Неточные совпадения
Миру во все стороны нет конца и не может быть: как бы ни было что-нибудь далеко, за самым далеким есть еще более далекое. То же и во времени: нет миру ни начала, ни конца. За тем, что было тысячи
лет назад, были еще тысячи и тысячи
лет без конца. И потому ясно, что
человеку никак нельзя понять, что такое вещественный мир теперь и что такое он был и что будет.
А если подумать еще о том, что о каждом из нас и помина не было, когда за сто, за тысячи, за много тысяч
лет жили на земле такие же
люди, как и я, так же рожались, росли, старелись и умирали, что от миллионов миллионов
людей, таких же, как я теперь, не только костей, но и праха от костей не осталось, и что после меня будут жить такие же, как я, миллионы миллионов
людей, из моего праха вырастет трава и траву поедят овцы, а овец съедят
люди, и от меня никакой ни пылинки, ни памяти не останется!
Жизнь каждого
человека только в том, чтобы становиться с каждым
годом, месяцем, днем всё лучше и лучше. И чем
люди становятся лучше, тем они ближе соединяются друг с другом. А чем ближе соединяются
люди, тем жизнь их лучше.
Прошло 500
лет после этого, и Христос учил
людей тому же, чему учил Ми-Ти, но еще лучше, сильнее и понятнее, чем Ми-Ти.
Мы всё находим, только самих себя не умеем найти. Удивительное дело!
Человек живет на свете много
лет и не может заметить за собою, когда он чувствует себя лучше всего. Только бы замечал это
человек, и ему ясно станет, в чем его истинное благо; ясно станет то, что хорошо ему бывает только тогда, когда в душе его любовь к
людям.
Мудрец говорил: благодарю бога за то, что он сделал всё нужное легким, а всё ненужное трудным. Это особенно верно в пище. Та пища, которая нужна
человеку для того, чтобы он был здоров и способен работать, проста и дешева: хлеб, плоды, коренья, вода. Всё это везде есть. Трудно только делать всякие хитрые кушанья, вроде мороженого
летом и т. п.
Еще с самых древних времен мудрецы учили тому, что не надо есть мяса животных, а питаться растениями, но мудрецам не верили, и все ели мясо. Но в наше время с каждым
годом находится всё больше и больше
людей, которые считают грехом есть мясо и не едят его.
Богатые
люди так привыкли к греху служения телу, что не видят его и, полагая, что делают то, что должно для блага детей, с первых
лет приучают их к объедению, роскоши, праздности, то есть, развращая их, готовят для них тяжелые страдания.
Один ученый сделал расчет, что если человечество будет удваиваться каждые 50
лет, как оно удваивается теперь, то через 7 000
лет от одной пары разведется
людей столько, что если бы их тесно прижать плечо с плечом по всему земному шару, то поместится на всем земном шаре только одна двадцать седьмая часть всех
людей.
Отнимите у
человека или у народа деньги, товары, скот и ваше насилие, грабеж окончится вместе с вашим уходом. Течение времени, конечно, не сделает вашего преступления делом хорошим, но оно уничтожит его последствия. Ограбленные
люди могут вновь приобрести то, что у них было отнято, Но отнимите у народа землю, и ваш грабеж будет продолжаться вечно. Он будет новым грабежом для каждого нового ряда сменяющихся поколений, для каждого нового
года, для каждого нового дня.
И сказал им притчу: у одного богатого
человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собой: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих. И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю бòльшие, и соберу туда весь хлеб мой и всё добро мое, и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие
годы: покойся, ешь, пей, веселись. Но бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?
В индийском законе сказано так: как верно то, что зимою бывает холодно, а
летом тепло, так же верно и то, что злому
человеку бывает дурно, а доброму хорошо. Пусть никто не входит в ссору, хотя бы он и был обижен и страдал, пусть не оскорбляет никого ни делом, ни словом, ни мыслью. Всё это лишает
человека истинного блага.
Но, во-первых, такой разбойник есть исключительный случай; многие
люди могут прожить сотни
лет, никогда не встретив такого, на их глазах убивающего невинных, разбойника.
Наказание всегда жестоко-мучительно. Если бы оно не было жестоко-мучительно, оно бы не назначалось. Тюремное заключение для
людей нашего времени так же жестоко-мучительно, как было битье кнутом сто
лет назад.
Пройдут десятки, может быть и сотни
лет, но придет время, когда наши внуки будут удивляться на наши суды, тюрьмы, казни так же, как мы удивляемся теперь на сжигание
людей, на пытки. «Как могли они не видеть всю бессмысленность, жестокость и зловредность того, что они делали?» — скажут наши потомки.
