Неточные совпадения
Черная полоса на горизонте становилась все явственнее, и вскоре можно
было разглядеть
молы и другие высокие постройки одесского порта.
— Странно-то, странно, —
заметила Мадлен, — но я все же думаю, что ты преувеличиваешь опасность… Если даже это
был полицейский сыщик, то нет основания после первого же его визита бежать без оглядки.
—
Будьте, главное, откровенны и правдивы, —
заметил прокурор, — и тогда я постараюсь улучшить ваше положение, оставю вас до суда на свободе, разрешу свидание с господином Савиным.
— По-моему, полиции не
было никакого повода доискиваться кто я такой, раз я ничего не сделал противозаконного и наказуемого в пределах Бельгии, —
заметил Савин.
— У русских, —
заметил ему, улыбаясь, Савин, —
есть пословица: «Не сули журавля в небе, а дай синицу в руки». И я вас прошу, чем сулить освобождение из тюрьмы в будущем, освободите теперь нас от вашего присутствия… Мы так давно не
были наедине.
Надо
заметить, что следствие в Бельгии ведется по французской системе, то
есть следователь старается всячески запутать обвиняемого разными неожиданностями, вымышленными сведениями и даже запугиванием.
— Однако, этот юнец — молодой, да из ранних. Он, кажется, хочет воспользоваться или,
быть может, и пользуется даром тем, за что наш почтенный хозяин платит большие деньги, —
заметил граф Стоцкий.
— Трудновато, теперь за ним
будет глаз да глаз… Да я не понимаю, с чего ему бегать?.. Ведь ты же говорил, Леля, что здешние его дела окончатся пустяками, что его должны оправдать? —
заметила Ястребова.
Она с удивлением рассматривала драгоценные камни, украшавшие руки певицы, и с совершенно детскою наивностью
заметила, что, должно
быть, она очень богата, если покупает такие дорогие вещи.
— Где, дочь моя, — сказал отец Иосиф, садясь рядом с молодой девушкой, — мне, смиренному иерею,
быть посланником Божиим… Конечно, мы ежедневно
молим Творца нашего Небесного о ниспослании нам силы для уврачевания душевных скорбей и тревог нашей паствы, и Господь в своем милосердии посылает порой нам, Его недостойным служителям, радостные случаи такого уврачевания… Скажите мне, что с вами, дочь моя?
— Да, да, дом Селезневых
будет для нее самым подходящим местом. Надо
поместить ее именно туда.
— Бедная девочка скучает по дому, —
заметила Евдокия Петровна. — Оно и понятно, дома она целый день
была бы на воздухе, в лесу, а здесь — точно птичка в клетке.
— В таком случае, мы, бедные, сегодня
будем все на заднем плане… —
заметила одна молоденькая дама, сидевшая рядом с дочерью хозяйки.
— Может
быть, до нее дошли о вас ложные слухи… — мягко
заметила Ольга Ивановна.
— Что с тобой, моя дорогая? — продолжал он. — Я с некоторых пор
замечаю, что ты что-то скрываешь.
Будь откровенна, дитя мое, я люблю тебя и всегда рад тебе помочь.
— Это тебе
будет стоить каторги, мой друг… — со смехом
заметил Григорий Александрович.
Григорий Александрович Кирхоф
был прав,
заметив, что графу Стоцкому не желательно потерять не «его», а «ее», то
есть не графа Петра Васильевича Вельского, а графиню Надежду Корнильевну.
— Не мучьте меня… — произнесла графиня. — Удовольствуйтесь тем, что знаете, что я любила вас всеми силами своей души, что
молила Бога
быть вашею женой.
— Секрета не может
быть для правосудия, — важно
заметил чиновник.
— У этих мошенников при настоящем состоянии правосудия всегда
есть надежда выйти из суда оправданным двенадцатью добрыми людьми, —
заметил Сигизмунд Владиславович.
