Наполняя литературу указателями, помещая в журналах указатели, основывая свою ученую славу на составлении указателей, они
смело будут говорить всей России: вот где истинное ученое достоинство, — вот где основательные, дельные труды, заслуживающие бессмертия в потомстве!
Неточные совпадения
Издатели
были: княгиня Е. Р. Дашкова, которая нередко
помещала здесь свои сочинения (20), и Екатерина II, наполнившая большую часть журнала своими «Записками касательно русской истории» и «
Былями и небылицами» (21).
В «Собеседнике», таким образом, господствовало приятное разнообразие: стихи перемешаны
были с прозою, серьезные статьи с шуточными, сатирические с дидактическими, которых, впрочем, надобно
заметить,
было очень мало.
Да еще о Давиде Игоревиче автор решился
заметить, что это
был «человек не твердый и ко вражде склонный».
Так, под 1113 годом, говоря о печерской дани, которой не хотели платить новгородцы, автор
замечает: «Писатели приписывают сие тому, что князь Всеволод Мстиславич,
быв не токмо кроток, но и слаб, не содержал их в надлежащем порядке, оттого и своевольствовали».
Часто автор сам
замечает это и говорит, что, начав писать, еще не знает, что
будет говорить дальше.
Издатели
замечают на это, что «он не знает, может
быть, кто они таковы, и что письмо это помещается для того, чтобы публика сама могла судить, сколь мало благопристойно предложенное сочинение, которое если не послужит к удовольствию читателей, то, конечно, служить может образцом неучтивости».
«Впредь же мы
будем помещать только учтивые критики», — говорят издатели.
Не приводим здесь нескольких мелких заметок о том же предмете, потому что и из приведенных, кажется, можно хорошо видеть, как живо, умно и
смело нападал «Собеседник» на сутяжничество и взяточничество, и из этих нападений можно заключать, как сильно распространен
был у нас этот порок.
Особенно досталось двум авторам; Любослову, который
поместил в «Собеседник» свою критику и на первую часть его, мелочную, правда, но большею частию справедливую, и потом «Начертание о российском языке», и еще автору одного письма к сочинителю «
Былей и небылиц», приложившему при этом письме и свое предисловие к «Истории Петра Великого».
Любословы критиковали неправильности языка, а в предисловии к этим критикам в то же время издатели (вероятно, сама Екатерина) говорили: «Один из издателей нижайше просит, чтоб дозволено ему
было и не всегда исправные свои сочинения в «Собеседнике»
помещать, так как он ни терпенья, ни времени не имеет свои сочинения переправлять, а притом и не хочет никого тяготить скукою поправлять его против грамматики преступления».
Что касается до Богдановича, то он
был, кажется, присяжным участником журнала и до последней книжки
помещал в нем всевозможный вздор.
(7) Во второй книжке «Собеседника» (стр. 106–117) помещено послание Любослова, содержащее в себе несколько придирчивую критику на первую книжку. В третьей же части (ст. VI, стр. 39–43) помещено письмо от защитника Клировых мыслей, в котором неизвестный защитник выразился об издателях так, что они сочли нужным
заметить, что, может
быть, он писал так, «не зная, кто они» (стр. 45).
Заметим, что в числе эпиграмм также
есть несколько довольно удачных.
(51) Как видно, это сделано
было по убеждению императрицы, потому что даже в ее замечаниях на Стриттера мы находим обвинение в том, что он возобновил нелепые басни о
мести Ольги древлянам, выброшенные из («Записок о русской истории» (Старч., стр. 235).
Бальзаминов. Сколько бы я ни прослужил: ведь у меня так же время-то идет, зато офицер. А теперь что я? Чин у меня маленький, притом же я человек робкий, живем мы в стороне необразованной, шутки здесь всё такие неприличные, да и насмешки… А вы только представьте, маменька: вдруг я офицер, иду по улице смело; уж тогда
смело буду ходить; вдруг вижу — сидит барышня у окна, я поправляю усы…
— Да. Спасительницей или губительницей Митеньки ей явиться? О том
молить будет, чтоб озарило ее душу. Сама еще, видите ли, не знает, приготовиться не успела. Тоже меня за няньку принимает, хочет, чтоб я ее убаюкал!
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда
метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что
будет, то
будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)Не
смею более беспокоить своим присутствием. Не
будет ли какого приказанья?
Почтмейстер. Так точно-с. (Встает, вытягивается и придерживает шпагу.)Не
смея долее беспокоить своим присутствием… Не
будет ли какого замечания по части почтового управления?
Анна Андреевна. Так вы и пишете? Как это должно
быть приятно сочинителю! Вы, верно, и в журналы
помещаете?
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну, да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили
заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда
будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?