Неточные совпадения
— Да, но, я думаю,
вы согласитесь,
что женщина — человек, и имеет чувства, как и мужчина. Ну
что же ей делать, если она не любит мужа?
— А я не знаю, — сказал господин. — Надо определить,
что вы разумеете…
— Да-с, я знаю, — перекрикивал нас седой господин, —
вы говорите про то,
что считается существующим, а я говорю про то,
что есть. Всякий мужчина испытывает то,
что вы называете любовью, к каждой красивой женщине.
— Но позвольте, — сказал адвокат, — факт противоречит тому, чтò
вы говорите. Мы видим,
что супружества существуют,
что всё человечество или большинство его живет брачной жизнью, и многие честно проживают продолжительную брачную жизнь.
— То
вы говорите,
что брак основывается на любви, когда же я выражаю сомнение в существовании любви, кроме чувственной,
вы мне доказываете существование любви тем,
что существуют браки. Да брак-то в наше время один обман!
— Удовольствие небольшое. Я Позднышев, тот, с которым случился тот критический эпизод, на который
вы намекаете, тот эпизод,
что он жену убил, — сказал он, оглядывая быстро каждого из нас.
—
Вы про
что? — спросил я.
— Да всё про то же: про эту любовь ихнюю и про то,
что это такое.
Вы не хотите спать?
— Так хотите, я
вам расскажу, как я этой любовью самой был приведен к тому,
что со мной было.
Ну, всё равно,
вы простите меня, — продолжал он, — но дело в том,
что это ужасно, ужасно, ужасно!
Ведь
вы подумайте,
что бы должно быть и
что есть.
—
Вы говорите,
что женщины в нашем обществе живут иными интересами,
чем женщины в домах терпимости, а я говорю,
что нет, и докажу.
— Это самое, то,
что я хочу сказать
вам, это-то и объясняет то необыкновенное явление,
что, с одной стороны, совершенно справедливо то,
что женщина доведена до самой низкой степени унижении, с другой стороны, —
что она властвует.
Вы говорите,
что это безобразно.
Ведь
вы поймите,
что если женятся по Домострою, как говорил этот старик, то пуховики, приданое, постель — всё это только подробности, сопутствующие таинству.
— Естественном? — сказал он. — Естественном? Нет, я скажу
вам напротив,
что я пришел к убеждению,
что это не… естественно. Да, совершенно не… естественно. Спросите у детей, спросите у неразвращенной девушки. Моя сестра очень молодая вышла замуж за человека вдвое старше ее и развратника. Я помню, как мы были удивлены в ночь свадьбы, когда она, бледная и в слезах, убежала от него и, трясясь всем телом, говорила,
что она ни за
что, ни за
что,
что она не может даже сказать того,
чего он хотел от нее.
Вы заметьте: если цель человечества — благо, добро, любовь, как хотите; если цель человечества есть то,
что сказано в пророчествах,
что все люди соединятся воедино любовью,
что раскуют копья на серпы и т. д., то ведь достижению этой цели мешает
что?
—
Вы думаете,
что я отступаю от рассказа?
Возьмите всю поэзию, всю живопись, скульптуру, начиная с любовных стихов и голых Венер и Фрин,
вы видите,
что женщина есть орудие наслаждения; она такова на Трубе и на Грачевке и на придворном бале.
Я понимаю,
что им хочется, так же как и адвокатам и другим, наживать деньги, и я бы охотно отдал им половину своего дохода, и каждый, если бы понимал то,
что они делают, охотно бы отдал им половину своего достатка, только чтобы они не вмешивались в вашу семейную жизнь, никогда бы близко не подходили к
вам.
Спросите у большинства матерей нашего круга достаточных людей, они
вам скажут,
что от страха того,
что дети их могут болеть и умирать, они не хотят иметь детей, не хотят кормить, если уж родили, для того чтобы не привязаться и не страдать.
Имеет же смысл то,
что я
вам рассказал, т. е. мое свинство.
Всё произошло оттого,
что между нами была та страшная пучина, о которой я
вам говорил, то страшное напряжение взаимной ненависти друг к другу, при которой первого повода было достаточно для произведения кризиса.
Он держал себя развязно, на всё отвечал поспешно с улыбочкой согласия и понимания, знаете, с тем особенным выражением,
что всё,
что вы сделаете или скажете, есть то самое,
чего он ожидал.
Я чуть было не зарыдал, но тотчас же дьявол подсказал: «ты плачь, сантиментальничай, а они спокойно разойдутся, улик не будет, и ты век будешь сомневаться и мучаться». И тотчас чувствительность над собой исчезла, и явилось странное чувство —
вы не поверите — чувство радости,
что кончится теперь мое мученье,
что теперь я могу наказать ее, могу избавиться от нее,
что я могу дать волю моей злобе. И я дал волю моей злобе — я сделался зверем, злым и хитрым зверем.
Неточные совпадения
Хлестаков. А
что вам угодно?
Хлестаков (придвигаясь).Да ведь это
вам кажется только,
что близко; а
вы вообразите себе,
что далеко. Как бы я был счастлив, сударыня, если б мог прижать
вас в свои объятия.
Осип. Да
что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь
вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь
вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться,
что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Почтмейстер. Да
что я? Как
вы, Антон Антонович?
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло!
Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если
вы точно имеете нужду в деньгах или в
чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.