Неточные совпадения
Мысли, одна другой несбыточнее, бессвязно
проходили в уме его: то ему думалось
ехать за княгиней в Петербург, преследовать ее год, два, лишь бы добиться ее любви, то похитить ее здесь и увезти куда-нибудь с собой далеко.
У княгини при этом глаза мгновенно наполнились слезами. Выражение же лица князя, как очень хорошо подметила Елена, было какое-то неподвижное. Вслед
за княгиней
за решетку шмыгнула также и г-жа Петицкая. Миклаков, как-то еще до звонка и невидимо ни для кого,
прошел и уселся во II-м классе вагонов; княгиня с Петицкой
ехали в 1-м классе. Вскоре после того поезд тронулся.
Николя постоял еще некоторое время около князя, а потом вышел и сказал людям, чтоб
ехали за доктором. Те, разумеется, поскакали
за Елпидифором Мартынычем. Тот с своей стороны, несмотря на причиненное ему князем оскорбление, немедля приехал. Николя между тем, чтобы не беспокоить больного,
ходил уже по зале.
— Князю безотлагательно следовало бы
ехать за границу и укрепить свои нервы купаньями, а то он, пожалуй, тут с ума может
сойти! — опять вмешался в их разговор Елпидифор Мартыныч.
Неточные совпадения
Он прикинул воображением места, куда он мог бы
ехать. «Клуб? партия безика, шампанское с Игнатовым? Нет, не
поеду. Château des fleurs, там найду Облонского, куплеты, cancan. Нет, надоело. Вот именно
за то я люблю Щербацких, что сам лучше делаюсь.
Поеду домой». Он
прошел прямо в свой номер у Дюссо, велел подать себе ужинать и потом, раздевшись, только успел положить голову на подушку, заснул крепким и спокойным, как всегда, сном.
Читала ли она, как героиня романа ухаживала
за больным, ей хотелось
ходить неслышными шагами по комнате больного; читала ли она о том, как член парламента говорил речь, ей хотелось говорить эту речь; читала ли она о том, как леди Мери
ехала верхом
за стаей и дразнила невестку и удивляла всех своею смелостью, ей хотелось это делать самой.
Когда встали от обеда и Тушкевич
поехал за ложей, а Яшвин пошел курить, Вронский
сошел вместе с ним к себе.
Барыни
сошли и после небольшого прения о том, кому на какой стороне сидеть и
за кого держаться (хотя, мне кажется, совсем не нужно было держаться), уселись, раскрыли зонтики и
поехали.
Лонгрен
поехал в город, взял расчет, простился с товарищами и стал растить маленькую Ассоль. Пока девочка не научилась твердо
ходить, вдова жила у матроса, заменяя сиротке мать, но лишь только Ассоль перестала падать, занося ножку через порог, Лонгрен решительно объявил, что теперь он будет сам все делать для девочки, и, поблагодарив вдову
за деятельное сочувствие, зажил одинокой жизнью вдовца, сосредоточив все помыслы, надежды, любовь и воспоминания на маленьком существе.