Матрица: осторожно, двери…

Татьяна Гончарова (2024)

В недалеком будущем человечество разделилось на два лагеря: “оцифрованные” и “натуралы”. Трин из цифры запутался в долгах и решает продать вирус сбоя матрицы в обмен на пожизненное обеспечение трафика. В час Ч матрица отключается. Трин понимает, что натуралы и не собирались выключать ее полностью. Что делать? Плана у Трина пока нет, но есть секретный ингредиент — флэшка с кодами. Он еще поторгуется.

Глава 13

Рассказ Йонг-Рэ был кратким и по существу. Кто такие Высшие он толком не знает, но по общим признакам, это те, что придумали матрицу. Они находятся где-то в районе Урала. Или Тибета. В горах, короче. Почему в горах? Ну, может, не в горах. Что надо от Трина — неясно. Задротов, умеющих программировать пруд пруди. А вот с Арлой…

— Что такого с Арлой, — напрягся Президент.

— Точно не знаю, но слышал в народе байку, что и среди натуралов нет абсолютно натуральных. Дочь ваша как родилась?

— Родилась как родилась, — пожал плечами Президент и осмотрел свою команду, словно они этот факт знали лучше его. — Я тогда подавлял восстания в западных колониях, жена как-то сама справилась.

— Вот. Вот в этом весь секрет: сама справилась. А не должна была. Все женщины натуралов рожают в специальных клиниках, да? Под многосуточным наркозом. Да? Потому что мы хоть и натуралы, но не очень… Короче, рожают сами только настоящие люди. И рожают они…

— Настоящих людей, — закончил за Йонг-Рэ Президент.

***

Машина на воздушной подушке остановилась так резко, что пассажиры попадали на пол. В ту же секунду дверь в салон распахнулась и внутрь влетела газовая граната — всё заволокло сладким дымом. Три Дэ кашляли и матерились, но сознание не теряли, в отличие от Зарины и Трина — те вырубились практически сразу.

— Лимонадный, не ссы, выходи и скажи своим братьям, чтобы волокли молодёжь к выходу, — интонации приказывающего были такими тягучими, казалось, что обладателю этого голоса лень разговаривать. — Шевелите колготками, пацаны. Я жду вас в вертушке.

— Тухлый, ты? А зачем газ? — Лимонадный Джо выпрыгнул из машины, сплюнул тягучую слюну на песок и огляделся. — Ты один? Забирай груз, мы сваливаем.

— А вот и хрен тебе, валильщик, — из вертолёта высунулась рука с оттопыренным средним пальцем. — Я сказал — посадка, значит, посадка. И не нервируй меня, гном переросток. Радуйся, что мне лень выбить из тебя говнецо. Грузитесь.

Три Дэ переглянулись и обменялись знаками, понятными только им. Втащили Зарину и Трина в вертолёт и резко выкинули свои компактные тела на улицу. Вскочили на ноги и в считаные секунды скрылись под защиту джипа.

— Придурки, — без тени раздражения прокомментировал этот цирковой номер Тухлый. — Останетесь без вознаграждения. Я как их сам этапировать буду? А если они очнуться и нападут на меня? Я, бля, лётчик, а не конвоир. Повторяю, для тех, кто в танке: садитесь в вертолёт…

Последнюю фразу Тухлый договорить не успел — раздался хлопо́к, и его лицо наконец показалось в блистере. Не целиком, а только та часть в виде кровавого харчка, которая оторвалась от черепа.

***

— Настоящих людей, — закончил за Йонг-Рэ Президент. — Я понял. Только не понимаю, какое дело до этого Высшим, кто бы они, сука, не были.

— Я думаю, что разговоры о гетто людей на Урале не выдумки, — предположил Йонг-Рэ. — Только непонятно, зачем их там собирают. Проще было бы утилизировать. Ведь это место обрастает легендами. И надеждой.

— Так. Мне нужны точные координаты того чудо-лифта. Ты, узкоглазый, поедешь с нами. Девочки, вам пять минут на попудрить носик и алга! Вопросы есть? — Президент оглядел команду и, как бы подтверждая, что вопросов быть не может, удовлетворённо кивнул. — Йонг-Рэ, не вешай нос. Здесь всё равно уже ловить нечего: вас либо миксы сожрут, либо локацию распылят за ненадобностью. А поможешь мне…

— Давайте уже без этого… Не вчера родился. Мне нужно больше пяти минут. Отдыхайте пока, я вернусь минут через сорок. Надо подготовиться, а то смысла в нашей экспедиции будет немного, — Рэ, не дожидаясь разрешения, вышел из комнаты.

