Неточные совпадения
При известной беспечности, вообще свойственной русской натуре, доходам
этим не предвиделось
конца, а он вдруг и пришел: старик Платон Висленев, советник одной из губернских палат, лег однажды спать и не проснулся.
— Ах ты, кум! — Горданов пожал плечами и комически проговорил, — вот что общество так губит: предрассудкам нет
конца! Нет, лучше поближе, а не подальше! Иди сейчас к генералу, сию же минуту иди, и до моего приезда умей снискать его любовь и расположение. Льсти, лги, кури ему, — словом, делай что знаешь,
это все нужно — добавил он, пихнув тихонько Висленева рукой к двери.
Бодростина вместо ответа щелкнула себя своим хлыстом по ноге и потом, подняв
этот тонкий хлыст за оба
конца двумя пальцами каждой руки, протянула его между своими глазами и глазами Горданова в линию и проговорила...
Черный день подкрался к Иосафу Платоновичу нежданно и негаданно, и притом же день
этот был весь с начала до
конца так лучезарно светел, что никакая дальнозоркость не могла провидеть его черноты.
— Да, — отвечал, улыбаясь, Горданов, — Ванскок мне кое-что сообщала насчет некоторых свойств вашего Иогана с острова Эзеля. К чему же было давать вам повод заподозрить меня в легкомыслии? Прошу вас завернуть завтра ко мне, и я вам предъявлю
это рукописание во всей его неприкосновенности, а когда все будет приведено к
концу, тогда, пред тем как я повезу Висленева в церковь венчать с Алиной Дмитриевной, я вручу вам
эту узду на ее будущего законного супруга, а вы мне отдадите мою цену.
Долго воспоминая свадьбу Висленева, священник, покусывая
концы своей бороды, качал в недоумении головой и, вздыхая, говорил: «все хорошо, если
это так пройдет», но веселый дьякон и смешливый дьячок, как люди более легкомысленные, забавлялись насчет несчастного Висленева: дьякон говорил, что он при
этом браке только вполне уразумел, что «тайна сия велика есть», а дьячок рассказывал, что его чуть Бог сохранил, что он не расхохотался, возглашая в
конце Апостола: «а жена да боится своего мужа».
Они жили по польской пословице: любяся как братья и считаясь как жиды, и таким образом Павел Николаевич, занимаясь ростовщичеством и маскируя
это ремесло светским образом жизни и постоянным вращательством в среде капиталистов второй и даже первой руки, к
концу второго года увеличил свой капитал рубль на рубль.
— Не прячет
концов. Держи-ка вот
этот шнурок.
И Кишенский улыбнулся, схватил Алину за подбородок и вдруг засерьезничал и молча стал помогать Алине укладывать шнурок по всему краю полок, набитых сочинениями Иосафа Платоновича. Через час все
эти пиротехнические затеи были окончены, шнурок с
конца припален; железная дверь замкнута, и хозяин с хозяйкой уехали, строго-настрого наказав оставленной при квартире бедной немецкой женщине беречь все пуще глаза, а главное быть осторожною с огнем.
Акатов свернул листок, сунул его в карман и во весь обратный путь домой все мысленно писал Подозерову ответ, — ответ уклончивый, с беспрестанными «конечно, хотя, разумеется» и печальнейшим «но», которым в
конце все
эти «хотя и разумеется» сводились к нулю в квадрате.
— Я знаю только ваши служебные столкновения с губернатором, с Бодростиным, — начала она после паузы, — и более не вижу пред вами никаких рожнов, от которых бы надо бежать. Служба без неприятностей никому не обходится, на
это уж надо быть готовым, и честный человек, если он будет себя выдерживать, в
конце концов, всегда выиграет; а в вас, я вижу, нет совсем выдержки, цепкости нет!
— Не торопи меня, — говорил он ей, — дай мне год времени, год — не век, и я тебе за то ручаюсь, что к
концу этого года ты будешь и свободна, и богата.
