Неточные совпадения
В этом письме, написанном безграмотным языком и неопрятным почерком, княгиня просила
матушку оказать ей покровительство:
матушка моя, по
словам княгини, была хорошо знакома с значительными людьми, от которых зависела ее участь и участь ее детей, так как у ней были очень важные процессы.
Она обрадовалась моему приходу и тотчас приказала мне сходить к княгине и на
словах объяснить ей, что
матушка, мол, моя всегда готова оказать ее сиятельству, по мере сил, услугу и просит ее пожаловать к ней часу в первом.
Матушка, однако же, прибавила, что она позвала ее с дочерью на завтрашний день обедать (услыхав
слово «с дочерью», я ткнул нос в тарелку), — потому что она все-таки соседка, и с именем.
На следующее утро, когда я сошел к чаю,
матушка побранила меня — меньше, однако, чем я ожидал — и заставила меня рассказать, как я провел накануне вечер. Я отвечал ей в немногих
словах, выпуская многие подробности и стараясь придать всему вид самый невинный.
Так как я знал, что заботы
матушки о моих занятиях ограничатся этими немногими
словами, то я и не почел нужным возражать ей; но после чаю отец меня взял под руку и, отправившись вместе со мною в сад, заставил меня рассказать все, что я видел у Засекиных.
Я не мог слышать, о чем говорила
матушка, да и мне было не до того; помню только, что по окончании объяснения она велела позвать меня к себе в кабинет и с большим неудовольствием отозвалась о моих частых посещениях у княгини, которая, по ее
словам, была une femme capable de tout.
От него я узнал, что между отцом и
матушкой произошла страшная сцена (а в девичьей все было слышно до единого
слова; многое было сказано по-французски — да горничная Маша пять лет жила у швеи из Парижа и все понимала); что
матушка моя упрекала отца в неверности, в знакомстве с соседней барышней, что отец сперва оправдывался, потом вспыхнул и в свою очередь сказал какое-то жестокое
слово, «якобы об ихних летах», отчего
матушка заплакала; что
матушка также упомянула о векселе, будто бы данном старой княгине, и очень о ней дурно отзывалась и о барышне также, и что тут отец ей пригрозил.
По
словам матушки, которая часто говорила: «Вот уйду к Троице, выстрою себе домичек» и т. д., — монастырь и окружающий его посад представлялись мне местом успокоения, куда не проникают ни нужда, ни болезнь, ни скорбь, где человек, освобожденный от житейских забот, сосредоточивается — разумеется, в хорошеньком домике, выкрашенном в светло-серую краску и весело смотрящем на улицу своими тремя окнами, — исключительно в самом себе, в сознании блаженного безмятежия…
От
слов матушки Спиридона бросало то в жар, то в пот, потому что он был уверен, что не потрафит. За шитье моего костюма он взял 1 руб. 20 коп., а за костюм Победимского 2 руб., причем сукно, подкладка и пуговицы были наши. Это не может показаться дорого, тем более, что от Новостроевки до нас было девять верст, а портной приходил для примерки раза четыре. Когда мы, примеряя, натягивали на себя узкие брюки и пиджаки, испещренные живыми нитками, матушка всякий раз брезгливо морщилась и удивлялась:
И с этими
словами матушка удалилась в свою комнату, чтобы надеть шляпу, а я подошел к окну и стал, отуманенный и оглушенный всем тем, что видел, слышал, понимал и предчувствовал.
Но несомненно, что перспектива, которая, как можно было догадаться из
слов матушки, ждала впереди, заставила ее сильно задуматься.
Бледная улыбка скользнула на мгновение на губах Конона:
слова матушки «без тебя как без рук», по-видимому, польстили ему. Но через секунду лицо его опять затянулось словно паутиной, и с языка слетел обычный загадочный ответ:
Неточные совпадения
На всей тебе, Русь-матушка, // Как клейма на преступнике, // Как на коне тавро, // Два
слова нацарапаны: // «Навынос и распивочно».
Митрофан. Ну, еще
слово молви, стара хрычовка! Уж я те отделаю; я опять нажалуюсь
матушке, так она тебе изволит дать таску по-вчерашнему.
— Вы,
матушка, — сказал он, — или не хотите понимать
слов моих, или так нарочно говорите, лишь бы что-нибудь говорить… Я вам даю деньги: пятнадцать рублей ассигнациями. Понимаете ли? Ведь это деньги. Вы их не сыщете на улице. Ну, признайтесь, почем продали мед?
Он молился о всех благодетелях своих (так он называл тех, которые принимали его), в том числе о
матушке, о нас, молился о себе, просил, чтобы бог простил ему его тяжкие грехи, твердил: «Боже, прости врагам моим!» — кряхтя поднимался и, повторяя еще и еще те же
слова, припадал к земле и опять поднимался, несмотря на тяжесть вериг, которые издавали сухой резкий звук, ударяясь о землю.
Отец мой потупил голову: всякое
слово, напоминающее мнимое преступление сына, было ему тягостно и казалось колким упреком. «Поезжай,
матушка! — сказал он ей со вздохом. — Мы твоему счастию помехи сделать не хотим. Дай бог тебе в женихи доброго человека, не ошельмованного изменника». Он встал и вышел из комнаты.