Уже много
лет тому назад
люди начали понимать несогласие наказания с высшими свойствами души
человека и стали придумывать разные учения, посредством которых можно бы было оправдать это низшее, животное влечение.
Государства Европы накопили долг в 130 миллиардов. Из этих 130 около 110 сделано в последние сто
лет. Весь огромный долг этот сделан только для расходов на войне. Европейские государства держат в мирное время в войске более 4 миллионов
людей и могут довести это число до 19 миллионов в военное время. Две трети дохода всех государств идут на проценты с долга и на содержание армий сухопутных и морских. Всё это сделано государствами. Не будь государств, ничего бы этого не было.
Мало и этого:
человеку этому в одних, в большинстве государств, велят, как только он войдет в возраст, поступать на несколько
лет в военное самое жестокое рабство и идти воевать; в других же государствах: в Англии и Америке, он должен нанимать
людей для этого же дела.
Он состоит в том, что ребенку, спрашивающему у старших, живших прежде его и имевших возможность познать мудрость прежде живших
людей, о том, что такое этот мир и его жизнь и какое отношение между тем и другим, — отвечают не то, что думают и знают эти старшие, а то, что думали
люди, жившие тысячи
лет тому назад, и во что никто из взрослых
людей уже не верит и не может верить.
Единственное объяснение той безумной жизни, противной сознанию лучших
людей всех времен, которую ведут
люди нашего времени, в том, что молодые поколения обучаются бесчисленным самым трудным предметам: о состоянии небесных тел, о состоянии земли за миллионы
лет, о происхождении организмов и т. п., не обучаются они только тому одному, что всем и всегда нужно: тому, какой смысл человеческой жизни, как надо прожить ее, что думали об этом вопросе и как решили его мудрейшие
люди всех веков.
Только когда с молодых
лет приучишь телесного
человека слушаться духовного, только тогда станет легко воздерживаться от своих желаний. А
человеку, который приучил себя воздерживаться от своих желаний, бывает легко и радостно жить на свете.
Для того, чтобы исчезли все те бедствия и противоречия, которые физически и нравственно мучают теперь
людей, для того, чтобы наступило то царство божие, которое 1900
лет тому назад предсказано человечеству,
людям нашего времени нужно одно: нравственное усилие.
Но пройдут дни, месяцы,
года, и ребенок начинает понимать, что есть и другие, такие же, как и он,
люди, и что то, чего ему хочется для себя, того же самого хочется и другим
людям.
Горький опыт показывает нам то, что нельзя уже удерживать прежние условия жизни и что поэтому необходимо находить те новые условия, которые свойственны новому времени; но
люди, вместо того чтобы употреблять свой разум на изыскание и установление этих новых условий, употребляют свой разум на то, чтобы удержать жизнь в тех условиях, в которых она была сотни
лет тому назад.
Разумный, доживший до глубокой старости
человек, чувствуя, что он теперь не может сделать телесными силами и сотой доли того, что он делал в 30
лет, так же мало огорчается этим, так же мало замечает это, как он, будучи 30
лет, не огорчался и не замечал того, что он уже не может делать того, что делал в детстве.
Разница только в том, что когда
человек спит и пробуждается, то всё это делается накоротке и в одно утро, а когда
человек рождается и возрастает, то это делается месяцами,
годами.
Люди боятся смерти и желают жить как можно дольше. Но если смерть есть несчастье, то не всё ли равно умереть через 30 или через 300
лет? Много ли радости для приговоренного к смерти в том, что товарищей его казнят через три дня, а его через 30 дней?
Неточные совпадения
Городничий. Эк куда хватили! Ещё умный
человек! В уездном городе измена! Что он, пограничный, что ли? Да отсюда, хоть три
года скачи, ни до какого государства не доедешь.
Добчинский. Молодой, молодой
человек;
лет двадцати трех; а говорит совсем так, как старик: «Извольте, говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает руками),так это все славно. «Я, говорит, и написать и почитать люблю, но мешает, что в комнате, говорит, немножко темно».
Хлестаков, молодой
человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из тех
людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
«Скучаешь, видно, дяденька?» // — Нет, тут статья особая, // Не скука тут — война! // И сам, и
люди вечером // Уйдут, а к Федосеичу // В каморку враг: поборемся! // Борюсь я десять
лет. // Как выпьешь рюмку лишнюю, // Махорки как накуришься, // Как эта печь накалится // Да свечка нагорит — // Так тут устой… — // Я вспомнила // Про богатырство дедово: // «Ты, дядюшка, — сказала я, — // Должно быть, богатырь».
Милон. Это его ко мне милость. В мои
леты и в моем положении было бы непростительное высокомерие считать все то заслуженным, чем молодого
человека ободряют достойные
люди.