Неточные совпадения
Настенька не могла более владеть собой: ссылаясь на головную боль, она быстро отошла от навязчивого кавалера, подошла к отцу, который
с довольным и простодушным
видом сидел около карточного стола; но, взглянув на нее, он даже испугался — так она была бледна.
Недели через три после состояния приказа, вечером, Петр Михайлыч, к большому удовольствию капитана, читал историю двенадцатого года Данилевского […историю двенадцатого года Данилевского. — Имеется в
виду книга русского военного историка А.И.Михайловского-Данилевского (1790—1848) «Описание Отечественной войны в 1812 году».], а Настенька сидела у окна и задумчиво глядела на поляну, облитую бледным лунным светом. В прихожую пришел Гаврилыч и начал что-то бунчать
с сидевшей тут горничной.
Кругом всего дома был сделан из дикого камня тротуар, который в продолжение всей зимы расчищался от снега и засыпался песком в тех
видах, что за неимением в городе приличного места для зимних прогулок генеральша
с дочерью гуляла на нем между двумя и четырьмя часами.
Все это, освещенное довольно уж низко спустившимся солнцем, которое то прорезывалось местами в аллее и обозначалось светлыми на дороге пятнами, то придавало всему какой-то фантастический
вид, освещая
с одной стороны безглавую Венеру и бездланную Минерву, — все это, говорю я, вместе
с миниатюрной Настенькой, в ее черном платье,
с ее разбившимися волосами, вместе
с усевшимся на ступеньки беседки капитаном
с коротенькой трубкой в руках, у которого на вычищенных пуговицах вицмундира тоже играло солнце, — все это, кажется, понравилось Калиновичу, и он проговорил...
Очень мило и в самом смешном
виде рассказала она, не щадя самое себя, единственный свой выезд на бал, как она была там хуже всех, как заинтересовался ею самый ничтожный человек, столоначальник Медиокритский; наконец, представила, как генеральша сидит, как повертывает
с медленною важностью головою и как трудно, сминая язык, говорит.
Подозревая, что все это штуки Настеньки, дал себе слово расквитаться
с ней за то после; но теперь, делать нечего, принял сколько возможно спокойный
вид и вошел в гостиную, где почтительно поклонился генеральше, Полине и князю, пожал
с обязательной улыбкой руку у Настеньки, у которой при этом заметно задрожала головка, пожал, наконец,
с такою же улыбкою давно уже простиравшуюся к нему руку Петра Михайлыча и, сделав полуоборот, опять сконфузился: его поразила своей наружностью княжна.
Чувство ожидаемого счастья так овладело моим героем, что он не в состоянии был спокойно досидеть вечер у генеральши и раскланялся. Быстро шагая, пошел он по деревянному тротуару и принялся даже
с несвойственною ему веселостью насвистывать какой-то марш, а потом
с попавшимся навстречу Румянцовым раскланялся так радушно, что привел того в восторг и в недоумение. Прошел он прямо к Годневым, которых застал за ужином, и как ни старался принять спокойный и равнодушный
вид, на лице его было написано удовольствие.
Впереди всех, например, пошла хозяйка
с Четвериковым; за ними покатили генеральшу в креслах, и князь, делая
вид, что как будто бы ведет ее под руку, пошел около нее.
Вид с нее открывался на три стороны: группы баб и девок тянулись по полям к усадьбе, показываясь своими цветными головами из-за поднявшейся довольно уже высоко ржи, или двигались, до половины выставившись, по нескошенным лугам.
Сначала они вышли в ржаное поле, миновав которое, прошли луга, прошли потом и перелесок, так что от усадьбы очутились верстах в трех. Сверх обыкновения князь был молчалив и только по временам показывал на какой-нибудь открывавшийся
вид и хвалил его. Калинович соглашался
с ним, думая, впрочем, совершенно о другом и почти не видя никакого
вида. Перейдя через один овражек, князь вдруг остановился, подумал немного и обратился к Калиновичу...
