Близкая даль. Мистический роман

Татьяна Катушонок

События происходят в деревне, в 1940–1941 годах. Накануне войны активизируются мистические силы, и герои романа сталкиваются с необычными феноменами. Дружба, любовь, в том числе к Родине, чувство патриотизма – красной нитью проходят через произведение, а мистические истории заставляют задуматься, что в жизни не все так просто, как кажется на первый взгляд. Многие истории, описанные в книге, имели место в реальной жизни, происходили с автором, его родными и близкими.Полная версия.

ГЛАВА 12

ОТРАБОТАВ В КОЛХОЗЕ весь день, Пелагея вернулась домой. Спина и руки ее ныли, ноги от долгого пребывания в стоячем положении отекли. Женщина села на лавку у окна, обняла подбежавшую к ней Светланку и спросила у Павлика, обедали ли они.

— Неа… — покачал головой мальчик.

— Почему? Я же сказала Насте, что все приготовила.

— Она еще в школе, — пояснил мальчишка.

— До сих пор? — удивилась женщина и посмотрела на часы. — Обычно она в это время уже дома. Ладно, садитесь за стол, покормлю… — женщина вымыла руки, достала из печки котел со щами и поставила на стол.

— Проголодались? — глянув на детей, спросила хозяйка.

— Угу, — кивнул Павлик.

В душе у женщины защемило: «Мать на работе, старшая дочь в школе, а дети целый день голодные…» — расстроилась Пелагея. Женщина налила в тарелки щи, положила сметану и стала кормить детей. Павлик взял отрезанный ломоть хлеба и, гремя о стенки тарелки ложкой, моментально опустошил тарелку.

— Еще что-нибудь будет? — старательно облизав ложку, поинтересовался мальчик.

— Пирожки, начиненные картофельным пюре с жареным луком и салом, — ответила Пелагея и поставила на стол большое блюдо.

Вид у пирожков был столь аппетитный, что Павлик невольно сглотнул слюну.

— Мои любимые!.. — обрадовалась Светланка. — А чье перо в пирожках?

— Не перо, а пюре — отварная, толченая картошка… — поправил сестренку мальчик.

— Мама сказала, что в них перо с салом… — насупилась девочка.

— Слышала звон, да не поняла, откуда он… — ухмыльнулся Павлик.

Мальчишка взял румяный пирожок и, откусив крупный кусок, стал торопливо жевать.

— Запей молоком, не ешь всухомятку, — пододвинув сыну кружку, произнесла Пелагея.

— Я тоже хочу молочка, — глянув на брата, произнесла малышка.

— Чего-чего, а этого добра у нас хватает, — улыбнулась Пелагея и налила дочке молока.

— К нам какая-то тетя в платке идет… — глянув в окно, сообщила малышка.

— Кто это к нам пожаловал? — заинтересовалась хозяйка, не успела она отойти от стола, как в дом вошла цыганка.

— Мир вашему дому! — поздоровалась незнакомка и глянула на стол.

— Что тебе? Говори и уходи… — с опаской поглядывая на нежданную гостью, произнесла Пелагея.

— Я только порог переступила, а ты уж не знаешь, как меня выпроводить… — покачала головой цыганка. — Разве так встречают гостей?

— Говори, зачем пришла… — хозяйка сурово глянула на незнакомку, и вдруг тревога в душе Пелагеи исчезла, она преисполнилась доверия и сострадания к гостье и с улыбкой произнесла: — Проходи, отведай нашего скромного угощения…

Все это время цыганка не сводила с женщины глаз.

— Ну вот, совсем другое дело, — ухмыльнулась гостья и подошла к столу. — Пироги у тебя, красавица, просто заглядение! Я отведаю один, если ты не возражаешь…

— Угощайся, — улыбнулась Пелагея и пододвинула к цыганке тарелку с пирожками, затем взяла глиняную крынку и, налив в кружку молока, протянула женщине.

— Сразу бы так, — ухмыльнулась незнакомка и, не сводя с хозяйки глаз, добавила: — Я возьму парочку пирожков своим деткам…

— Конечно! — кивнула Пелагея.

Цыганка глянула на большой деревянный сундук, стоявший у печки. Хозяйка мутным взглядом скользнула по комнате, подошла к сундуку, открыла его и достала лежавшие в нем вещи. Гостья сняла с плеч цветастый платок, высыпала в него пирожки, бросила в платок вещи, извлеченные из сундука, связала все в узел и направилась к двери.

— Прощай, красавица, благодарю за угощенье! — бросила напоследок гостья.

Взгляд незнакомки остановился на хозяйских детях. Цыганка развязала узелок, достала два пирожка и, подозвав Павлика, протянула мальчику.

— Тебе ведь не жалко — правда? — спросила женщина.

— Неа… — покачал головой Павлик.

— Вот и замечательно! Ты, красавица, не горюй — твоя доброта вернётся тебе сторицей, когда я уйду — ни о чем не жалей, живи и приговаривай: «Не быть злу и беде — мое счастье при мне!»

