Неточные совпадения
Прежде всего объявляю,
что этот юноша, Алеша, был вовсе не фанатик и, по-моему, по крайней мере, даже и не мистик вовсе.
Зашибаться он стал без меня, Никитушка-то мой, это наверно
что так, да и
прежде того: чуть я отвернусь, а уж он и ослабеет.
Дело в том,
что он и
прежде с Иваном Федоровичем несколько пикировался в познаниях и некоторую небрежность его к себе хладнокровно не выносил: «До сих пор, по крайней мере, стоял на высоте всего,
что есть передового в Европе, а это новое поколение решительно нас игнорирует», — думал он про себя.
— Все эти ссылки в работы, а
прежде с битьем, никого не исправляют, а главное, почти никакого преступника и не устрашают, и число преступлений не только не уменьшается, а
чем далее, тем более нарастает.
— Ну довольно, — еще кривее улыбнулся он,
чем прежде. —
Чего ты смеешься? Думаешь,
что я пошляк?
Дмитрий Федорович встал, в волнении шагнул шаг и другой, вынул платок, обтер со лба пот, затем сел опять, но не на то место, где
прежде сидел, а на другое, на скамью напротив, у другой стены, так
что Алеша должен был совсем к нему повернуться.
Федор Павлович громко хохотал и смеялся; Алеша еще из сеней услышал его визгливый, столь знакомый ему
прежде смех и тотчас же заключил, по звукам смеха,
что отец еще далеко не пьян, а пока лишь всего благодушествует.
Они крепко пожали друг другу руки, как никогда еще
прежде. Алеша почувствовал,
что брат сам первый шагнул к нему шаг и
что сделал он это для чего-то, непременно с каким-то намерением.
Оказались тоже и другие люди, до которых все это касалось и, может быть, гораздо более,
чем могло казаться Алеше
прежде.
Но знай,
что бы я ни сделал
прежде, теперь или впереди, — ничто, ничто не может сравниться в подлости с тем бесчестием, которое именно теперь, именно в эту минуту ношу вот здесь на груди моей, вот тут, тут, которое действует и совершается и которое я полный хозяин остановить, могу остановить или совершить, заметь это себе!
Он знал тоже,
что есть из братии весьма негодующие и на то,
что, по обычаю, даже письма от родных, получаемые скитниками, приносились сначала к старцу, чтоб он распечатывал их
прежде получателей.
— Войдите, войдите ко мне сюда, — настойчиво и повелительно закричала она, — теперь уж без глупостей! О Господи,
что ж вы стояли и молчали такое время? Он мог истечь кровью, мама! Где это вы, как это вы?
Прежде всего воды, воды! Надо рану промыть, просто опустить в холодную воду, чтобы боль перестала, и держать, все держать… Скорей, скорей воды, мама, в полоскательную чашку. Да скорее же, — нервно закончила она. Она была в совершенном испуге; рана Алеши страшно поразила ее.
прибавил он с искривленною улыбкой, доказав, впрочем, совершенно неожиданно,
что и он может читать Шиллера до заучивания наизусть,
чему прежде не поверил бы Алеша. Он вышел из комнаты, даже не простившись и с хозяйкой, госпожой Хохлаковой. Алеша всплеснул руками.
Алеша решил зайти к нему во всяком случае
прежде,
чем к штабс-капитану, хоть и предчувствовал,
что не застанет брата.
Восклицая это, госпожа Хохлакова имела вид серьезно испуганный: «Это уж серьезно, серьезно!» — прибавляла она к каждому слову, как будто все,
что случалось с ней
прежде, было несерьезно. Алеша выслушал ее с горестью; начал было излагать ей и свои приключения, но она его с первых же слов прервала: ей было некогда, она просила посидеть у Lise и у Lise подождать ее.
— Слишком понимаю, Иван: нутром и чревом хочется любить — прекрасно ты это сказал, и рад я ужасно за то,
что тебе так жить хочется, — воскликнул Алеша. — Я думаю,
что все должны
прежде всего на свете жизнь полюбить.
— Непременно так, полюбить
прежде логики, как ты говоришь, непременно чтобы
прежде логики, и тогда только я и смысл пойму. Вот
что мне давно уже мерещится. Половина твоего дела сделана, Иван, и приобретена: ты жить любишь. Теперь надо постараться тебе о второй твоей половине, и ты спасен.
