Неточные совпадения
Этими словами
молодой человек, выглядывавший из приподнятого воротника бараньей шубы, перекинулся с мужичонкой корявого вида, который сидел за кучера на передке дорожного возка. Возок, по всем приметам, был помещичий,
не из богатых, а так себе, средней руки. Его тащила по расхлябанной, размытой и разъезженной дороге понурая обывательская тройка разношерстных кляч.
— Енарал!.. Енарал приехал! — пробежало из уст в уста по кучкам толпы — и головы ближайших к возку мужиков почтительно обнажились. Но это длилось
не более полуминуты…. разглядели слишком
молодое лицо приезжего, его баранью шубу и решили, что генералу таковым быть
не подобает. Обнаженные головы снова накрылись, хотя возок и продолжал еще возбуждать любопытство толпы.
Увы!.. этот блестящий и в своем роде — как и большая часть
молодых служащих людей того времени — даже модно-современный адъютант, даже фразисто-либеральный в мире светских гостиных и кабинетов, который там так легко, так хладнокровно и так административно-либерально решал иногда, при случае, все вопросы и затруднения по крестьянским делам — здесь, перед этою толпою решительно
не знал, что ему делать!
— Эге, робя! никак шутки шутят! — громко заметил один
молодой парень. — Небось, в царских хрестьян стрелять
не посмеют!
Другую партию составляли, в некотором роде, плебеи: два-три
молодых средней руки помещика, кое-кто из учителей гимназии, кое-кто из офицеров да чиновников, и эта партия оваций
не готовила, но чутко выжидала, когда первая партия начнет их, чтобы заявить свой противовес, как вдруг генерал с его адъютантом неожиданно был вызван телеграммой в Петербург, и по Славнобубенску пошли слухи, что на место его едет кто-то новый, дабы всетщательнейше расследовать дело крестьянских волнений и вообще общественного настроения целого края.
— «Мужики! Мужики!» — что такое «мужики»?.. Мужики — это вздор! Никаких тут мужиков нам и
не надобно. Главная штука в том, — значительно понизил он голос, наклоняясь к лицу
молодой девушки, — чтобы демонстрацию сделать… демонстрацию правительству, — поймите вы это, сахарная голова!
Волоса ее точно так же были острижены; но то, что довольно еще шло к
молодому личику хозяйки, вовсе уж было
не к лицу ее двадцатисемилетней гостье, придавая всей физиономии ее
не то какой-то птичий,
не то — деревянно-кукольный и даже неприятный характер.
Анцыфров, видимо, желал порисоваться, — показать, что и он тоже такого рода важная птица, которую есть за что арестовать. Полояров, напротив, как-то злобно отмалчивался. По сведениям хозяйки, оказалось, однако, что забрано в ночь вовсе
не множество, на чем так упорно продолжал настаивать Анцыфров, а всего только четыре человека: один
молодой, но семейный чиновник, один офицер Инфляндманландского полка, племянник соборного протопопа да гимназист седьмого класса — сын инспектора врачебной управы.
— Я скажу одно, — поднялся маленький математик, — пощадите, господа,
молодого человека!.. Если у вас есть в сердце хоть капелька человеческой крови — пощадите его! Он виноват —
не спорю. Ну, выдержите его в карцере, сколько вам будет угодно; ну, лишите его домашних отпусков до конца курса; ну, постарайтесь представить пред собранием товарищей весь позор, всю глупость его проступка; но только, Бога ради,
не выгоняйте его!
— Да, но мы здесь тем
не менее решаем судьбу
молодого человека! — горячо перебил его Устинов.
Нельзя
не поблагодарить также
молодых княжон Почечуй-Чухломинских, которые украсили собою превосходно поставленные живые картины.
Не успел еще он, по окончании письма, выпить предобеденную рюмку настойки да закусить свежею
молодою редискою со сливочным маслом, как в смежной комнате раздалось знакомое бряцание сабли полковника Пшецыньского, для которого ксендз-пробощ «всегда был дома».
В эту минуту
молодая девушка вся была в какой-то исступленно-нервной экзальтации. Ее душил прилив злостной досады избалованного, капризного ребенка; слезы ручьями катились по щекам; лихорадочная дрожь колотила все тело. Она сама
не помнила и
не понимала хорошенько, что с нею и что она делает.