Произнеся эти слова, незнакомка вышла из комнаты, открыла входную дверь и лицом к лицу встретилась с Анастасией.

— Здравствуйте… — в растерянности произнесла девушка.

— И ты, красавица, будь здорова! — ответила цыганка и, прошмыгнув мимо девушки, направилась к дому Коржаковых.

Анастасия вошла в дом и застала мать в странном состоянии.

— Кого это я сейчас встретила? — поинтересовалась Настя.

— Цыганку, — поникшим голосом произнесла Пелагея.

— А что она у нас делала? — девушка прошла в комнату, поставила на лавку у окна школьную сумку и посмотрела на мать. — Чего вы такие странные?

— Нечего нам, дочка, веселиться… — со слезами на глазах произнесла Пелагея. — Эта бестия только что нас обобрала, я даже не сопротивлялась…

— Ты хочешь сказать, что вот это… — девушка показала на пустой сундук. — Все, что осталось? — Настя села на лавку и в растерянности посмотрела на мать. — Ты не шутишь?

— Какое там? — махнула рукой Пелагея. — Ума не приложу, как ей удалось меня окрутить… Главное, дети ведь были дома, так она и их заворожила, все ей отдали, все, что она хотела…

— Не плачь, мамочка, — обняла женщину Настя.

— Что я скажу Степану? — закрыв лицо ладонями, заголосила Пелагея. — Говорили бабы, что недалеко от деревни остановился табор, и цыгане ходят по дворам, я не придала значения…

— Что теперь слезы лить? — вздохнула Настя. — Надеюсь, ты мое любимое платье не отдала?

— Нет, я его вчера постирала и повесила сушить на веранду, не то б она и его забрала… Надо же, как она нас загипнотизировала… Меня словно парализовало. Не помню, что говорила, что делала, очнулась, а ее уж и след простыл, иди, ищи ветер в поле… Хорошо, что не все пирожки на стол поставила, иначе б она без ужина нас оставила.

— Она к Коржаковым пошла, — ответила Настя.

— Надо сбегать к бабе Дуне, сказать, чтоб гнала ее со двора, — засуетилась Пелагея. — Ты кушай, я сбегаю к соседям, может, посчастливится вернуть наши вещи… — Пелагея вытерла слезы и побежала к Коржаковым.

— Где ты так долго была? — обняв сестру, поинтересовалась Светланка.

— В школе, — ответила Настя.

— Обычно ты раньше возвращалась, — заметил девочка.

— Так вышло, надо было завучу помочь…

— Вечно тебе больше других надо, — огрызнулся Павлик. — Мы со Светкой целый день тебя ждали…

— Не маленькие… Как цыплята?

— Сидят на печке, — ответил мальчик.

— На печке? — переполошилась Настя. — А что они там делают?

— Сушатся.

— Сушатся? — оторопела Настя.

— Они были мокрые, вот мы и поставили их на печку, чтоб просушились… — пояснила малышка.

Настя в растерянности посмотрела на брата.

— Как — мокрые, почему? — разволновалась девушка.

Павлик опустил голову и стал шаркать босой ногой по деревянному полу.

— Он боится… — глянув на брата, заявила Светланка.

— Что вы натворили? — сердито глянув на брата, произнесла Настя.

Мальчишка недовольно глянул на младшую сестру и сквозь зубы процедил:

— Говорил тебе — молчи, сам расскажу…

— Павлик, что с цыплятами? — спросила Настя.

Мальчишка с опаской посмотрел на сестру:

— Они испачкались, вот мы их и вымыли.

— Вымыли? — оторопела Настя.

— Ага, — кивнул Павлик и полез на печку за корзиной с цыплятами.

— Мамочка… — всплеснула руками Настя. — Как вам это в голову пришло?

— Они купались в песочке, пили водичку, испачкались, мы их вымыли, посадили в корзину и поставили на печь, — пояснила Светланка.

Павлик слез с печки и поставил на лавку плетеную корзину, покрытую льняным рушником.

— Вот… — произнес мальчишка.

Анастасия сняла полотенце и с замиранием сердца заглянула внутрь… Ее предположение оправдалось, на дне корзины на подстилке из сена лежали мертвые цыплята. Сердце девушки дрогнуло, глаза заволокли слезы, и она в отчаянье произнесла:

— Нет!

— Чего ты плачешь? — удивилась Светланка. — Они же чистые…

Настя обняла сестренку, прижала ее к своей груди и заплакала. Павлик заглянул в корзину и онемел — двадцать цыплят не подавали признаков жизни.

— А!.. — в отчаянье вскрикнул мальчик и отпрянул от корзины. — Я не хотел…

Малышка в растерянности посмотрела на брата, затем на сестру и тоже заплакала.

— Унеси их, — прикрыв корзину рушником, сказала Настя.

— Угу… — шмыгнул носом мальчишка и, взяв корзину, вышел из дома.

