Неточные совпадения
Там, против древнего дому Ярославова, уже собралися посадники с золотыми на груди медалями, тысячские с высокими жезлами,
бояре, люди житые со знаменами
и старосты всех пяти концов новогородских [Так назывались части города: Конец Неровский, Гончарский, Славянский, Загородский
и Плотнинский.
Иосиф Делинский, именитый гражданин, бывший семь раз степен-ным посадником —
и всякий раз с новыми услугами отечеству, с новою честию для своего имени, — всходит на железные ступени, открывает седую, почтенную свою голову, смиренно кланяется народу
и говорит ему, что князь московский прислал в Великий Новгород своего
боярина, который желает всенародно объявить его требования…
Посадник сходит —
и боярин Иоаннов является на Вадимовом месте, с видом гордым, препоясанный мечом
и в латах.
Но юные надменные новогородцы восклицают: «Смирись пред великим народом!» Он медлит — тысячи голосов повторяют: «Смирись пред великим народом!»
Боярин снимает шлем с головы своей —
и шум умолкает.
Вспомните, когда он был мирным гостем посреди вас; вспомните, как вы удивлялись его величию, когда он, окруженный своими вельможами, шел по стогнам Новаграда в дом Ярославов; вспомните, с каким благоволением, с какою мудростию он беседовал с вашими
боярами о древностях новогородских, сидя на поставленном для него троне близ места Рюрикова, откуда взор его обнимал все концы града
и веселью окрестности; вспомните, как вы единодушно восклицали: «Да здравствует князь московский, великий
и мудрый!» Такому ли государю не славно повиноваться,
и для того единственно, чтобы вместе с ним совершенно освободить Россию от ига варваров?
С сим словом
боярин Иоаннов надел шлем
и сошел с лобного места.
Война, война Иоанну!» Напрасно посол московский желает еще говорить именем великого князя
и требует внимания, дерзкие подъемлют на него руку,
и Марфа должна защитить
боярина.
Железные запоры стучат на городских воротах,
и боярин тихо едет по московской дороге, провождаемый своими воинами.
Но тысячские
и бояре ревностно трудились с гражданами: отрыли вечевой колокол
и повесили на другой башне.
В густоте дремучего леса, на берегу великого озера Ильменя, жил мудрый
и благочестивый отшельник Феодосии, дед Марфы-посадницы, некогда знатнейший из
бояр новогородских.
В одну ночь степенный посадник собрал знатнейших
бояр на думу —
и при восходе солнца ударили в вечевой колокол.
В счастливые дни твои я молился в пустыне, но братья мои гибнут,
и мне должно умереть с ними, да совершится клятвенный обет моей юности
и рода Молинских!..» Иосиф Делийский, провождаемый тысячскими
и боярами, несет златую цепь из Софийского храма, возлагает ее на старца
и говорит ему: «Будь еще посадником великого града!
Солнце восходило —
и лучи его озарили Иоанна, сидящего на троне, под хоругвию новогородскою, среди воинского стана, полководцев
и бояр московских; взор его сиял величием
и радостию.
«Государь Новаграда!» — сказал он,
и все
бояре московские радостно воскликнули: «Да здравствует великий князь всея России
и Новаграда!..» — «Государь! — продолжал старец.
Холмский входит, ставит воинов у дверей
и велит
боярам новогородским удалиться.
— Иоанн в доме Ярослава угостил роскошною трапезою
бояр новогородских
и державною рукою своею сыпал злато на беднейших граждан, которые искренно
и добросердечно славили его благотворительность.
Внутри оцепленного места расхаживали поручники и стряпчие обеих сторон. Тут же стояли
боярин и окольничий, приставленные к полю, и два дьяка, которым вместе с ними надлежало наблюдать за порядком боя. Одни из дьяков держал развернутый судебник Владимира Гусева, изданный еще при великом князе Иоанне Васильевиче III, и толковал с товарищем своим о предвиденных случаях поединка.
— Не мне, последнему из граждан нижегородских, — отвечал Минин, — быть судьею между именитых
бояр и воевод; довольно и того, что вы не погнушались допустить меня, простого человека, в ваш боярский совет и дозволили говорить наряду с вами, высокими сановниками царства Русского. Нет, бояре! пусть посредником в споре нашем будет равный с вами родом и саном знаменитым, пусть решит, идти ли нам к Москве или нет, посланник и друг пана Гонсевского.
Ярцеву пришло в голову, что, быть может, в этой роще носятся теперь души московских царей,
бояр и патриархов, и хотел сказать это Косте, но удержался.
Неточные совпадения
Роман сказал: помещику, // Демьян сказал: чиновнику, // Лука сказал: попу. // Купчине толстопузому! — // Сказали братья Губины, // Иван
и Митродор. // Старик Пахом потужился //
И молвил, в землю глядючи: // Вельможному
боярину, // Министру государеву. // А Пров сказал: царю…
Косушки по три выпили, // Поели —
и заспорили // Опять: кому жить весело, // Вольготно на Руси? // Роман кричит: помещику, // Демьян кричит: чиновнику, // Лука кричит: попу; // Купчине толстопузому, — // Кричат братаны Губины, // Иван
и Митродор; // Пахом кричит: светлейшему // Вельможному
боярину, // Министру государеву, // А Пров кричит: царю!
— Единственный умный царь из этой семьи — Петр Первый,
и это было так неестественно, что черный народ признал помазанника божия антихристом, слугой Сатаны, а некоторые из
бояр подозревали в нем сына патриарха Никона, согрешившего с царицей.
Овсяников своею важностью
и неподвижностью, смышленостью
и ленью, своим прямодушием
и упорством напоминал мне русских
бояр допетровских времен…
Ну, чем же я, Бакула, не
боярин! // Вались, народ, на мой широкий двор, // На трех столбах да на семи подпорках! // Пожалуйте, князья,
бояре, просим. // Несите мне подарки дорогие //
И кланяйтесь, а я ломаться буду.