— А
не была тут вечером…
молодая… девушка? — с трудом проговорил Лубянский.
Сын ее давал уроки в трех домах и получал за это ежемесячно двенадцать рублей, но после злосчастного «Орла» ему сразу отказали два дома, и
молодому человеку пришлось остаться на четырех рублях в месяц, а на эту сумму
не только в Славнобубенске, но даже и в каком-нибудь Енотаевске или Бузулуке особенно
не разживешься, и потому Иван Шишкин начинал уже голодать.
Молодой человек уныло ходил в темной комнате, потому что свечу купить было
не на что.
Вскоре на той же площадке появился какой-то
молодой человек, довольно привлекательной наружности, лет двадцати пяти, в костюме совершенно безвыразительном, обыденно-сероватом, но вполне приличном, который, ничем особенным
не кидаясь в глаза, точно так же ничем
не отличался от тысячи городских костюмов, встречаемых на каждом шагу.
Девушка любила быть с ним и говорить с ним, а
молодое весеннее чувство меж тем обоим закрадывалось в душу, и как это сделалось — они сами того
не знали и
не замечали; а оно шло все дальше и все глубже запускало в сердце свои живучие
молодые корни.
Несмотря на ранний час утра, табачный дым уже стоял коромыслом и
не один десяток
молодых звучных голосов кричал и надседался, что есть мочи, горячо стараясь перекричать всех остальных, чтобы подать свое личное мнение в каком-то общем споре.
— Господин Хвалынцев, хотя я и
не знаю вас, но позвольте от души пожать вам руку! — подойдя к обоим, произнес
молодой человек в черной чамарке.
Слышно, что кое-где по городу гуляют какие-то прокламации, под названием «Великорусс» и «К
молодой России», но видеть их самому еще
не приходилось, а толки-то — толки об этом предмете идут горячие и нескончаемые!
— Нет, господин Хвалынцев, — вмешалась Лидинька Затц. — В вас, я вижу, развит непозволительный индифферентизм, вы равнодушны к общему делу. Если вы порядочный господин, то этого нельзя-с, или вы
не принадлежите к
молодому поколению и заодно с полицией, а только такой индифферентизм… Вы должны от него отказаться, если вы честный господин и если хотите, чтобы я вас уважала.
Хвалынцев стал бывать у них ежедневно. Весь
молодой, внутренний мир его, в первые дни, так всецело наполнился этим присутствием, этой близостью любимой девушки, что он решительно позабыл все остальное на свете — и университет, и студентов, и общее дело, и науку, о которой еще так ретиво мечтал какую-нибудь неделю тому назад. Для него, на первых порах, перестало быть интересным или, просто сказать, совсем перестало существовать все, что
не она.
Разное начальство и власти, конные и пешие, стояли около этих двух групп и горячо о чем-то спорили, убеждали, доказывали, то принимаясь грозить, то вдруг увещевать; властям возражали — и власти снова начинали горячиться и снова грозить, но угрозы их встречались или равнодушием, или смехом; власти терялись, опять приступали к заявлениям своей любви и симпатии к «
молодому поколению»,
молодое поколение на любовь
не поддавалось, и потому власти опять-таки выходили из себя.
Он говорил, что сейчас только оттуда, что
молодой Стрешневой
не видал, так как ее
не было дома, а видел только старую тетку, которую вполне успокоил насчет Хвалынцева, сказав, что он теперь вне всякой опасности, в благонадежном месте, но что некоторые, весьма важные обстоятельства требуют недальнего отъезда его из Петербурга на непродолжительное время, и потому-де Хвалынцев просит нимало
не беспокоиться его отсутствием.
Чарыковский подал ему свою визитную карточку, на которой был его адрес. Хвалынцев поблагодарил его и обещал приехать. Хотя за все эти дни он уже так успел привыкнуть к своей замкнутости, которая стала ему мила и приятна постоянным обществом умной и
молодой женщины, и хотя в первую минуту он даже с затаенным неудовольствием встретил приглашение капитана, однако же поощрительный, веселый взгляд графини заставил его поколебаться. «К тому же и она нынче
не дома», — подумал он и согласился.