Светланка проводила брата недоуменным взглядом и, вытерев ладошками мокрые от слез глаза, поинтересовалась:

— А куда Павлик понес цыплят?

Настя не знала, что ответить… Девушка взяла на руки сестренку и подошла к окну. Сердце Насти разрывалось от боли, она не могла взять в толк, как дети могли до такого додуматься. «Они хотели, как лучше… — пыталась оправдать поступок малышей Настя. — Думали — вымоют цыплят, они обсохнут и будут красивыми». Девушка вспомнила мертвых птенцов, лежавших на дне корзины с раскрытыми клювиками, и заплакала. «Нечего было поручать их досмотр малышам, — мысленно укорила себя Настя. — Как я скажу Светланке, что их больше нет?» Девушка погладила малышку по волосам и, вздохнув, произнесла:

— Цыплята обиделись, что вы их искупали, и убежали.

— А они вернутся? — поинтересовалась малышка.

— Не знаю… — покачала головой Настя.

Входная дверь дома скрипнула, и в комнату вошел Павлик. Мальчик виновато посмотрел на старшую сестру и сел на сундук у печки.

— Отнес? — спросила Настя.

— Угу… — кивнул мальчик. — Что мы скажем родителям?

— Скажем, как есть, — вздохнула Настя.

Светланка насторожилась:

— Что вы хотите им рассказать?

— Ничего… — Настя многозначительно посмотрела на брата. — Шли бы вы играть на улицу, — предложила девушка.

— Ладно, — ответил Павлик. — Мы пойдем кормить кроликов…

— Замечательно, — кивнула Настя.

Светланка подбежала к брату, взяла его за руку и потянула к двери.

— Пойдем, кроликам ужинать пора… — забеспокоилась девочка и выбежала из дома.

Настя проводила детей, налила в тарелку щи и стала ужинать. «Кларе Ефимовне помогла, а цыплят не доглядела», — с грустью подумала девушка. Она вспомнила, как дружно бежали к ней птенцы, едва заслышав ее голос, как отбирали друг у друга червяков, которых скармливал им Павлик. «Простите нас… — всхлипнула девушка, соленая слеза скатилась по ее щеке и упала на стол. — Я не могла представить, что такое может случиться…» — с грустью подумала девушка. Веки ее потяжелели, она отставила в сторону тарелку, положила голову на стол и не заметила, как уснула.

— Вот и я… — сквозь сон услышала она голос матери. — Ты ужинала?

— Да, — подняв голову, ответила девушка. — Как ты сходила?

— Впустую… — махнула рукой Пелагея. — Пока добежала до Коржаковых, цыганки и след простыл. Баба Дуня ее даже на порог не пустила, гостья разозлилась и что-то ей по-цыгански сказала… — хозяйка открыла заслонку печи, достала противень с пирожками и поставила на стол. — Какие новости в школе? — поинтересовалась женщина.

Настя съела пару пирожков, выпила кружку молока и рассказала матери о происшествии в школе.

— Да… — покачала головой Пелагея. — Не хотела б я оказаться на месте Клары Ефимовны. Интересно, как она?

— Уже лучше, ты расскажешь отцу о цыганке?..

— Конечно, — Пелагея понимала, что муж не похвалит ее за ротозейство, много раз он предупреждал, чтоб не пускали в дом посторонних людей.

«Поделом мне, — подумала женщина, — в следующий раз умнее буду». Пелагея посмотрела на часы и засуетилась:

— Заговорилась я с тобой, а у меня еще вторая смена… Ладно — учи уроки, вечером встреть корову, подои, накорми отца и присмотри за детьми. Кстати, где они?

— Кроликов кормят.

— Да, не забудь покормить цыплят…

Настя потупила взор. Пелагея внимательно посмотрела на дочь и, повязав на голову платок, произнесла:

— Что-то ты не договариваешь…

Настя виновато посмотрела на мать и расплакалась.

— Это еще что? — растерялась Пелагея.

— Цыплят больше не нужно кормить, — всхлипнула Настя.

— Уже покормили? Прекрасно…

— Их больше нет, — сглатывая слезы, произнесла девушка.

«Что она такое говорит?» — подумала женщина.

— Скажи толком, что случилось?

Настя вытерла слезы и виновато посмотрела на мать.

— Павлик со Светланкой их выкупали, посадили в корзину и поставили на горячую печь…

— Батюшки!.. — всплеснула руками Пелагея.

— Не ругай их, мамочка, Павлик и без того расстроен…

— А Светланка?

— Я сказала, что цыплята обиделись на них и убежали.

— Не зря говорят: «Пришла беда — отворяй ворота…», — покачала головой Пелагея. — Солнце еще не село, а неприятностей хоть отбавляй. Цыплят жалко, столько наших трудов насмарку пошло… Не расстраивайся, Пеструшка нам еще высидит, а этих похороним, как положено живым существам. Ладно, мне пора… — Пелагея поцеловала дочку и направилась к выходу.

— Детей пораньше спать положи и сама поздно не засиживайся, — наказала дочери женщина и поспешила на работу.