Приказчик Низовьева занимал чистенький домик, на выезде. Он до обеда
уехал в город — приготовить квартиру, где и Теркин должен был остановиться, вместе с Низовьевым. От него узнал он, что предводителем в уезде — Петр Аполлосович Зверев.
Неточные совпадения
Да и о чем писать? С тех пор как она
в Заводном, день за днем мелькают — и ни за что нельзя зацепиться. Спать можно сколько хочешь, пожалуй, хоть не одеваться, как следует, не носить корсета. Гости — редки… Предводитель заезжает; но он такой противный — слюнявый и лысый — хоть и пристает с любезностями. Папа по делам часто
уезжает в другое имение,
в Кошелевку, где у него хутор;
в городе тоже живет целыми неделями — Зачем? Она не знает; кажется, он нигде не служит.
Старая горничная Павлы Захаровны, Авдотья, бывшая крепостная, доложила «барышне», что обед готов. Она служила и за столом. Лакей
уехал с барином
в город.
В комнате Марфы Захаровны угощение шло обычным порядком. К обеду покупщик не приехал, а обед был заказан особенный. Иван Захарыч и Павла Захаровна волновались. Неспокойно себя чувствовал и Первач, и у всех явилось сомнение: не проехал ли Теркин прямо
в город. Целый день
в два приема осматривал он с своим „приказчиком“ дальний край лесной дачи, утром
уехали спозаранку и после завтрака тоже исчезли, не взяв с собою таксатора.
Перекинуло на еловый лес Зверева, шедший подковой
в ста саженях от завода,
в сторону заказника Черносошных, теперь уже компанейского."Петьки"так он и не дождался. Предводитель
уехал в губернский
город. На заводе оставался кое-кто, но тушить лесной пожар, копать канавы, отмахивать ветвями некому было. Пришлось сбивать народ
в деревушке верст за пять и посылать нарочных
в Заводное, откуда, посуливши им по рублю на брата, удалось пригнать человек тридцать.
Василий Иваныч после пожара два раза ездил
в губернский
город и дальше по Волге за Нижний; писал с дороги, но очень маленькие письма и чаще посылал телеграммы. Вчера он только что вернулся и опять
уехал в уездный
город. К обеду должен быть домой.
Боже сохрани! Проститься,
уехать в город, на новую квартиру! Потянулась бы за этим длинная ночь, скучное завтра, невыносимое послезавтра и ряд дней все бледнее, бледнее…
Я не застал В. дома. Он с вечера
уехал в город для свиданья с князем, его камердинер сказал, что он непременно будет часа через полтора домой. Я остался ждать.
Дня через два она
уехала в город и всем дворовым дала отпускные. Потом совершила на их имя дарственную запись, которою отдавала дворовым, еще при жизни, усадьбу и землю в полную собственность, а с них взяла частное обязательство, что до смерти ее они останутся на прежнем положении.
Вихров, отобрав все допросы и написав со священником подробное постановление о захвате раскольников в моленной, хотел было сейчас же и
уехать в город — и поэтому послал за земскими почтовыми лошадьми; но тех что-то долго не приводили.
Неточные совпадения
Во время его губернаторства тетка Анны, богатая губернская барыня, свела хотя немолодого уже человека, но молодого губернатора со своею племянницей и поставила его
в такое положение, что он должен был или высказаться или
уехать из
города.
«
В ней действительно есть много простого, бабьего. Хорошего, дружески бабьего», — нашел он подходящие слова. «Завтра
уедет…» — скучно подумал он, допил вино, встал и подошел к окну. Над
городом стояли облака цвета красной меди, очень скучные и тяжелые. Клим Самгин должен был сознаться, что ни одна из женщин не возбуждала
в нем такого волнения, как эта — рыжая. Было что-то обидное
в том, что неиспытанное волнение это возбуждала женщина, о которой он думал не лестно для нее.
Мать и Варавка
уехали на дачу под
городом, Алина тоже жила на даче, Лидия и Люба Сомова —
в Крыму.
Под тяжестью этой скуки он прожил несколько душных дней и ночей, негодуя на Варавку и мать: они, с выставки,
уехали в Крым, это на месяц прикрепило его к дому и
городу.
Но,
уезжая, он принимал от Любаши книжки, брошюрки и словесные поручения к сельским учителям и земским статистикам, одиноко затерянным
в селах, среди темных мужиков,
в маленьких
городах, среди стойких людей; брал, уверенный, что бумажками невозможно поджечь эту сыроватую жизнь.