— Вы говорите о нас, о русском
молодом поколении, — обратился он к поручику. — Неужели вы думаете, что мы
не понимаем,
не чувствуем сами все эти упреки, которые высказывают России? Но что же мы можем сделать? Ведь все это хорошие слова, мы и сами их хорошо умеем говорить, но вы скажите нам, чтó делать? Если тут нужно дело, укажите его!
Я
не враг
молодого поколения, напротив, я люблю
молодое поколение и жду от него многого..
— Хотя я и гражданский человек, но… одобряю! — заметил, с благосклонным жестом, его превосходительство. — Военная служба для
молодого человека
не мешает… это формирует, регулирует… Это хорошо, одним словом!.. Постарайтесь и на новом своем поприще стойко исполнять то, к чему взывают долг и честь и ваша совесть. Я надеюсь, что вы вполне оправдаете ту лестную рекомендацию, которую сделал мне о вас многоуважаемый Иосиф Игнатьевич.
Это нечаянное ты, еще впервые только сорвавшееся для него с ее уст, словно обожгло его. Столь сильный и неожиданный порыв смутил
молодого человека. Он почему-то ждал более обыденной и более сдержанной встречи.
Не допуская себя принять ее объятия, радостные до полного самозабвения, он, отступя на шаг, тихо встретил ее простертые к нему руки и с чувством, но очень сдержанно пожал их.
В качестве искомого гувернера к экс-гусару явился
молодой человек армянского происхождения и отрекомендовался студентом, который «по домашним обстоятельствам»
не успел докончить университетского образования.
Точно ли
молодой человек был студентом и насколько в показаниях его правды, Стекльштром
не справлялся, а просто «морда» ему понравилась, и он взял его в гувернеры.
К числу таковых же надо отнести и убеждение, что все те, кому стукнуло за сорок, суть «отсталые» и
не имеют уже права принадлежать к
молодому поколению, сколько бы перед ним ни лебезили.
«Между
молодыми людьми в последнее время нам случалось встречать таких господ, которые проповедуют, что наука сама по себе
не только бесполезна, но даже вредна, потому что отвлекает умы от других, более плодотворных сфер деятельности.
Мы так боялись и гнева журнальных оракулов, и того, чтобы о нас
не подумали, будто мы «отсталые»; каждому из нас так хотелось, вроде Петра Ивановича Бобчинского, «петушком, петушком» побежать за «
молодым поколением», заявить всем и каждому, что и я, мол, тоже
молодое поколение.
Там была напечатана маленькая статейка: «Учиться или
не учиться?» На нее последовал ответ: «учиться, но как?», где, конечно, осуждался профессор, ибо автор писал «в защиту
молодого поколения».
Двое из офицеров специально прикомандировали себя к
молодой хозяйке и даже слегка ухаживали за нею, чтó ей очень нравилось и подавало повод к маленькому кокетству. Сусанна хоть и сильно облюбила своего мужа, но… видя около себя ухаживающего мужчину — по прирожденной ей слабости, никак
не могла воздержаться от некоторого кокетства: ей хотелось, чтобы все без исключения были ею заинтересованы и находили бы ее прелестной.
А в случае сопротивления авторы «
Молодой России» грозились «камня на камне
не оставить».
Так рассуждало «нравственное мещанство»,
не способное, по своей тупоумной пошлости, возвыситься до понимания столь великих в своей первобытной простоте и ясности идей «
Молодой России».
— Да, точно: исполин просыпается! — отозвался ей Устинов! — да только проснется-то он вовсе
не так и
не за тем, как ждут и надеются господа Фрумкины!.. Любители народа!.. Показать бы их теперь этому народу! Пускай бы послушали,
не кричит ли он по их рецепту: «да здравствует
молодая Россия и русская социально-демократическая республика!»
О пожаре на Толкучем купец Александров, в лавке которого первоначально загорелось, дал показание, что «28-го мая, в пятом часу, пришли к нему в лавку четверо
молодых людей, перебирали товары — все будто
не находят, что им нужно, пошли к нему наверх, рылись и ушли, купив на рубль разного хламу.
Толковали также и в народе, и в газетах, будто 29-го мая, в третьем часу пополудни, ехал в дрожках мимо министерства внутренних дел
молодой человек, с небольшой бородкой, хорошо одетый, в статском пальто, и будто он бросил небольшой шар или клуб, который высоко прыгнул и потом упал,
не зажегши ничего.