Неточные совпадения
— Мой план нерушим и неотразим: он никому не мог прийти в
голову, кроме меня,
хотя он прост, как Колумбово яйцо.
Бодростина отдыхала на другой сладкой мечте, которая неведомо когда и как вперилась в ее
голову: она
хотела быть женой человека, по-видимому, самого ей неподходящего.
И тут опять спешит ему в подмогу случай: городского
головы теща захворала. Сто лет прожила и никогда не болела и не лечилась, а вдруг хворьба пристигла. Позвали немца-доктора, тот ощупал ее и говорит: «Издохни раз», а она ему: «Сам, — говорит, — нехрист, издохни, а я умирать
хочу». Вот и послали за новым лекарем. Спиридонов посмотрел на больную и говорит...
Лариса встала и, зайдя сзади тетки, поцеловала ее в
голову. Она
хотела приласкаться, но не умела, — все это у нее выходило как-то неестественно: Форова это почувствовала и сказала...
«Умный человек! — мелькнуло в ее
голове. — Что
хотите, а с таким человеком все легче делается, чем с межеумком», — и она ласково позвала Горданова к столу, усердно его угощала и даже обмолвилась с ним на «ты».
По ее мнению, ему не оставалось ничего иного, как ехать с нею назад в Россию, а по его соображениям это было крайне рискованно, и
хотя Глафира обнадеживала его, что ее брат Грегуар Акатов (которого знавал в старину и Висленев) теперь председатель чуть ли не полусотни самых невероятных комиссий и комитетов и ему не будет стоить особого труда поднять в одном из этих серьезных учреждений интересующий Иосафа мужской вопрос, а может быть даже нарядить для этого вопроса особую комиссию, с выделением из нее особого комитета, но бедный Жозеф все мотал
головой и твердил...
— Да, ты постоянно резок; даже уж очень резок, — вмешался Евангел и пояснил мягко, что
хотя замеченный Форовым раздел действительно как будто существует, но в этом виновата не природа, для которой нет оснований обделять прекрасное тело добрыми свойствами, а виноваты в том люди, потому что они красавицам больше прощают, больше льстятся и тем кружат им
головы и портят сердца, делают их своенравными, заносчивыми, и тогда уж плохо тем, кому придется с такою женщиной жить.
Обитатели дома сходились только к обеду, а утром все работали, даже не исключая Висленева, который, не имея занятий, купил себе трех орлят, запер их в холодный подвал и
хотел приучить садиться к его ногам или летать над его
головой.
Она лежала навзничь с неподвижно уложенною среди подушки
головой, с лицом и глазами, устремленными в ту сторону, откуда должна была войти гостья, и
хотела приветствовать ее улыбкой, но улыбки не вышло, и она поспешила только попросить у Александры Ивановны извинения, что ее беспокоила.
Шум разбудил и уснувшую было Лару. Она проснулась и, будучи не в силах понять причины слышанных звуков, спросила о них горничную. Та проговорилась ей о происшедшем. Лариса схватила свою
голову и, вся трепеща, уверяла, что ее покидает рассудок и что она
хочет приготовить себя к смерти: она требовала к себе священника, но желала, чтоб о призыве его не знали ни Бодростины, ни брат ее, ни Горданов. Форов взялся это устроить: он ушел очень рано и в десятом часу утра уже вернулся с Евангелом.
Сухой Мартын затряс бородой и, покачав
головой, с неудовольствием отозвался, что мало его здесь слушают, что каждый тут про себя
хочет большим главарем быть.
— Ничего нового, — отвечал тихо Ропшин, и девственно поникая
головой, еще тише добавил, — ровно ничего нового… но только… я бы
хотел, чтоб это далее было согласно с законом и совестью.
— Нет; я
хочу жить! — отвечала она и, обвив руками
голову Подозерова, покрыла ее зовущими жить поцелуями.
Если же в присутствии властей сотскому приходится вести разговор с лицом, ему самому подчиненным, то
хотя голова сотского и обращена к этому подчиненному, но глаза устремлены все время на власть с заигрывающим выражением, а в тоне его слов слышится угодливая пренебрежительность, — дескать, видите, пане, какая мужицкая необразованность и как мы с вами все это хорошо и тонко понимаем…
Она неподвижна своим туловищем, вытянутым, как жердь,
хотя голова ее трясется, вероятно от употребления в давнопрошедшие времена сильного притирания; морщиноватые кисти рук ее, убежавшие на четверть от рукавов, сложены крестообразно, как у покойника; веками она беспрестанно хлопает и мигает, и если их останавливает, то для того, чтобы взглянуть на свое создание, на свое сокровище, на свою славу.
Неточные совпадения
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в
голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя
хотят повесить.
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший
голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы
хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» За ним Коробкин, обратившийся к зрителям с прищуренным глазом и едким намеком на городничего; за ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга глазами.
Крестьяне сняли шапочки. // Низенько поклонилися, // Повыстроились в ряд // И мерину саврасому // Загородили путь. // Священник поднял
голову, // Глядел, глазами спрашивал: // Чего они
хотят?
Но как ни строго хранили будочники вверенную им тайну, неслыханная весть об упразднении градоначальниковой
головы в несколько минут облетела весь город. Из обывателей многие плакали, потому что почувствовали себя сиротами и, сверх того, боялись подпасть под ответственность за то, что повиновались такому градоначальнику, у которого на плечах вместо
головы была пустая посудина. Напротив, другие
хотя тоже плакали, но утверждали, что за повиновение их ожидает не кара, а похвала.
Мало того, начались убийства, и на самом городском выгоне поднято было туловище неизвестного человека, в котором, по фалдочкам,
хотя и признали лейб-кампанца, но ни капитан-исправник, ни прочие члены временного отделения, как ни бились, не могли отыскать отделенной от туловища
головы.