Неточные совпадения
Выслушав то монаршее слово, паки нижайше поклонились и были жалованы к
руке, и государыня
из рук своих изволила жаловать каждого венгерским вином по бокалу, и с тем высокомонаршеским пожалованием отпущены. Это «вошествие», так блистательно показавшее толпе особу Густава Бирона, было прелюдией мирных торжеств,
в распорядок которых, между прочим, входила и «курьезная» свадьба придворного шута князя Голицына с калмычкой Бужениновой, отпразднованная
в ледяном доме 6 февраля.
В сущности, эти деньги предназначались для Шетарди, на имя которого нельзя было их послать, не возбуждая подозрения.
Из рук маркиза деньги эти расплылись по казармам гвардейских войск, где вербовались сторонники Елизаветы Петровны. Подобным образом французское правительство неоднократно пересылало
в Петербург довольно крупные суммы денег.
— Что с тобою? Почему ты грустен? — спросил однажды герцог Брауншвейгский одного
из самых ревностных приверженцев Елизаветы Петровны, капитана Семеновского полка, стоявшего на карауле во дворце, и положил ему
в руки кошелек с 300 дукатов.
Высокопоставленным лицам, собравшимся
в Грановитой палате, императрица раздавала выбитые по случаю ее коронации медали сама
из своих
рук; другим, менее знатным, раздавал канцлер.
29 апреля императрица переехала, при торжественной и парадной обстановке,
из Кремлевского дворца снова
в свой зимний дом, что на Яузе. На пути
из Кремля, у синодальных ворот, императрицу приветствовали все синодальные члены, окруженные толпой
в двадцать человек студентов Славяно-греко-латинской академии, которые и на этот раз были одеты
в белые одеяния, держали
в руке ветви и на голове лавровые венки.
Все шло как нельзя лучше, как вдруг случилось событие, неожиданно положившее конец всем этим планам. За много лет до того один
из родственников Зиновьевых по женской линии — Менгден, неисправимый кутила, бежал от долгов
из России
в Польшу, где и принял должность управляющего
в именье одного богатого помещика. По смерти владельца ему удалось получить
руку вдовы, и таким образом он снова достиг положения
в жизни, которое он когда-то так легкомысленно пустил по ветру.
Он обеими
руками охватил мать, и дикое, страшное рыдание вырвалось
из его груди, рыдание,
в котором было столько же гнева и горечи, сколько страдания.
Как ни странно, конечно, теперь назначение
в президенты двадцатидвухлетнего юноши, едва выпустившего
из рук указку, за которую он поздно ухватился, однако это объясняется не только исключительным положением графа Алексея Григорьевича при дворе, но еще тем полным отсутствием людей образованных и способных, которые отличились, особенно
в начале царствования Елизаветы Петровны.
Долго усидегь он не мог и стал медленно шагать
из угла
в угол обширной комнаты, пол которой был покрыт мягким ковром. Трубка, которую он держал
в руках, давно потухла, а князь все продолжал свою однообразную прогулку. Он переживал впечатления дня, сделанные им знакомства, и мысли его, несмотря на разнообразие лиц, промелькнувших перед ним, против его воли сосредоточились на княжне Людмиле Васильевне Полторацкой. Ее образ носился неотвязно перед ним. Это его начинало даже бесить.
Никита пришел
в ярость и даже
руками ударил себя по бедрам. Воспитанная вместе с княжной, удаленная
из атмосферы девичьей, обитательницы которой, как мы знаем, остерегались при ней говорить лишнее слово, Таня не сразу сообразила то, о чем говорил ей Никита. Сначала она совершенно не поняла его и продолжала смотреть на него вопросительно-недоумевающим взглядом.
Как бороться с этими силами? С какой стороны они направят свои удары? Разве третьего дня, уезжая
из Зиновьева, оставив всех там веселыми и здоровыми, он мог ожидать, что
в ту же ночь
рука злодея покончит с двумя жизнями и что его невеста будет на волосок от смерти?
