Неточные совпадения
Сначала молодые
люди смеялись своему положению, но, когда они проходили гостиную, Павлу
показалось, что едва мерцающие фигуры на портретах шевелятся в рамках. В зале ему почудился какой-то шорох и как будто бы промелькнули какие-то белые тени. Павел очень был рад, когда все они трое спустились по каменной лестнице и вошли в их уютную, освещенную комнату. Плавин сейчас же опять принялся толковать с Симоновым.
Этот отличный
человек так ухаживал за Павлом не столько,
кажется, из усердия к нему, сколько из того, что всякое дело, за которое он принимался, привык делать отлично!..
— Потому что, — продолжал Неведомов тем же спокойным тоном, — может быть, я, в этом случае, и не прав, — но мне всякий позитивный, реальный, материальный, как хотите назовите, философ уже не по душе, и мне
кажется, что все они чрезвычайно односторонни: они думают, что у
человека одна только познавательная способность и есть — это разум.
Она, как
показалось Павлу, была с ним нисколько не менее любезна, чем и с Неведомовым, который был на уроке и позапоздал прийти к началу обеда, но когда он пришел, то, увидев вновь появившегося молодого
человека, радостно воскликнул: «Боже мой, Марьеновский!
—
Люди все,
кажется, выдумали, чтобы терзать
человека перед смертью, — проговорил он вслух.
— Умирает
человек:
кажется, серьезное и великое дело совершается… Вдруг приведут к нему разных господ, которые кричат и козлогласуют около него, — проговорил он.
— Как скот? — сказала с удивлением Клеопатра Петровна; она смотрела на гостя в щелочку, и он ей, напротив, очень понравился. — Он такой,
кажется, славный молодой
человек, — заметила она Павлу.
Клеопатра Петровна, хотя и не возражала молодым
людям, но в душе,
кажется, не была согласна с ними.
Павел, когда он был гимназистом, студентом, все ей
казался еще мальчиком, но теперь она слышала до мельчайших подробностей его историю с m-me Фатеевой и поэтому очень хорошо понимала, что он — не мальчик, и особенно, когда он явился в настоящий визит таким красивым, умным молодым
человеком, — и в то же время она вспомнила, что он был когда-то ее горячим поклонником, и ей стало невыносимо жаль этого времени и ужасно захотелось заглянуть кузену в душу и посмотреть, что теперь там такое.
Чтобы объяснить эти слова Клеопатры Петровны, я должен сказать, что она имела довольно странный взгляд на писателей; ей как-то
казалось, что они непременно должны были быть или
люди знатные, в больших чинах, близко стоящие к государю, или, по крайней мере, очень ученые, а тут Вихров, очень милый и дорогой для нее
человек, но все-таки весьма обыкновенный, хочет сделаться писателем и пишет; это ей решительно
казалось заблуждением с его стороны, которое только может сделать его смешным, а она не хотела видеть его нигде и ни в чем смешным, а потому, по поводу этому, предполагала даже поговорить с ним серьезно.
«Пишу к вам почти дневник свой. Жандарм меня прямо подвез к губернаторскому дому и сдал сидевшему в приемной адъютанту под расписку; тот сейчас же донес обо мне губернатору, и меня ввели к нему в кабинет. Здесь я увидел стоящего на ногах довольно высокого генерала в очках и с подстриженными усами. Я всегда терпеть не мог подстриженных усов, и почему-то мне
кажется, что это делают только
люди весьма злые и необразованные.
Из всех этих сведений я доволен был по крайней мере тем, что старший Захаревский, как видно, был
человек порядочный, и я прямо поехал к нему. Он принял меня с удивлением, каким образом я попал к ним в город, и когда я объяснил ему, каким именно, это,
кажется, очень подняло меня в глазах его.
— Нет, не фальшивые, а требовали настоящих! Как теперь вот гляжу, у нас их в городе после того
человек сто кнутом наказывали. Одних палачей, для наказания их, привезено было из разных губерний четверо. Здоровые такие черти, в красных рубахах все; я их и вез, на почте тогда служил; однакоже скованных их везут, не доверяют!.. Пить какие они дьяволы; ведро,
кажется, водки выпьет, и то не заметишь его ни в одном глазе.
Я здесь со страшным делом: я по поручению начальства ломаю и рушу раскольничью моленную и через несколько часов около пяти тысяч
человек оставлю без храма, — и эти добряки слушаются меня, не вздернут меня на воздух, не разорвут на кусочки; но они знают,
кажется, хорошо по опыту, что этого им не простят.
— Она самая и есть, — отвечал священник. — Пострамленье
кажись, всего женского рода, — продолжал он, — в аду между блудницами и грешницами, чаю, таких бесстыжих женщин нет… Приведут теперь в стан наказывать какого-нибудь дворового
человека или мужика. «Что, говорит, вам дожидаться; высеки вместо мужа-то при мне: я посмотрю!» Того разложат, порют, а она сидит тут, упрет толстую-то ручищу свою в колено и глядит на это.
