл дверь.

Оказавшись на улице, Свелл вновь заплакала, и на этот раз у нее не получилось взять себя в руки. Город уже погрузился во мрак, людей вокруг практически не было, что дало ей возможность добраться от особняка Гарта, где ее держали, до дому, не привлекая внимания. Слезы катились по ее щекам без остановки, а все тело будто налилось свинцом, но девушка упорно продолжала идти, мечтая поскорее оказаться в своей комнате, где смогла бы укрыться от ужаса и унижения, укрыться ото всех. Отгородиться от мира.

Добравшись, наконец, до дома и тихо прокравшись мимо гостиной, чтобы избежать встречи с дедушкой, Свелл направилась прямиком в купальню. Там она раз за разом набирала полную ванну воды и без конца натиралась душистым мылом, будто пытаясь смыть с себя скверну, но легче на душе не становилось. О том чтобы показаться лекарю, она и помыслить не могла, просто не выдержала бы такого позора.

Омывшись в четвертый раз, так что кончились и дрова для нагрева воды, и сама вода, девушка, даже не вытираясь, чтобы не запачкать собой полотенце, поплелась в комнату, где рухнула лицом в подушку и вновь заплакала.

Этого не могло произойти с ней! Может, все это дурной сон? Девушка прокусила до крови нижнюю губу, но даже тогда не смогла до конца поверить, что это произошло на самом деле.

Но откуда тогда взялась эта боль, охватившая все тело?

Как она могла допустить это? Почему была такой дурой? Отец ведь говорил, что Гарт может попытаться повторить нападение, но она даже не стала об этом думать, считая, что дедушка ее защитит. Да только дедушка не мог быть рядом ежеминутно! Она одна виновата в том, что случилось.

Укрывшись одеялом и свернувшись калачиком, Свелл закрыла глаза и забылась беспокойным сном.