Неточные совпадения
У нас не переводились, да
и не переведутся праведные. Их только не замечают, а если
стать присматриваться — они есть. Я сейчас вспоминаю целую обитель праведных, да еще из таких времен, в которые святое
и доброе больше чем когда-нибудь пряталось от света.
И, заметьте, все не из чернородья
и не из знати, а из людей служилых, зависимых, коим соблюсти правоту труднее; но тогда были… Верно
и теперь есть, только, разумеется, искать надо.
Это маленькое правонарушение служило к созиданию великого дела: оно воспитывало дух товарищества, дух взаимопомощи
и сострадания, который придает всякой среде теплоту
и жизненность, с утратой коих люди перестают быть людьми
и становятся холодными эгоистами, неспособными ни к какому делу, требующему самоотвержения
и доблести.
Само собою разумеется, что паника была ужасная. Нам объявили, что если еще найдутся между нами кадеты, которые будут вести себя неудовлетворительно, то такие высылки
станут повторяться. Для оценки поведения была назначена отметка сто баллов
и сказано, что если кто будет иметь менее семидесяти пяти баллов, то такой будет немедленно отдан в унтер-офицеры.
Само начальство было в немалом затруднении, как располагать оценку поведения по этой новой, стобалльной системе,
и мы слыхали об этом недоумении переговоры, которые окончились тем, что начальство
стало нас щадить
и оберегать, милостиво относясь к нашим ребячьим грешкам, за которые над нами была утверждена такая страшная кара.
Как они, сердечные, должно быть, были изумлены
и поражены этою неожиданностью,
и где-то
и как они
стали приходить в себя
и проч.
и проч.
А мы тоже ни с места; но Перский, видя это, дал знак солдатам, державшим демидовское угощение,
и те
стали носить корзины по рядам.
Нас нельзя было подкупить
и заласкать никакими лакомствами: мы так были преданы начальству, но не за ласки
и подарки, а за его справедливость
и честность, которые видели в таких людях, как Михаил Степанович Перский — главный командир, или, лучше сказать, игумен нашего кадетского монастыря, где он под
стать себе умел подобрать таких же
и старцев.
Но тут вся сцена
становилась какою-то дрожащею. Бобров топал ногами, кричал: «Прочь, прочь, мошенник!»
и с этим сам быстро прятался в угол дивана за стол, закрывал оба глаза своими пухленькими кулачками или синим бумажным платком
и не плакал, а рыдал, рыдал звонко, визгливо
и неудержимо, как нервическая женщина, так что вся его внутренность
и полная мясистая грудь его дрожала
и лицо наливалось кровью.
Веруя
и постоянно говоря, что «главное дело не в лечении, а в недопущении, в предупреждении болезней», Зеленский был чрезвычайно строг к прислуге,
и зуботычины у него летели за малейшее неисполнение его гигиенических приказаний, к которым, как известно, наши русские люди относятся как к какой-то неосновательной прихоти. Зная это, Зеленский держался с ними морали крыловской басни «Кот
и повар». Не исполнено или неточно исполнено его приказание — не
станет рассуждать, а сейчас же щелк по зубам,
и пошел мимо.
Не осердися на поэта,
Тебя который воспевал,
И знай — у каждого кадета
Ты тем навек бессмертен
стал.
Прочтя стихи сии, потомки,
Бобров, воспомнут о тебе,
Твои дела воспомнут громки
И вспомнят, может быть, о мне.
— Да как же: кто пишет стихи, ведь тех называют поэтами. Ну, так
и вы поэт, если
стали сочинять стихи.
— Не знаю, — отвечал Перский
и стал вслух читать Андрею Петровичу его рапорт.
Но если она заглушала даже всякий лукавый и льстивый шепот сердца, то не могла совладеть с грезами воображения: часто перед глазами ее, против ее власти,
становился и сиял образ этой другой любви; все обольстительнее, обольстительнее росла мечта роскошного счастья, не с Обломовым, не в ленивой дремоте, а на широкой арене всесторонней жизни, со всей ее глубиной, со всеми прелестями и скорбями — счастья с Штольцем…
Неточные совпадения
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом
и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с какой
стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А вот он-то
и есть этот чиновник.
Анна Андреевна. Ну вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да
и полно! Где ему смотреть на тебя?
И с какой
стати ему смотреть на тебя?
Анна Андреевна. Ты, Антоша, всегда готов обещать. Во-первых, тебе не будет времени думать об этом.
И как можно
и с какой
стати себя обременять этакими обещаниями?
А
стало бы,
и очень бы
стало на прогоны; нет, вишь ты, нужно в каждом городе показать себя!
Вздохнул Савелий… — Внученька! // А внученька! — «Что, дедушка?» // — По-прежнему взгляни! — // Взглянула я по-прежнему. // Савельюшка засматривал // Мне в очи; спину старую // Пытался разогнуть. // Совсем
стал белый дедушка. // Я обняла старинушку, //
И долго у креста // Сидели мы
и плакали. // Я деду горе новое // Поведала свое…