После всех гадостей и мерзостей, которые обыкновенно обнаруживались при каждом почти исследовании деяний человеческих, он видел тихий, мирный лес, цветущие луга, желтеющие нивы, — о, как тогда
казалась ему природа лучше
людей!
В изобретении разных льстивых и просительных фраз он почти дошел до творчества: Сиятельнейший граф! — писал он к министру и далее потом упомянул как-то о нежном сердце того. В письме к Плавину он беспрестанно повторял об его благородстве, а Абрееву объяснил, что он, как
человек новых убеждений, не преминет… и прочее. Когда он перечитал эти письма, то
показался даже сам себе омерзителен.
— Привык — ничего теперь!.. Народ только нынче ужасно балованный и ленивый стал. Я ведь, изволите знать, не то что
человек бранчивый, а лето-то-летенское что у меня с ними греха бывает — и не замолишь,
кажется, никогда этого перед богом.
Дальновидную Катишь в этом случае было трудней обмануть, чем кого-либо. Она сразу поняла истинную причину решения Юлии — выйти замуж, и вместе с тем глубоко в душе не одобряла ее выбор: Живин всегда ей
казался слишком обыкновенным, слишком прозаическим
человеком.
Он,
кажется, все это сам уж очень хорошо знал и только не хотел расспросами еще более растравлять своих душевных ран; ходившей за ним безусыпно Катишь он ласково по временам улыбался, пожимал у нее иногда руку; но как она сделает для него, что нужно, он сейчас и попросит ее не беспокоиться и уходить: ему вообще,
кажется, тяжело было видеть
людей.
Вон Петр Петрович, как умный
человек, скорее попал на мою слабую сторону: я действительно слаб слишком, слишком мягок; а другим я все-таки
кажусь тираном: я требую, чтобы вносили недоимки — я тиран!
— Ну, паря,
люди ныне стали, — продолжала становая, но уходить,
кажется, все-таки не думала.
— Ваши произведения делают такой фурор, — начал штатский молодой
человек, носящий,
кажется, фамилию Кругера.
Во всем этом разговоре Плавин
казался Вихрову противен и омерзителен. «Только в век самых извращенных понятий, — думал почти с бешенством герой мой, — этот министерский выводок, этот фигляр новых идей смеет и может насмехаться над
человеком, действительно послужившим своему отечеству». Когда Эйсмонд кончил говорить, он не вытерпел и произнес на весь стол громким голосом...
— Я только того и желаю-с! — отвечал ему Вихров. — Потому что, как бы эти
люди там ни действовали, — умно ли, глупо ли, но они действовали (никто у них не смеет отнять этого!)… действовали храбро и своими головами спасли наши потроха, а потому, когда они возвратились к нам, еще пахнувшие порохом и с незасохшей кровью ран, в Москве прекрасно это поняли; там поклонялись им в ноги, а здесь,
кажется, это не так!
— Удивительное дело: у нас,
кажется, все запрещают и не позволяют! — произнес как бы с некоторою даже гордостью молодой
человек.
— Ведь хорошо? — спросил тот его, показывая глазами на молодого
человека, все еще стоявшего посреди залы и,
кажется, желавшего что-то еще представить.
— В сущности ничего! Господин,
кажется, очень любящий комфорт и удобства жизни и вызнавший способ показывать в себе
человека весьма способного.
Все эти черты, которые я перечислил из нашей прошедшей жизни, дают нам,
кажется, право стать в число
людей сороковых годов!..»
Неточные совпадения
(Раскуривая сигарку.)Почтмейстер, мне
кажется, тоже очень хороший
человек. По крайней мере, услужлив. Я люблю таких
людей.
Здесь много чиновников. Мне
кажется, однако ж, они меня принимают за государственного
человека. Верно, я вчера им подпустил пыли. Экое дурачье! Напишу-ка я обо всем в Петербург к Тряпичкину: он пописывает статейки — пусть-ка он их общелкает хорошенько. Эй, Осип, подай мне бумагу и чернила!
Артемий Филиппович.
Человек десять осталось, не больше; а прочие все выздоровели. Это уж так устроено, такой порядок. С тех пор, как я принял начальство, — может быть, вам
покажется даже невероятным, — все как мухи выздоравливают. Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
Софья. Вижу, какая разница
казаться счастливым и быть действительно. Да мне это непонятно, дядюшка, как можно
человеку все помнить одного себя? Неужели не рассуждают, чем один обязан другому? Где ж ум, которым так величаются?
Стародум(приметя всех смятение). Что это значит? (К Софье.) Софьюшка, друг мой, и ты мне
кажешься в смущении? Неужель мое намерение тебя огорчило? Я заступаю место отца твоего. Поверь мне, что я знаю его права. Они нейдут далее, как отвращать несчастную склонность дочери, а выбор достойного
человека зависит совершенно от ее сердца. Будь спокойна, друг мой! Твой муж, тебя достойный, кто б он ни был, будет иметь во мне истинного друга. Поди за кого хочешь.