Вот
этот Рупышев и поехал, да ненадолго: стал он часто наезжать и угождениям его Летушке и
конца не было.
Это все люди с
концом в самом начале своей жизни…
Об отсутствующих же нечего было и говорить, он во всю свою болезнь ни разу не вспомнил ни про Горданова, ни про Висленева, не спросил про Филетера Ивановича и не полюбопытствовал, почему он не видал возле себя коренастого майора, а между тем в положении всех
этих лиц произошли значительные перемены с тех пор, как мы расстались с ними в
конце третьей части нашего романа.
После того случая, который рассказан в
конце предшествовавшей главы, дело уже не могло остановиться и не могло кончиться иначе как браком. По крайней мере так решил после бессонной ночи честный Подозеров; так же казалось и не спавшей всю
эту ночь своенравной Ларисе.
Майор отвечал ей тем же, и хотя они друг с другом ни о чем не условливались и в любви друг другу не объяснялись, но когда майор стал, к
концу кампании, на ноги, они с Катериной Астафьевной очутились вместе, сначала под обозною фурой, потом в татарской мазанке, потом на постоялом дворе, а там уже так и закочевали вдвоем по городам и городишкам, куда гоняла майора служба, до тех пор, пока он, наконец, вылетел из
этой службы по поводу той же Катерины Астафьевны.
Иосафа
это обидело, и он, дождавшись
конца Глафириной работы, спросил ее: неужто она и после
этого едет?
Глафира Бодростина, издавна начертав себе план завладеть огромным состоянием своего мужа, ускользавшим от нее по ее же собственной вине, по ее неспособности совладать с собою в первые годы своего замужества и лицемерно или искренно составить себе прочную репутацию, взялась за
это дело несколько поздно; но она, как мы видели, не теряла надежды привести все к такому
концу, какой для нее был нужен.
По непонятному влечению контрастов, Глафира страстно любила Подозерова:
это продолжалось уже целые два года, и к
концу того периода, с которого началась наша история, чувства Глафиры дошли до неодолимой страсти.
Это был кабинет старика; влево за драпированными дверями виднелась его спальня, а правее — продолговатая комната или широкий коридор, совсем без мебели, и в конце-то
этой комнаты запертая дверь, у которой теперь толпились все четыре лакея, суетясь, споря, не соглашаясь и в то же время штурмуя
эту дверь и кочергой, и щеткой, между тем как четвертый, позже всех прибывший с ясеневою вешалкой, действовал ею, как стенобойною машиной.
— Ну,
это мне лучше знать, стоит
это или не стоит сожаления, но только я ведь не Висленев; я до
конца таким путем не пойду; ты должна мне дать верное ручательство: хочешь или не хочешь ты быть моей женой?
Бог его знает: не ручаюсь, может быть его за границей обыграли, или просто обобрали, что было вовсе и не трудно, так как он вообще давно очень плохо за себя отвечает; но как бы там ни было, а в
конце концов я его встретила за границей почти полупомешанного:
это было в маленьком городишке, в Саксонии.
Событие было самое неприятное, страшно поразившее Бодростина, тронувшее, впрочем, и Глафиру; однако тронувшее не особенно сильно, потому что Глафира, узнав о том, где были молодые господа прежде трагического
конца своей гулянки, отнеслась к
этому с крайним осуждением. Висленев же был более смущен, чем поражен: он не мог никак понять, как
это все случилось, и, проснувшись на другое утро, прежде всего обратился за разъяснениями к Горданову, но тот ему отвечал только...
Между тем Кюлевейна схоронили; поезжане еще пробыли в Москве по
этому поводу лишних три дня, употребленные частью на хлопоты о том, чтобы тело умершего кавалериста не было вскрыто, так как смерть его казалась всем очевидною. Врач дал свидетельство, что он умер от удара, и
концы были брошены, если не в воду, то в могилу Ваганькова кладбища.