— Пожалуй, что и надобно съездить… — произнес он,
с глубокомысленным
видом.
На весь этот оживленный
вид герой мой смотрел холодным и бесчувственным взором, и только скакавший им навстречу, совсем уж на курьерской тройке, господин средних лет, развалившийся в бричке и
с владимирским крестом на шее, обратил на себя некоторое внимание его.
Здесь имеется в
виду его известная гравюра
с картины итальянского художника Рафаэля Санти (1483—1520) «Преображение».] и, наконец, масляная женская головка, весьма двусмысленной работы, но зато совсем уж
с томными и закатившимися глазами, стояли просто без рамок, примкнутыми на креслах; словом, все показывало учено-художественный беспорядок, как бы свидетельствовавший о громадности материалов, из которых потом вырабатывались разные рубрики журнала.
Калинович был почти согласен
с ним, но, как человек осторожный, не показывал
виду и по временам взглядывал на Белавина, который, наконец, когда редактор кончил, приподнял опять немного глаза и произнес явно насмешливым тоном...
Придя туда, они сели к окну, в сторонке, чтоб не быть очень на
виду. Калинович велел подать два обеда и бутылку вина. Он несколько затруднялся, каким бы образом и
с чего начать разговор; но Дубовский сам предупредил его.
— Имеются в
виду слова одного из персонажей «Горя от ума» А.
С.Грибоедова, Платона Михайловича Горича, обращенные к Чацкому: «Теперь, брат, я не тот…»], что он не тот! — возразил он.
Калинович между тем при
виде целой стаи красивых и прелестных женщин замер в душе, взглянув на кривой стан жены, но совладел, конечно,
с собой и начал кланяться знакомым. Испанский гранд пожал у него руку, сенаторша Рыдвинова, смотревшая, прищурившись, в лорнет, еще издали кивала ему головой. Белокурый поручик Шамовский, очень искательный молодой человек, подошел к нему и, раскланявшись, очень желал
с ним заговорить.
Великим постом, когда должна была начаться выдача билетов, вице-губернатор вдруг вошел к губернатору
с рапортом, что, так как в городе Эн-ске сыздавна производит земская полиция в свою пользу незаконный сбор
с судопромышленников, то, в
видах прекращения этого побора, удалить настоящего исправника от должности, как человека, уже приобыкшего к означенному злоупотреблению; в противном же случае, если его превосходительство сие голословное обвинение найдет недостаточным, то обстоятельство это раскрыть формальным следствием, и
с лицами, как непосредственно виновными, так и допускающими сии противозаконные действия, поступить по законам.
Довольно почтенной наружности частный пристав, имевший собственно тут свой пост и только было сбиравшийся выкурить папироску, презентованную ему вместе
с рюмкой водки содержателем буфета, при
виде управляющего губернией побледнел и бросил папироску на пол.
Театр представлял сельский
вид с бедной хижиной.
— Все эти злоупотребления, — продолжал губернатор, выпрямляя наконец свой стан и поднимая голову, — все они еще не так крупны, как сделки господ чиновников
с разного рода поставщиками, подрядчиками, которые — доставляют ли в казну вино, хлеб, берут ли на себя какую-нибудь работу — по необходимости должны бывают иметь в
виду при сносе цены на торгах, во-первых, лиц, которые утверждают торги, потом производителей работ и, наконец, тех, которые будут принимать самое дело.
— А я не оскорблен? Они меня не оскорбили, когда я помыслом не считаю себя виновным в службе? — воскликнул губернатор, хватая себя за голову и потом,
с заметным усилием приняв спокойный
вид, снова заговорил: — На вопрос о вступительной речи моей пропишите ее всю целиком, все, что припомните, от слова до слова, как и о какого рода взяточниках я говорил; а если что забыли, я сам дополню и добавлю: у меня все на памяти. Я говорил тогда не зря. Ну, теперь, значит, до свиданья… Ступайте, займитесь этим.