— Сам понимаешь, значит, для
чего. Другим одно, а нам, желторотым, другое, нам
прежде всего надо предвечные вопросы разрешить, вот наша забота. Вся молодая Россия только лишь о вековечных вопросах теперь и толкует. Именно теперь, как старики все полезли вдруг практическими вопросами заниматься. Ты из-за
чего все три месяца глядел на меня в ожидании? Чтобы допросить меня: «Како веруеши али вовсе не веруеши?» — вот ведь к
чему сводились ваши трехмесячные взгляды, Алексей Федорович, ведь так?
Всю жизнь
прежде не знали друг друга, а выйдут из трактира, сорок лет опять не будут знать друг друга, ну и
что ж, о
чем они будут рассуждать, пока поймали минутку в трактире-то?
Да ты и права не имеешь ничего прибавлять к тому,
что уже сказано тобой
прежде.
— Сам старик замечает ему,
что он и права не имеет ничего прибавлять к тому,
что уже
прежде сказано.
«Имеешь ли ты право возвестить нам хоть одну из тайн того мира, из которого ты пришел? — спрашивает его мой старик и сам отвечает ему за него, — нет, не имеешь, чтобы не прибавлять к тому,
что уже было
прежде сказано, и чтобы не отнять у людей свободы, за которую ты так стоял, когда был на земле.
Ибо слишком будут помнить,
что прежде, без нас, самые хлебы, добытые ими, обращались в руках их лишь в камни, а когда они воротились к нам, то самые камни обратились в руках их в хлебы.
Тосковать ему случалось часто и
прежде, и не диво бы,
что пришла она в такую минуту, когда он завтра же, порвав вдруг со всем,
что его сюда привлекло, готовился вновь повернуть круто в сторону и вступить на новый, совершенно неведомый путь, и опять совсем одиноким, как
прежде, много надеясь, но не зная на
что, многого, слишком многого ожидая от жизни, но ничего не умея сам определить ни в ожиданиях, ни даже в желаниях своих.
С другой стороны, такая статья-с, как только сейчас смеркнется, да и раньше того, братец ваш с оружьем в руках явится по соседству: «Смотри, дескать, шельма, бульонщик: проглядишь ее у меня и не дашь мне знать,
что пришла, — убью тебя
прежде всякого».
— Убьет как муху-с, и
прежде всего меня-с. А пуще того я другого боюсь: чтобы меня в их сообществе не сочли, когда
что нелепое над родителем своим учинят.
Поутру же старец Зосима положительно изрек ему, отходя ко сну: «Не умру
прежде,
чем еще раз не упьюсь беседой с вами, возлюбленные сердца моего, на милые лики ваши погляжу, душу мою вам еще раз изолью».
Все, и хозяин и гости, расположились во второй комнате старца, в которой стояла постель его, комнате, как и было указано
прежде, весьма тесной, так
что все четверо (кроме Порфирия-послушника, пребывавшего стоя) едва разместились вокруг кресел старца на принесенных из первой комнаты стульях.
«Зажигай, милая, зажигай, изверг я был,
что претил вам
прежде.
Приходили к нам знакомые: «Милые, говорит, дорогие, и
чем я заслужил,
что вы меня любите, за
что вы меня такого любите, и как я того
прежде не знал, не ценил».
Потом уж я твердо узнал,
что принял он вызов мой как бы тоже из ревнивого ко мне чувства: ревновал он меня и
прежде, немножко, к жене своей, еще тогда невесте; теперь же подумал,
что если та узнает,
что он оскорбление от меня перенес, а вызвать на поединок не решился, то чтобы не стала она невольно презирать его и не поколебалась любовь ее.
Служил он у меня еще недавно, и случалось и
прежде,
что ударял его, но никогда с такою зверскою жестокостью.
«То-то вот и есть, — отвечаю им, — это-то вот и удивительно, потому следовало бы мне повиниться, только
что прибыли сюда, еще
прежде ихнего выстрела, и не вводить их в великий и смертный грех, но до того безобразно, говорю, мы сами себя в свете устроили,
что поступить так было почти и невозможно, ибо только после того, как я выдержал их выстрел в двенадцати шагах, слова мои могут что-нибудь теперь для них значить, а если бы до выстрела, как прибыли сюда, то сказали бы просто: трус, пистолета испугался и нечего его слушать.
Те вослед науке хотят устроиться справедливо одним умом своим, но уже без Христа, как
прежде, и уже провозгласили,
что нет преступления, нет уже греха.
Каждый раз в молитве твоей, если искренна, мелькнет новое чувство, а в нем и новая мысль, которую ты
прежде не знал и которая вновь ободрит тебя; и поймешь,
что молитва есть воспитание.
