Между прочим, и по моему поводу, на вопрос матушки, что у нее родится, сын или дочь, он запел петухом и сказал: «Петушок, петушок, востёр ноготок!» А когда его спросили, скоро ли совершатся роды, то он начал черпать ложечкой мед — дело было за чаем, который он пил с медом, потому что сахар скоромный — и, остановившись на седьмой ложке, молвил: «Вот теперь
в самый раз!» «Так по его и случилось: как раз на седьмой день маменька распросталась», — рассказывала мне впоследствии Ульяна Ивановна.
Неточные совпадения
Иногда Степка-балбес поднимался на хитрости. Доставал у дворовых ладанки с бессмысленными заговорами и подолгу носил их,
в чаянье приворожить сердце маменьки. А один
раз поймал лягушку, подрезал ей лапки и еще живую зарыл
в муравейник. И потом всем показывал беленькую косточку, уверяя, что она принадлежит той
самой лягушке, которую объели муравьи.
Маневр этот повторяется несколько
раз сряду, пока Васька, как бы из опасения, чтоб птица
в самом деле не издохла, не решается перекусить ей горло.
Матушка волнуется, потому что
в престольный праздник она чувствует себя бессильною. Сряду три дня идет по деревням гульба,
в которой принимает деятельное участие
сам староста Федот. Он не является по вечерам за приказаниями, хотя матушка машинально всякий день спрашивает, пришел ли Федотка-пьяница, и всякий
раз получает один и тот же ответ, что староста «не годится». А между тем овсы еще наполовину не сжатые
в поле стоят, того гляди, сыпаться начнут, сенокос тоже не весь убран…
Наконец отошел и обед.
В этот день он готовится
в изобилии и из свежей провизии; и хотя матушка, по обыкновению,
сама накладывает кушанье на тарелки детей, но на этот
раз оделяет всех поровну, так что дети всесыты. Шумно встают они, по окончании обеда, из-за стола и хоть сейчас готовы бежать, чтобы растратить на торгу подаренные им капиталы, но и тут приходится ждать маменькиного позволения, а иногда она довольно долго не догадывается дать его.
— Вот и прекрасно! И свободно тебе, и не простудишься после баньки! — воскликнула тетенька, увидев меня
в новом костюме. — Кушай-ка чай на здоровье, а потом клубнички со сливочками поедим. Нет худа без добра: покуда ты мылся, а мы и ягодок успели набрать. Мало их еще, только что поспевать начали, мы
сами в первый
раз едим.
Впоследствии то же
самое явление не
раз повторялось, когда я, уже продолжая воспитание
в Петербурге, езжал домой на каникулы.
— Скотницы —
сами собой, а иной
раз и
в самом теленке фальшь. Такая болезнь бывает, ненаедом называется. И у лошадей она бывает. У меня, помню, мерин был: кормили его, кормили — все шкелет шкелетом. Так и продали на живодерню.
— Но отчего же вы не обратились ко мне? я бы давно с величайшей готовностью… Помилуйте! я
сам сколько
раз слышал, как князь [Подразумевается князь Дмитрий Владимирович Голицын, тогдашний московский главнокомандующий.] говорил: всякий дворянин может войти
в мой дом, как
в свой собственный…
И всегда как
раз наоборот сказочному разбойнику поступал: богатеев не трогал, а грабил только бедный народ, который
сам в руки дается.
Предсказание Павла сбылось: Маврушу высекли. Но на первый
раз поступили по-отечески: наказывали не на конюшне, а
в девичьей, и сечь заставили
самого Павла. Когда экзекуция кончилась, она встала с скамейки, поклонилась мужу
в ноги и тихо произнесла...
— А это, стало быть, бламанжей
самого последнего фасона. Кеси-киселя (вероятно, qu’est-ce que c’est que cela [Что это такое (фр.).]) — милости просим откушать! Нет, девушки,
раз меня один барин бламанжем из дехтю угостил — вот так штука была! Чуть было нутро у меня не склеилось, да царской водки полштоф
в меня влили — только тем и спасли!
— Так, чай, языки по-пустому чешут! И прежде брехали, и теперь то же
самое брешут! — утешала она себя, но
в то же время тайный голос подсказывал ей, что на этот
раз брехотня похожа на правду.
— Что вам беспокоиться, благодетель! Ежели бы вы и самдесят заказали, так и то как
раз в самую пору было бы! Что захотите, то и будет.
Пост соблюдается строго; на стол подаются исключительно грибы, картофель, капуста, редька и вообще
самое неприхотливое кушанье; только два
раза,
в Благовещенье да
в Вербное воскресенье, господа позволяют себе рыбой побаловаться, но и этим лакомством Пустотелов зараньше запастись успел.
Покуда они разговаривали, между стариками завязался вопрос о приданом. Калерия Степановна находилась
в большом затруднении. У Милочки даже белья сносного не было, да и подвенечное платье сшить было не на что. А платье нужно шелковое, дорогое —
самое простое приличие этого требует. Она не
раз намекала Валентину Осиповичу, что бывают случаи, когда женихи и т. д., но жених никаких намеков решительно не понимал. Наконец старики Бурмакины взяли на себя объясниться с ним.
Да, она развилась. Все данные ей природой способности раскрылись вполне, и ничего другого ждать было нечего. Но как быстро все объяснилось! как жестока судьба, которая
разом сняла покровы с его дорогих заблуждений, не давши ему даже возможности вдоволь налюбоваться ими! Ему и укрыться некуда. Везде,
в самом отдаленном уголку дома, его настигнет нахальный смех панов Туровского, Бандуровского и Мазуровского.
Этот страшный вопрос повторялся
в течение дня беспрерывно. По-видимому, несчастная даже
в самые тяжелые минуты не забывала о дочери, и мысль, что единственное и страстно любимое детище обязывается жить с срамной и пьяной матерью, удвоивала ее страдания.
В трезвые промежутки она не
раз настаивала, чтобы дочь, на время запоя, уходила к соседям, но последняя не соглашалась.
Собирались
раза два-три
в зиму и
в Малиновце, и я должен сказать правду, что
в этих случаях матушка изменяла своим экономическим соображениям и устраивала праздники на славу. Да и нельзя было иначе. Дом был громадный, помещения для всех вдоволь, запасов — тоже. Притом же
сами всюду ездили и веселились — стыдно было бы и соседям не отплатить тем же.
Неточные совпадения
Хлестаков. Это правда. Я, признаюсь,
сам люблю иногда заумствоваться: иной
раз прозой, а
в другой и стишки выкинутся.
Софья. Сегодня, однако же,
в первый
раз здешняя хозяйка переменила со мною свой поступок. Услышав, что дядюшка мой делает меня наследницею, вдруг из грубой и бранчивой сделалась ласковою до
самой низкости, и я по всем ее обинякам вижу, что прочит меня
в невесты своему сыну.
Произошел обычный прием, и тут
в первый
раз в жизни пришлось глуповцам на деле изведать, каким горьким испытаниям может быть подвергнуто
самое упорное начальстволюбие.
Бросились они все
разом в болото, и больше половины их тут потопло («многие за землю свою поревновали», говорит летописец); наконец, вылезли из трясины и видят: на другом краю болотины, прямо перед ними, сидит
сам князь — да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!
Между тем новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он прискакал
в Глупов, как говорится, во все лопатки (время было такое, что нельзя было терять ни одной минуты) и едва вломился
в пределы городского выгона, как тут же, на
самой границе, пересек уйму ямщиков. Но даже и это обстоятельство не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних победах над турками, и все надеялись, что новый градоначальник во второй
раз возьмет приступом крепость Хотин.