— Люди поженились и живут, и пусть их живут, — говорила Синтянина, но Форова думала не так: «Маланьина свадьба» казалась ей не браком, а какою-то глупостью, которая непременно должна иметь быстрый, внезапный и грустный
конец, но самим новобрачным майорша
этого, разумеется, не высказывала, да вскоре перестала говорить об
этом и Синтяниной и своему мужу, так как первая в ответ на ее пророчества называла ее «сорокой», а второй, не дослушивая речей жены, отвечал...
С
этим он юркнул в постель, под свою шертинговую простыню, и решил, что он вел себя хорошо, что за сим он войдет еще смелее и в
конце концов все будет прекрасно.
Сутки Лара укреплялась в
этом убеждении, а к
концу этих суток и всякий след сомнения в виновности Горданова исчез в душе ее.
Одни
концы этих палок изломаны, другие же — гладко отрезаны пилой и припечатаны тремя печатями, из которых в одной Александре Ивановне не трудно было узнать печать ее мужа.
Тьмы тем злых пожеланий и проклятий летели сюда на
эти звуки и на
этот огонь из холодного Аленина Верха, где теперь одни впотьмах валяли из привезенного воза соломы огромнейшую чучелу мары, меж тем как другие путали и цепляли множество вожжей к
концам большой сухостойной красной сосны, спиленной и переложенной на козлах крест-накрест с сухостойною же черною липой.
По мере того как допевалось
это заклинательное моленье,
концы веревок натягивались, как струны, и с последним звуком слился звук визжащего трения: длинное бревно челноком заныряло взад и вперед по другому бревну, а с ним замелькал то туда, то сюда старый Сухой Мартын.
Еще секунда, и огонь добыт; сынки-хватки, дымяся потом, еще сильней налегли; дочки-полизушки сунулись к дымящимся бревнам с пригоршнями сухих стружек и с оттопыренными губами, готовыми раздуть затлевшуюся искру в полымя, как вдруг натянутые безмерным усердием
концы веревок лопнули; с
этим вместе обе стены трущих огонь крестьян, оторвавшись, разом упали: расшатанное бревно взвизгнуло, размахнулось и многих больно зашибло.
— Он у Горданова. Благодарите Бога, что я не дал вам видеться с ним: вы будете свободны от одного подозрения, но на
этом не
конец; чтоб опровергнуть общее мнение, что вы хотите выйти замуж за Горданова, я хочу на вас жениться.
Говоруны и зачинщики не обозначались, но зато в
эту минуту в дальнем
конце широкой улицы деревни показались две фигуры, появление которых прежде всех было замечено крестьянами, а потом их усмотрело и начальство, обратившее внимание на происшедшее по
этому случаю обращение крестьянских взоров в одну сторону.
Так завершилось дело, на сборы к которому потрачено столько времени и столько подходов, вызывавшихся взаимным друг к другу недоверием всех и каждого. Актеры
этой драмы в
конце ее сами увидали себя детьми, которые, изготовляя бумажных солдатиков, все собираются произвесть им генеральное сражение и не замечают, как время уходит и зовет их прочь от
этих игрушек, безвестно где-то погибающих в черной яме.
— Он пустил в воду
концы. Вот в
это время, как вы с Сашей ходили искать квартиры, ко мне заходил тот… Карташов, или
этот… знаете, который был там?..
«Другу моему Катерине Астафьевне во всем
этом было последнее испытание, которое она до самого последнего своего
конца выдержала с величайшею для себя честью».
«До последнего
конца своего (читал генерал) она не возроптала и не укорила Провидение даже за то, что не могла осенить себя крестным знамением правой руки, но должна была делать
это левою, чем и доказала, что у иных людей, против всякого поверья, и с левой стороны черта нет, а у иных он и десницею орудует, как у любезного духовного сына моего Павла Николаевича, который пред смертью и с Богом пококетничал.