***

Лопасти вертолёта завертелись, поднимая бурю песка. Раздался ещё один хлопо́к, но явно не от выстрела. И ещё хлопо́к. А потом всё стихло: и песчаный вихрь, и гул мотора вертушки. Три Дэ озадаченно смотрели на опустевшее место стоянки вертолёта. Такого быть не могло, но было. Точнее, не было. Вертолёта не было.

— Неуловимый, проверь, — скомандовал Лимонадный.

— Не хочу, чего всегда я, — проворчал Неуловимый и тут же вышел из джипа. Он походил по площадке, попрыгал, потрогал лужу топлива, вытекшую из вертушки. — Зуб даю, что здесь был вертолёт. Керосин ещё тёплый.

— Тупень, я и сам знаю, что был. А делся куда? Он же не взлетал. Он просто исчез. Я не Сонный Джо, чтобы проспать такое событие, — голос Лимонадного срывался на визг.

— А я и не спал, — возмутился Сонный Джо. — Просто прилёг. В укрытие. От шальной пули. А глаза закрыл от страха. И вообще, братва, поехали уже отсюда. Чую, говнина здесь какая-то происходит.

Три Дэ так торопились покинуть странную площадку, что не заметили вездеход, притаившийся за ближайшим барханом.

***

Йонг-Рэ вернулся меньше, чем через сорок минут. Он переоделся в песочного цвета комбинезон и вооружился допотопным автоматом Калашникова, который вызвал в бойцах иронические усмешки. Команда Президента была оснащена короткоствольными таворами последнего поколения с радиолокацией и тепловизором. Ещё Рэ принёс ключи от вездехода и вопросительно поднял их вверх.

— Мне, — солдат по имени Макс протянул руку. — Поведу я. Дэн за радиста. Йонг — штурман. Остальные наблюдатели, но с предохранителей палец не снимать. Господин Президент, предлагаю вам вернуться в штаб. Наша миссия небезопасна, а люди не могут остаться без главного руководителя. Господин Президент, целесообразнее…

— Макс, хоть ты мне мозг не полощи. Там моя дочь. Срал я на людей большую, — Президент показал, насколько большую, широко разведя руки, — очень большую кучу. Миссия небезопасна… Наша говённая жизнь небезопасна. Мы, так или иначе, скоро сдохнем всё. Или не сдохнем. А ответы там. Там, где Арла, Макс. Понимаешь? Так что, хорош разводить демагогию, солдат. В путь.

Команда, возглавляемая теперь Йонг-Рэ, быстро прошла путь от комнаты до гаража. День клонился к вечеру, и надо было поторапливаться — ночь в пустыне темна и полна ужасов. Макс бегло осмотрел вездеход, дал команду грузится, и сам сел за руль. Рядом с ним расположился Йонг-Рэ и стал разворачивать карту.

— Ты серьёзно? — удивлению Макса не было предела. — Бумажная? Навигаторы у вас ещё не придумали?

— Придумали, придумали, — мазнул в сторону Макса снисходительной улыбкой Йонг-Рэ. — Только на ближайшие километров сто работают глушилки. Твой навигатор может привести нас куда угодно.

Макс вздохнул и закатил глаза: куда, мол, я попал. Через мгновение мотор взревел, и большая машина в тяжёлом прыжке выскочила из гаража на горячий песок Казы. Бойцы в салоне внимательно наблюдали за обстановкой в небольшие окна, больше похожие на бойницы. Президент прикрыл глаза, уйдя то ли в дрёму, то ли в мысли.

***

— Маша, ты зачем брата своего убила? — Энтони еле поспевал за своей женой, стремительно двигающейся в сторону запасного выхода. — Маш?

— Заткнись, Тони, а то и тебя, — она недоговорила, что сделает с ним, если он не замолчит, но Глинкину и так это было понятно. Непонятно только было, как он так ошибался в своей жене. Кукла, с красивым лицом и пустой головой, оказалась каким-то монстром, знающим, как стрелять и вообще… Что конкретно вообще, Энтони сформулировать не мог. Точнее, боялся.

— А откуда ты узнала, что меня надо спасать?

— Подельник твой сказал. Он хоть и туповатый солдафон, но дело своё знает: проследил за тобой, послушал под дверью душевный ваш с Васей разговор, ну и позвонил мне.

— Спасибо, — всхлипнул Энтони.

— Вот только давай без сантиментов и соплей. Ты меня собирался на опыты сдать, да? Вот и закончи начинание.