Ибо и
прежде сего случалось,
что умирали иноки весьма праведной жизни и праведность коих была у всех на виду, старцы богобоязненные, а между тем и от их смиренных гробов исходил дух тлетворный, естественно, как и у всех мертвецов, появившийся, но сие не производило же соблазна и даже малейшего какого-либо волнения.
Упомянул уже я
прежде,
что выходил он из своей деревянной келейки на пасеке редко, даже в церковь подолгу не являлся, и
что попущали ему это якобы юродивому, не связывая его правилом, общим для всех.
Сам же я не только не намерен просить за него прощенья или извинять и оправдывать простодушную его веру его юным возрастом, например, или малыми успехами в пройденных им
прежде науках и проч., и проч., но сделаю даже напротив и твердо заявлю,
что чувствую искреннее уважение к природе сердца его.
— Ну уж и не знаешь,
чему рада? — усмехнулся Ракитин. — Прежде-то зачем-нибудь приставала же ко мне: приведи да приведи его, имела же цель.
Тем не менее, несмотря на всю смутную безотчетность его душевного состояния и на все угнетавшее его горе, он все же дивился невольно одному новому и странному ощущению, рождавшемуся в его сердце: эта женщина, эта «страшная» женщина не только не пугала его теперь прежним страхом, страхом, зарождавшимся в нем
прежде при всякой мечте о женщине, если мелькала таковая в его душе, но, напротив, эта женщина, которую он боялся более всех, сидевшая у него на коленях и его обнимавшая, возбуждала в нем вдруг теперь совсем иное, неожиданное и особливое чувство, чувство какого-то необыкновенного, величайшего и чистосердечнейшего к ней любопытства, и все это уже безо всякой боязни, без малейшего прежнего ужаса — вот
что было главное и
что невольно удивляло его.
Слышал ли ты от нее
прежде то,
что она рассказала теперь?
— Не знаю я, не ведаю, ничего не ведаю,
что он мне такое сказал, сердцу сказалось, сердце он мне перевернул… Пожалел он меня первый, единый, вот
что! Зачем ты, херувим, не приходил
прежде, — упала вдруг она пред ним на колени, как бы в исступлении. — Я всю жизнь такого, как ты, ждала, знала,
что кто-то такой придет и меня простит. Верила,
что и меня кто-то полюбит, гадкую, не за один только срам!..
Подробнее на этот раз ничего не скажу, ибо потом все объяснится; но вот в
чем состояла главная для него беда, и хотя неясно, но я это выскажу; чтобы взять эти лежащие где-то средства, чтобы иметь право взять их, надо было предварительно возвратить три тысячи Катерине Ивановне — иначе «я карманный вор, я подлец, а новую жизнь я не хочу начинать подлецом», — решил Митя, а потому решил перевернуть весь мир, если надо, но непременно эти три тысячи отдать Катерине Ивановне во
что бы то ни стало и
прежде всего.
Да к тому же Митя его даже и за человека теперь считать не мог, ибо известно было всем и каждому в городе,
что это лишь больная развалина, сохранившая отношения с Грушенькой, так сказать, лишь отеческие, а совсем не на тех основаниях, как
прежде, и
что это уже давно так, уже почти год как так.
Но дело в том,
что с Хохлаковой он в последний месяц совсем почти раззнакомился, да и
прежде знаком был мало и, сверх того, очень знал,
что и сама она его терпеть не может.
Что же касается собственно до «плана», то было все то же самое,
что и
прежде, то есть предложение прав своих на Чермашню, но уже не с коммерческою целью, как вчера Самсонову, не прельщая эту даму, как вчера Самсонова, возможностью стяпать вместо трех тысяч куш вдвое, тысяч в шесть или семь, а просто как благородную гарантию за долг.
— Да слушай: чтобы сыру там, пирогов страсбургских, сигов копченых, ветчины, икры, ну и всего, всего,
что только есть у них, рублей этак на сто или на сто двадцать, как
прежде было…
Я хочу музыки, грому, гаму, всего
что прежде…
— Нет-с, в Смоленской губернии-с. А только ее улан еще
прежде того вывез-с, супругу-то мою-с, будущую-с, и с пани-маткой, и с тантой, и еще с одною родственницей со взрослым сыном, это уж из самой Польши, из самой… и мне уступил. Это один наш поручик, очень хороший молодой человек. Сначала он сам хотел жениться, да и не женился, потому
что она оказалась хромая…
— Пани Агриппина, — закричал пан, — я рыцарь, я шляхтич, а не лайдак! Я пшибыл взять тебя в супругу, а вижу нову пани, не ту,
что прежде, а упарту и без встыду (своенравную и бесстыдную).