Неточные совпадения
Князь в это время шагал по Невскому.
Карету он обыкновенно всегда отпускал и ездил в ней только туда, куда ему надобно было очень чистым и незагрязненным явиться. Чем ближе он подходил к своей гостинице, тем быстрее шел и, придя к себе в номер, сейчас же принялся писать, как бы спеша передать волновавшие его чувствования.
Князь, ехав в своей покойной
карете, заметно был под влиянием не совсем веселых мыслей: более месяца он не видался с женою, но предстоящее свидание вовсе, кажется, не занимало и не интересовало его; а между тем
князь женился по страсти.
Швейцар хоть и видел, что подъехала барская
карета, но, по случаю холода, не счел за нужное выйти к ней: все люди
князя были страшно избалованы и распущены!
Князь после этого повернулся и медленно стал спускаться с лестницы… Вскоре после того Елена, все еще остававшаяся в темной гостиной, чутким ухом услыхала стук его отъезжавшей
кареты.
После обеда
князь с заметным нетерпением дожидался вечера и в шесть часов велел себе закладывать
карету.
Князь повез с собою целую кипу книг и
карете, разумеется, велел ехать на Маросейку.
Князь на это ничего не ответил и, сев в
карету, велел себя везти на Кузнецкий мост. Здесь он вышел из экипажа и пошел пешком. Владевшие им в настоящую минуту мысли заметно были не совсем спокойного свойства, так что он горел даже весь в лице. Проходя мимо одного оружейного магазина и случайно взглянув в его окна,
князь вдруг приостановился, подумал с минуту и затем вошел в магазин.
— Едемте-с! — сказал
князь, и через несколько времени они уже катили в его
карете по дороге к Останкину.
— Поедемте скорее домой, — сказал с заботливостью
князь, подсаживая ее в
карету, где она не преминула спросить его: зачем он, собственно, нанял два флигеля?
Сев в
карету, он велел как можно проворнее везти себя в Роше-де-Канкаль. Елена взяла тот же нумер, где они обыкновенно всегда встречались. При входе
князя она взмахнула только на него глазами, но не тронулась с своего места. За последнее время она очень похудела: под глазами у нее шли синие круги; румянец был какой-то неровный.
— Хорошо! — отвечал
князь и, встав из-за стола, сейчас же велел подать себе
карету и поехал к Миклакову.
Анна Юрьевна направилась опять к выходу, к своей
карете, и, идя, кричала
князю...
Князя до того мучила замечаемая им интимность между Еленой и Жуквичем, что он, едучи в
карете с нею, не утерпел и сказал ей...
По отъезде ее
князь крикнул, чтоб ему подавали
карету, и поехал в дом к Оглоблину.
— Я готов, извольте! — произнес Николя и, как агнец, ведомый на заклание, последовал за
князем, который посадил его к себе в
карету и повез.
Управляющий на другой же день принес
князю занятые под именье деньги, более ста тысяч.
Князь, внимательно и старательно пересчитав их, запер в свой железный шкаф и потом, велев подать себе
карету, поехал к нотариусу. Нотариус этот был еще старый знакомый его отца. Увидав
князя, он произнес радостное восклицание.
На другой день поутру
князь велел опять заложить себе
карету и, взяв все сто тысяч с собой, поехал в банк, где положил деньги на свое имя. Выходя из банка,
князь вдруг встретился с Николя Оглоблиным.
Печорин не слушал, его глаза старались проникнуть пеструю стену шуб, салопов, шляп… ему показалось, что там, за колонною, мелькнуло лицо ему знакомое, особенно знакомое… в эту минуту жандарм крикнул, и долговязый лакей повторил за ним: «
карета князя Лиговскóва!»..
Неточные совпадения
У подъезда их ждала
карета, и, пока
князя сажали, я подбежал к
карете и, несмотря на отталкивавшего меня лакея, опять бросился на Бьоринга.
Князь, не теряя присутствия духа, вынул из бокового кармана дорожный пистолет и выстрелил в маскированного разбойника. Княгиня вскрикнула и с ужасом закрыла лицо обеими руками. Дубровский был ранен в плечо, кровь показалась.
Князь, не теряя ни минуты, вынул другой пистолет, но ему не дали времени выстрелить, дверцы растворились, и несколько сильных рук вытащили его из
кареты и вырвали у него пистолет. Над ним засверкали ножи.
Дня через два, когда Долгоруков отсутствовал, у подъезда дома остановилась подвода с сундуками и чемоданами, следом за ней в
карете приехал лорд со своим секретарем-англичанином и приказал вносить вещи прямо в кабинет
князя…
Когда же, уже чрез час,
князь довольно хорошо стал понимать окружающее, Коля перевез его в
карете из гостиницы к Лебедеву.
Наконец, в половине восьмого,
князь отправился в церковь, в
карете.