Неточные совпадения
Она
написала коротенькую, но раздушенную записочку к
князю Ивану и отправила потихоньку с нарочным.
— Скажите, пожалуйста! — воскликнул
князь. — Роман
написал.
— А сами,
князь, вы никогда не занимались литературой, не
писали? — спросил скромно Калинович.
— О боже мой, нет! — воскликнул
князь. — Какой я писатель! Я занят другим, да и
писать не умею.
— Нет, вы погодите, чем еще кончилось! — перебил
князь. — Начинается с того, что Сольфини бежит с первой станции. Проходит несколько времени — о нем ни слуху ни духу. Муж этой госпожи уезжает в деревню; она остается одна… и тут различно рассказывают: одни — что будто бы Сольфини как из-под земли вырос и явился в городе, подкупил людей и пробрался к ним в дом; а другие говорят, что он
писал к ней несколько писем, просил у ней свидания и будто бы она согласилась.
— А сколько таких романов вы можете
написать в год? — продолжал
князь.
Калинович очень хорошо понял, в какой огород кидал
князь каменья, и отвечал, что он считает за величайшее для себя одолжение это позволение
писать, а тем более право относиться с просьбою. Они расстались.
Через неделю Калинович послал просьбу об увольнении его в четырехмесячный отпуск и
написал князю о своем решительном намерении уехать в Петербург, прося его снабдить, если может, рекомендательными письмами.
В ответ на это тотчас же получил пакет на имя одного директора департамента с коротенькой запиской от
князя, в которой пояснено было, что человек, к которому он
пишет, готов будет сделать для него все, что только будет в его зависимости.
— В Петербург, — отвечал Калинович, и голос у него дрожал от волнения. — Я еще у
князя получил письмо от редактора: предлагает постоянное сотрудничество и
пишет, чтоб сам приехал войти в личные с ним сношения, — прибавил он, солгав от первого до последнего слова. Петр Михайлыч сначала было нахмурился, впрочем, ненадолго.
— А! Вы занимаетесь литературой?..
Князь мне не
писал об этом, — произнес он.
— Очень бы желал, — начал он, подняв голову, — сделать для
князя приятное… Теперь у меня времени нет, но, пожалуйста, когда вы будете
писать к нему, то скажите, что я по-прежнему его люблю и уважаю и недоволен только тем, что он нынче редко стал ездить в Петербург.
Калинович, как бы совершенно утратив личную волю,
написал под диктовку
князя к Настеньке записку, хоть и загадочного, но довольно утешительного содержания.
— Да. Но каким же образом он это узнал? Не черт же ему на бересте
написал! — произнес
князь.
— Да, — продолжал
князь, — жена же эта, как вам известно, мне родственница и в то же время, как женщина очень добрая и благородная, она понимает, конечно, все безобразие поступков мужа и сегодня именно
писала ко мне, что на днях же нарочно едет в Петербург, чтобы там действовать и хлопотать…
— Да, воришка Медиокритский… Он теперь главный ее поверенный и дает почти каждую неделю у Дюссо обеды разным господам, чтоб как-нибудь повредить мне и поправить дело
князя, и который, между прочим,
пишет сюда своему мерзавцу родственнику, бывшему правителю канцелярии, что если им бог поможет меня уничтожить, так он, наверное, приедет сюда старшим советником губернского правления!
— Он — двоюродный брат мужа, — прежде всего сообщила Лидия, а затем, в тоне осуждения, рассказала, что Туробоев служил в каком-то комитете, который называл «Комитетом Тришкина кафтана», затем ему предложили место земского начальника, но он сказал, что в полицию не пойдет. Теперь пишет непонятные статьи в «Петербургских ведомостях» и утверждает, что муза редактора — настоящий нильский крокодил, он живет в цинковом корыте в квартире князя Ухтомского и
князь пишет передовые статьи по его наущению.
Князь писал, что вполне полагается на «своего добрейшего, благороднейшего Николая Сергеевича и в особенности на Анну Андреевну», просил их обоих принять его ветрогона в их семейство, поучить в уединении уму-разуму, полюбить его, если возможно, а главное, исправить его легкомысленный характер и «внушить спасительные и строгие правила, столь необходимые в человеческой жизни».
Выслушав это, князь обрубил разом. Он встал и поклонился с таким видом, что Тебенькову тоже ничего другого не оставалось как, в свою очередь, встать, почтительно расшаркаться и выйти из кабинета. Но оба вынесли из этого случая надлежащее для себя поучение.
Князь написал на бумажке:"Франклин — иметь в виду, как одного из главных зачинщиков и возмутителей"; Тебеньков же, воротясь домой, тоже записал:"Франклин — иметь в виду, дабы на будущее время избегать разговоров об нем".
Неточные совпадения
Сочинил градоначальник,
князь Ксаверий Георгиевич Миналадзе [Рукопись эта занимает несколько страничек в четвертую долю листа; хотя правописание ее довольно правильное, но справедливость требует сказать, что автор
писал по линейкам. — Прим. издателя.]
— Я только бы одно условие поставил, — продолжал
князь. — Alphonse Karr прекрасно это
писал перед войной с Пруссией. «Вы считаете, что война необходима? Прекрасно. Кто проповедует войну, — в особый, передовой легион и на штурм, в атаку, впереди всех!»
Между тем как он
писал свое, она думала о том, как ненатурально внимателен был ее муж с молодым
князем Чарским, который очень бестактно любезничал с нею накануне отъезда.
— Случайно-с… Мне все кажется, что в вас есть что-то к моему подходящее… Да не беспокойтесь, я не надоедлив; и с шулерами уживался, и
князю Свирбею, моему дальнему родственнику и вельможе, не надоел, и об Рафаэлевой Мадонне госпоже Прилуковой в альбом сумел
написать, и с Марфой Петровной семь лет безвыездно проживал, и в доме Вяземского на Сенной в старину ночевывал, и на шаре с Бергом, может быть, полечу.
— Что за вздор! — отвечал батюшка нахмурясь. — К какой стати стану я
писать к
князю Б.?