— В каком смысле? — Глинкин даже остановился.

— Шевелись, пока нас не сцапали друзья твоего любимого свояка. В таком: я хочу попасть к ним, к Высшим. Я — настоящая. Они меня хотят? Они меня получат. Ясно? И не вздумай мне тут сейчас передумывать. Пристрелю и не поморщусь. Веришь? Брата застрелила и тебя, мудака, шлёпну, — Маша Глинкина хищно улыбнулась мужу.

— Хорошо, я сделаю так, как ты хочешь. Но мне нужны гарантии.

— Гарантии? Гарантии? — от возмущения Машу перекосило так, что её красивое лицо превратилось в кошмарную маску. — Ты, тварь, вякни мне ещё что-нибудь про свои сраные гарантии. Будешь жить, если я захочу. Или если не успею тебя убить. Понял?

— Да, — прошептал Энтони и подумал, что лучше бы его бил полковник. Василия Петровича Глинкин боялся меньше, чем эту сумасшедшую стерву.

— Вот и славно. Сейчас выходим и садимся в драндулет, припаркованный у мусорных контейнеров. Ты за руль, а я сзади. Технику безопасности о вождении с упёртым в затылок кольтом рассказать? По глазам вижу, что нет. Едем к северным воротам, там нас ждёт вертолёт. Давай, любимый, выходи первым.

Дальше события развивались быстро и просто: они сели в какой-то потрёпанный автомобиль, доехали по пустым улицам к северным воротам и с первыми лучами солнца взлетели на вертолёте, который их и правда ждал. Пока они летели, Глинкин рассказал то, что знал, надеясь своей откровенностью заработать доверие жены. Какое впечатление производили его слова на Машу, сказать было трудно — её лицо оставалось безучастным. И очень красивым.

— Мы не сможем прилететь прямо на нужную точку. Вначале на базу в Казе, там возьмём вездеход и к лифту, — Энтони уже совсем успокоился и говорил привычным, чуть покровительственным тоном. — Но там, на базе, скорее всего, Президент с бойцами. Поэтому садимся на старой площадке, тихо подходим пешком к ангару, а там будем действовать по обстановке.

— Смотрю, ты ожил, милый? Ладно, покомандуй пока, — Маша почесала сидящему за штурвалом Глинкину затылок дулом пистолета.

Они успели приземлиться до выхода из ангара команды Президента и остались незамеченными. За догадку сесть на заброшенной площадке Маша одарила Энтони почти ласковой улыбкой. Через час они тоже покинули базу в небольшом джипе на воздушной подушке. Эта машина, конечно, уступала вездеходу по безопасности, зато передвигалась почти бесшумно и очень быстро. У них не было карты, а навигаторы почему-то показывали какую-то чушь — Глинкин стучал по ним, включал и выключал: без толку. Решили ориентироваться по оставляемому пыльному следу от вездехода.

— Знаешь, милый, мы могли бы стать отличной командой. Если бы не ты, — Маша Глинкина рассмеялась и от души хлопнула мужа по спине.

— Мы и сейчас можем попробовать, — ответил заискивающей улыбкой на её бурное веселье Энтони. — Если ты мне расскажешь, зачем тебе нужны Высшие, то я вполне…

— Вполне? В каком таком вполне, дорого́й? Ты в полном говне! — Маша перестала смеяться и опять превратилась в жёсткую стерву. — Ты думаешь, что они оставили бы тебя в живых? Идиота кусок. Запомни: ты никому на хер не нужен. Поехали.

Энтони нажал на газ, чувствуя, как злоба наполняет его силой. Он ещё не знал, что будет делать дальше, но уже твёрдо решил, что делать не будет. Никогда больше. Он никогда не будет плясать под дудку этой сумасшедшей. И вообще, ни под чью дудку он, Энтони Глинкин, плясать больше не будет. Никогда. Эта мысль подняла ему настроение, и он прибавил газу. А через секунду поймал себя на том, что насвистывает разбитыми губами какую-то давно забытую мелодию и мысленно улыбается, представляя, как хватает жену за шикарные блондинистые локоны и прижимает её красный рот к своей расстёгнутой ширинке.

— Я не поняла, чего ты там склабишься? — Маша никогда бы не догадалась, какие картинки сейчас представляет её муж.

— Всё хорошо, дорогая. Всё хорошо. Я сделаю всё правильно. Вот увидишь. Тебе понравится. Наверное, — ответил Энтони и посмотрел на жену взглядом, полным сочувствия и ещё чего-то такого, отчего у Маши по спине побежали мурашки.