Неточные совпадения
— Sind Sie bald fertig? [Скоро ли
вы будете готовы? (нем.).] — послышался из классной голос Карла Иваныча.
— Позвольте
вам доложить, Петр Александрыч, что как
вам будет угодно, а в Совет к сроку заплатить нельзя.
Вы изволите говорить, — продолжал он с расстановкой, — что должны получиться деньги с залогов, с мельницы и с сена… (Высчитывая эти статьи, он кинул их на кости.) Так я боюсь, как бы нам не ошибиться в расчетах, — прибавил он, помолчав немного и глубокомысленно взглянув на папа.
— А вот изволите видеть: насчет мельницы, так мельник уже два раза приходил ко мне отсрочки просить и Христом-богом божился, что денег у него нет… да он и теперь здесь: так не угодно ли
вам будет самим с ним поговорить?
—
Вы уже знаете, я думаю, что я нынче в ночь еду в Москву и беру
вас с собою, — сказал он. —
Вы будете жить у бабушки, a maman с девочками остается здесь. И
вы это знайте, что одно для нее
будет утешение — слышать, что
вы учитесь хорошо и что
вами довольны.
Долго бессмысленно смотрел я в книгу диалогов, но от слез, набиравшихся мне в глаза при мысли о предстоящей разлуке, не мог читать; когда же пришло время говорить их Карлу Иванычу, который, зажмурившись, слушал меня (это
был дурной признак), именно на том месте, где один говорит: «Wo kommen Sie her?», [Откуда
вы идете? (нем.)] а другой отвечает: «Ich komme vom Kaffe-Hause», [Я иду из кофейни (нем.).] — я не мог более удерживать слез и от рыданий не мог произнести: «Haben Sie die Zeitung nicht gelesen?» [
Вы не читали газеты? (нем.)]
a тут-то, как назло, так и хочется болтать по-русски; или за обедом — только что войдешь во вкус какого-нибудь кушанья и желаешь, чтобы никто не мешал, уж она непременно: «Mangez donc avec du pain» или «Comment ce que vous tenez votre fourchette?» [«
Ешьте же с хлебом», «Как
вы держите вилку?» (фр.)] «И какое ей до нас дело! — подумаешь.
— Да, Петр Александрыч, — сказал он сквозь слезы (этого места совсем не
было в приготовленной речи), — я так привык к детям, что не знаю, что
буду делать без них. Лучше я без жалованья
буду служить
вам, — прибавил он, одной рукой утирая слезы, а другой подавая счет.
— Если
вам грустно, то мне
было бы еще грустнее расстаться с
вами, — сказал папа, потрепав его по плечу, — я теперь раздумал.
— Ничего, матушка, — отвечала она, — должно
быть, я
вам чем-нибудь противна, что
вы меня со двора гоните… Что ж, я пойду.
— Сделайте божескую милость, Николай Дмитрич, нельзя ли к
вам будет баринову щикатулку положить, — сказал запыхавшийся камердинер папа, высовываясь из коляски, — она маленькая.
— Нет, не нужно, — сказал учитель, укладывая карандаши и рейсфедер в задвижной ящичек, — теперь прекрасно, и
вы больше не прикасайтесь. Ну, а
вы, Николенька, — прибавил он, вставая и продолжая искоса смотреть на турка, — откройте наконец нам ваш секрет, что
вы поднесете бабушке? Право, лучше
было бы тоже головку. Прощайте, господа, — сказал он, взял шляпу, билетик и вышел.
— Прошу любить старую тетку, — говорила она, целуя Володю в волосы, — хотя я
вам и дальняя, но я считаю по дружеским связям, а не по степеням родства, — прибавила она, относясь преимущественно к бабушке; но бабушка продолжала
быть недовольной ею и отвечала...
Любочка еще слишком мала; а насчет мальчиков, которые
будут жить у
вас, я еще покойнее, чем ежели бы они
были со мною».
— Филипп говорит, что и на фонаре нет, а
вы скажите лучше, что взяли да потеряли, а Филипп
будет из своих денежек отвечать за ваше баловство, — продолжал, все более и более воодушевляясь, раздосадованный лакей.
Когда молодой князь подошел к ней, она сказала ему несколько слов, называя его
вы, и взглянула на него с выражением такого пренебрежения, что, если бы я
был на его месте, я растерялся бы совершенно; но Этьен
был, как видно, мальчик не такого сложения: он не только не обратил никакого внимания на прием бабушки, но даже и на всю ее особу, а раскланялся всему обществу, если не ловко, то совершенно развязно.
— Э! да у
вас, видно,
будут танцы, — сказал Сережа, выходя из гостиной и доставая из кармана новую пару лайковых перчаток, — надо перчатки надевать.
Детей! детей!» Я хотела
было за
вами бежать, да Иван Васильич остановил, говорит: «Это хуже встревожит ее, лучше не надо».
Да, батюшка, вашу маменьку
вам забывать нельзя; это не человек
был, а ангел небесный.
— Отчего же
вы говорите, Наталья Савишна, когда
будете в царствии небесном? — спросил я, — ведь она, я думаю, и теперь уже там.
Неточные совпадения
Хлестаков (придвигаясь).Да ведь это
вам кажется только, что близко; а
вы вообразите себе, что далеко. Как бы я
был счастлив, сударыня, если б мог прижать
вас в свои объятия.
Бобчинский. Сначала
вы сказали, а потом и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с какой стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А вот он-то и
есть этот чиновник.
Хлестаков. Да вот тогда
вы дали двести, то
есть не двести, а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы уже ровно
было восемьсот.
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже
вы, то
есть, не поможете в нашей просьбе, то уж не знаем, как и
быть: просто хоть в петлю полезай.
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь
вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь
вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка
будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.