— Погоди, что скажет следствие и суд,
быть может, он не успел растратить и мы потеряли только часть, тогда мы разделим убыток пополам, —
заметил Корнилий Потапович. — А теперь потрудись сам идти в кассу…
Будем продолжать проверку.
— Маша должна об этом знать… Она
была с ними в уговоре, —
заметила Елизавета Петровна.
— Она полюбила… и не могла совладать со своей любовью. Все, Бог даст, устроится, и она
будет счастлива… —
заметила Дубянская в утешение огорченному отцу.
— Невозможно
было добиться лишь одного, куда они уехали из имения, —
заметил Селезнев.
— То-то же, что нет… Сергей так загляделся на первую, что не
заметил сестры… Я тоже совершенно растерялся, а в это время коляска
была уже далеко… Мы исколесили весь парк, но более их не встречали… Утешительно одно, значит Неелов и Любовь Аркадьевна в Москве.
— Если теперь узнают, что медальона у графини нет, беда
будет, —
заметила она.
— Да, но хорошо и то, что вы узнали, что она не знает, кто
был героем ее романа… —
заметила между тем Матильда Францовна.
— Вы умный и предусмотрительный человек… —
заметила Руга. — Кстати, Корнилий Потапович
был сегодня у меня, и я уже его напугала, если не дядей, которого не знала, то отцом… Он пришел в восторг от младшей дочери Усовой, но я его огорчила тем, что сказала, что за ней ухаживает граф Петр Васильевич.
— Его не
будет и не
посмеет очень скоро считать таким никто! — горячо сказала Елизавета Петровна.
Огромный письменный стол
был завален бумагами, раскрытыми книжками «уставов», а массивная чернильница
была украшена бронзовой статуэткой Фемиды, с весами в одной руке и
мечем в другой.
— Благодарить
будете потом, если
будет за что, а пока еще не за что… —
заметил Николай Герасимович.
— Собственным умом дошел… Из молодых, да ранних, —
заметил Савин. — Но это все равно… Необходимо, чтобы он сознался и невиновность Сиротинина
была доказана… Вы это сделаете.
— Вам, понятно, неудобно предложить молодому Алфимову разрушить то самое здание, которое построено им при вашем содействии… Это вызовет с его стороны вопросы недоумения и, наконец, у него возникнет подозрение в вашей искренности, и он даже, сделав по вашему — не сделать он не
посмеет, у вас
есть средство его заставить…
— Он влюбился, ему не до нее и даже теперь
будет неприятно с нею встречаться, —
заметил он, — это и к лучшему, он
будет играть.
Для более наблюдательного и внимательного слушателя в этом смехе
было что-то истерическое, но обрадованная поведением дочери мать не
заметила этого.
— Вера Семеновна жаловалась мне на головную боль, —
заметил граф Стоцкий, —
быть может, она прошла к себе.
В описываемый нами вечер он
был, по-видимому, особенно в духе, врал, болтал разный вздор и согласился
метать банк только по усиленной просьбе молодого Лудова.
— К чему ты горячишься?.. —
заметил ему мистер Пени. — При таких условиях игра перестанет
быть забавой.
Неелов притих, пожал плечами и стал
метать. Дама опять
была бита.
Он утешался, впрочем, одним, что Екатерина Семеновна
была тоже в его руках и не
посмеет отступить от даваемых ей им инструкций.
Первым делом освобожденного Савина
было обратиться к редакциям газет с требованием
поместить опровержение известий, «позорящих» его честь.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда
метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что
будет, то
будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)Не
смею более беспокоить своим присутствием. Не
будет ли какого приказанья?
Почтмейстер. Так точно-с. (Встает, вытягивается и придерживает шпагу.)Не
смея долее беспокоить своим присутствием… Не
будет ли какого замечания по части почтового управления?
Анна Андреевна. Так вы и пишете? Как это должно
быть приятно сочинителю! Вы, верно, и в журналы
помещаете?
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили
заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда
будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?