Князь вздохнул. Приходилось подчиняться. Он с радостью увидел, что княжна
в день похорон, видимо, чувствовала себя бодрее. Она разговаривала с некоторыми
из подходивших к ней. С князем она поздоровалась менее холодно, даже протянула ему
руку, которую он почтительно поцеловал.
Вот блеснувшая
в его голове мысль, заставившая его прервать полупризнание. На безымянном пальце правой
руки сидевшей перед ним
в грациозной позе девушки он заметил неправильно растущий ноготь и вдруг с особенной ясностью ему вспомнился эпизод
из его жизни мальчиком
в Зиновьеве.
Предательский ноготь, единственное различие между дочерьми одного и того же отца,
в руках графа Свянторжецкого не мог быть орудием, так как рассказ
из воспоминаний его детства, несомненно могущий быть подтвержденным старыми слугами княгини Полторацкой, должен был обнаружить и его собственное самозванство.
Она искусно вырвала все орудия
из его
рук, выбила почву из-под ног и вместо властителя он очутился
в положении ухаживателя, над чувством которого она явно насмехается, которого она мучает и на интимных ночных свиданиях играет как кошка с мышью.
Он с трудом разжал обвивавшие его шею уже похолодевшие
руки, бережно уложил княжну на кушетку, положил ей на грудь букет
из белых роз и, оборвав цветы, стоявшие
в букетах и других вазах и корзинах, положительно усыпал ее ими.
Он имел присутствие духа вынуть
из кармана записку со словами: «Измена — смерть любви», вложил ее
в уже похолодевшую правую
руку молодой девушки и тогда только вышел, бросив на лежавшую последний взгляд. Этот взгляд выражал не сожаление, а лишь неудовлетворенное плотское чувство.
Устраняя себя передачею письма
из рук в руки, и именно молча, я уж тем самым тотчас бы выиграл, поставив себя в высшее над Версиловым положение, ибо, отказавшись, насколько это касается меня, от всех выгод по наследству (потому что мне, как сыну Версилова, уж конечно, что-нибудь перепало бы из этих денег, не сейчас, так потом), я сохранил бы за собою навеки высший нравственный взгляд на будущий поступок Версилова.
Неточные совпадения
Гаврило Афанасьевич //
Из тарантаса выпрыгнул, // К крестьянам подошел: // Как лекарь,
руку каждому // Пощупал,
в лица глянул им, // Схватился за бока // И покатился со смеху… // «Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!» // Здоровый смех помещичий // По утреннему воздуху // Раскатываться стал…
Крестьяне речь ту слушали, // Поддакивали барину. // Павлуша что-то
в книжечку // Хотел уже писать. // Да выискался пьяненький // Мужик, — он против барина // На животе лежал, //
В глаза ему поглядывал, // Помалчивал — да вдруг // Как вскочит! Прямо к барину — // Хвать карандаш
из рук! // — Постой, башка порожняя! // Шальных вестей, бессовестных // Про нас не разноси! // Чему ты позавидовал! // Что веселится бедная // Крестьянская душа?
Так вот что с парнем сталося. // Пришел
в село да, глупенький, // Все сам и рассказал, // За то и сечь надумали. // Да благо подоспела я… // Силантий осерчал, // Кричит: «Чего толкаешься? // Самой под розги хочется?» // А Марья, та свое: // «Дай, пусть проучат глупого!» // И рвет
из рук Федотушку. // Федот как лист дрожит.
В следующую речь Стародума Простаков с сыном, вышедшие
из средней двери, стали позади Стародума. Отец готов его обнять, как скоро дойдет очередь, а сын подойти к
руке. Еремеевна взяла место
в стороне и, сложа
руки, стала как вкопанная, выпяля глаза на Стародума, с рабским подобострастием.
Скотинин. Смотри ж, не отпирайся, чтоб я
в сердцах с одного разу не вышиб
из тебя духу. Тут уж
руки не подставишь. Мой грех. Виноват Богу и государю. Смотри, не клепли ж и на себя, чтоб напрасных побой не принять.