«Подруга дней моих суровых — Голубка дряхлая моя!» — как это не походило на Асину няню, не старую и
не молодую, с противной фамилией Мухина, как это походило на мою няню, которая бы у меня была и которой у меня не было. И как это походило на наш клюющий и воркующий, клюющий и рокочущий, сизо-голубой голубиный двор. (Моя няня была бы — голубка, а Асина — Мухина.)
Неточные совпадения
— Со стариком — ничего, у него
молодая жена Мариула, которая от него ушла с цыганом, и эта, тоже, Земфира — ушла. Сначала все пела: «Старый муж, грозный муж!
Не боюсь я тебя!» — это она про него, про отца своего, пела, а потом ушла и села с цыганом на могилу, а Алеко спал и страшно хрипел, а потом встал и тоже пошел на могилу, и потом зарезал цыгана ножом, а Земфира упала и тоже умерла.
Андрюшина хрестоматия была несомненно-толстая, ее распирало Багровым-внуком и Багровым-дедом, и лихорадящей матерью, дышащей прямо в грудь ребенку, и всей безумной любовью этого ребенка, и ведрами рыбы, ловимой дурашливым
молодым отцом, и «Ты опять
не спишь?» — Николенькой, и всеми теми гончими и борзыми, и всеми лирическими поэтами России.
Читатель! Я знаю, что «Вы, очи, очи голубые» —
не Пушкин, а песня, а может быть, и романс, но тогда я этого
не знала и сейчас внутри себя, где всё — ещё всё, этого
не знаю, потому что «разрывая сердце мое» и «сердечная тоска»,
молодая бесовка и девица-душа, дорога и дорога, разлука и разлука, любовь и любовь — одно. Все это называется Россия и мое младенчество, и если вы меня взрежете, вы, кроме бесов, мчащихся тучами, и туч, мчащихся бесами, обнаружите во мне еще и те голубых два глаза. Вошли в состав.
Из знаемого же с детства: Пушкин из всех женщин на свете больше всего любил свою няню, которая была
не женщина. Из «К няне» Пушкина я на всю жизнь узнала, что старую женщину — потому что родная — можно любить больше, чем
молодую — потому что
молодая и даже потому что — любимая. Такой нежности слов у Пушкина
не нашлось ни к одной.
Уже человеком не первой молодости он заграницей познакомился с Нехлюдовыми, влюбил в себя Наташу, девушку тоже уже
не молодую, и женился на ней почти против желания матери, которая видела в этом браке mésalliance. [неравный брак.]
Она, как почти все С-ие девушки, много читала (вообще же в С. читали очень мало, и в здешней библиотеке так и говорили, что если бы не девушки и
не молодые евреи, то хоть закрывай библиотеку); это бесконечно нравилось Старцеву, он с волнением спрашивал у нее всякий раз, о чем она читала в последние дни, и, очарованный, слушал, когда она рассказывала.
Неточные совпадения
Городничий. Тем лучше:
молодого скорее пронюхаешь. Беда, если старый черт, а
молодой весь наверху. Вы, господа, приготовляйтесь по своей части, а я отправлюсь сам или вот хоть с Петром Ивановичем, приватно, для прогулки, наведаться,
не терпят ли проезжающие неприятностей. Эй, Свистунов!
Хлестаков,
молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он
не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
«Это, говорит,
молодой человек, чиновник, — да-с, — едущий из Петербурга, а по фамилии, говорит, Иван Александрович Хлестаков-с, а едет, говорит, в Саратовскую губернию и, говорит, престранно себя аттестует: другую уж неделю живет, из трактира
не едет, забирает все на счет и ни копейки
не хочет платить».
Пришел с тяжелым молотом // Каменотес-олончанин, // Плечистый,
молодой: // — И я живу —
не жалуюсь, — // Сказал он, — с женкой, с матушкой //
Не знаем мы нужды!
«А вы что ж
не танцуете? — // Сказал Последыш барыням // И
молодым сынам. — // Танцуйте!» Делать нечего! // Прошлись они под музыку. // Старик их осмеял! // Качаясь, как на палубе // В погоду непокойную, // Представил он, как тешились // В его-то времена! // «Спой, Люба!»
Не хотелося // Петь белокурой барыне, // Да старый так пристал!