Неточные совпадения
В восстании Лютера против оправдания добрыми делами, связанными со
свободой воли, была большая глубина,
хотя он и допустил смешение.
Если это ничто есть изначальная, бездонная
свобода, меоническая, несотворенная, то,
хотя и остается непроницаемая тайна, на путях ее познания мы достигаем более осмысленных и менее оскорбительных результатов.
Прав Н. Гартман, что телеологическая точка зрения в этике ведет к отрицанию нравственной
свободы человека и утверждает необходимость,
хотя сам он не вполне преодолевает телеологическую точку зрения в своем учении об идеальных ценностях.
Она не увидела в Св. писании предписаний о творчестве, а понятны для нее были прежде всего предписания и нормы, она не вникла в смысл притч, не поняла призыва к человеческой
свободе,
хотела знать лишь откровенное, а не сокровенное.
Он ничего уже не
хочет и не может принимать иначе как через
свободу, как свободно.
И вот нравственный опыт учит нас тому, что отношения между добром и злом сложны и парадоксальны, что со злом нужно бороться и что к злу нужно относиться терпимо, что ко злу должно быть беспощадное отношение и что должна быть
свобода зла,
хотя и не безграничная.
В фанатике почти совершенно исчезает
свобода совести, способность к чистым и первородным нравственным оценкам,
хотя фанатик бывает человеком чистым, идейным, верующим, бескорыстным, часто совершенно аскетическим.
Государство по своему происхождению, сущности и цели совсем не дышит и не движется ни пафосом
свободы, ни пафосом добра, ни пафосом человеческой личности,
хотя оно имеет отношение и к
свободе, и к добру, и к личности.
Смерть
хочет освободить тварь через ее возвращение к изначальной
свободе, предшествующей миротворению.
Темная
свобода, отвергающая благодать, может не
захотеть рая, может предпочесть ад.
Человек
хочет райской жизни, в которой
свобода будет до конца испытана.
— А — то, что народ
хочет свободы, не той, которую ему сулят политики, а такой, какую могли бы дать попы, свободы страшно и всячески согрешить, чтобы испугаться и — присмиреть на триста лет в самом себе. Вот-с! Сделано. Все сделано! Исполнены все грехи. Чисто!
Люди сами, значит, виноваты: им дан был рай, они
захотели свободы и похитили огонь с небеси, сами зная, что станут несчастны, значит, нечего их жалеть.
Он говорил: я борюсь за свободу, но я не
хочу свободы для себя, чтобы не подумали, что я борюсь из корыстных целей.
Здесь, на почтовом дворе, встречен я был человеком, отправляющимся в Петербург на скитание прошения. Сие состояло в снискании дозволения завести в сем городе свободное книгопечатание. Я ему говорил, что на сие дозволения не нужно, ибо свобода на то дана всем. Но он
хотел свободы в ценсуре, и вот его о том размышлении.
Неточные совпадения
Он
хочет доказать мне, что его любовь ко мне не должна мешать его
свободе.
Степан Аркадьич знал, что когда Каренин начинал говорить о том, что делают и думают они, те самые, которые не
хотели принимать его проектов и были причиной всего зла в России, что тогда уже близко было к концу; и потому охотно отказался теперь от принципа
свободы и вполне согласился. Алексей Александрович замолк, задумчиво перелистывая свою рукопись.
— Нет, я бы чувствовал
хотя немного, что, кроме своего чувства (он не
хотел сказать при нем — любви)… и счастия, всё-таки жаль потерять
свободу… Напротив, я этой-то потере
свободы и рад.
— Я только
хочу сказать, что те права, которые меня… мой интерес затрагивают, я буду всегда защищать всеми силами; что когда у нас, у студентов, делали обыск и читали наши письма жандармы, я готов всеми силами защищать эти права, защищать мои права образования,
свободы. Я понимаю военную повинность, которая затрагивает судьбу моих детей, братьев и меня самого; я готов обсуждать то, что меня касается; но судить, куда распределить сорок тысяч земских денег, или Алешу-дурачка судить, — я не понимаю и не могу.
Кровь Чичикова, напротив, играла сильно, и нужно было много разумной воли, чтоб набросить узду на все то, что
хотело бы выпрыгнуть и погулять на
свободе.