Цитаты из русской классики со словом «бобёр»
Купался
бобер,
Купался черно́й,
На речке быстро́й.
—
Бобер бобром, шапка шапкой, а поезд стоит, господа! — говорит он. — Что ж? Кого ждем? Поедем!
По Петербургу пронеслись вдруг слухи, что у Калинкина моста и далеко подальше стал показываться по ночам мертвец в виде чиновника, ищущего какой-то утащенной шинели и под видом стащенной шинели сдирающий со всех плеч, не разбирая чина и звания, всякие шинели: на кошках, на
бобрах, на вате, енотовые, лисьи, медвежьи шубы — словом, всякого рода меха и кожи, какие только придумали люди для прикрытия собственной.
— Убил ты
бобра, Симон… да. Ну, не дурак ли ты после этого, а? Да ведь тебя как бить надо, а?
Тут-то, братцы мои, и началось. Сидит Суворов, горные планты рассматривает, — храбрость храбростью, а без ума
бобра не убьешь. И вдруг музыка: ослы энти обозные как заголосят — заревут — зарыдают: будто пьяные чер-ги на, волынках наяривают… Да все гуще и пуще! Обозные собачки подхватили в голос, с перебоями, все выше и выше забирают, словно кишки из них через глотку тянут. Стукнул Суворов походным подстаканником по походному столику, летит Сундуков, в свечу вытянулся.
Бригадир брал шляпу и шел к Перскому, но так как в корпусе всем было до Боброва дело, то он по дороге часто останавливался для каких-нибудь распоряжений, а имея слабость горячиться и пылить,
Бобров часто бросал свою шляпу или забывал ее, а потом снова ее брал и шел далее.
Вернувшись с завода и наскоро пообедав,
Бобров вышел на крыльцо. Кучер Митрофан, еще раньше получивший приказание оседлать Фарватера, гнедую донскую лошадь, с усилием затягивал подпругу английского седла. Фарватер надувал живот и несколько раз быстро изгибал шею, ловя зубами рукав Митрофановой рубашки. Тогда Митрофан кричал на него сердитым и ненатуральным басом: «Но-о! Балуй, идол!» — и прибавлял, кряхтя от напряжения: «Ишь ты, животная».
Артель просидела в кустах уже день, переночевала, и другой день клонился к вечеру, а Бурана все не было. Послали татарина в казарму; пробравшись туда тихонько, он вызвал старого арестанта Боброва, приятеля Василия, имевшего в среде арестантов вес и влияние. На следующее утро
Бобров пришел в кусты к беглецам.
В улицах, образованных телегами, толпились люди всякого звания, возраста и вида: барышники, в синих кафтанах и высоких шапках, лукаво высматривали и выжидали покупщиков; лупоглазые, кудрявые цыгане метались взад и вперед, как угорелые, глядели лошадям в зубы, поднимали им ноги и хвосты, кричали, бранились, служили посредниками, метали жребий или увивались около какого-нибудь ремонтера в фуражке и военной шинели с
бобром.
«Вон нора, должно быть,
бобра!» — заметил кто-то, указывая на круглую, правильную лазейку в скале, прорытую почти вровень с водой.
— Э-э! Погоди! — воскликнул
Бобров, хватая его за плечи. — Придержите-ка его.
Так думал Караулов с помощью позванного слуги надевая шубу, и затем следуя за графом Белавиным по коридору и лестнице на подъезд гостиницы, в котором швейцар накинул на плечи графа Владимира Петровича великолепную шинель на собольем меху с седым, камчатского
бобра, воротником.
Кое-где сидят сухие пожилые приказчики в длинных ваточных чуйках или просторных пальто с
бобром и однозвучно перекидываются словами.
— А это, — говорит, — справедливо, только поп это про настоящую кукону говорил, которая в комнатах сидела, а не про ту свинью, которую вы за
бобра приняли.
Он закрылся подъеденным молью
бобром и завернул на своих усталых и отслуживших ногах за угол улицы.
По одну сторону меня сел сын хозяйский, а по другую посадил Карп Дементьич свою молодую невестку… Прервем речь, читатель. Дай мне карандаш и листочек бумашки. Я тебе во удовольствие нарисую всю честную компанию и тем тебя причастным сделаю свадебной пирушки, хотя бы ты на Алеутских островах
бобров ловил. Если точных не спишу портретов, то доволен буду их силуэтами. Лаватер и по них учит узнавать, кто умен и кто глуп.
— Так неужто у вас и пятелтышки нет? — грубо прокричал поручик, махнув рукой, — да у какой же теперь канальи есть пятелтынный! Ракальи! Подлецы! Сам в
бобрах, а из-за пятелтынного государственный вопрос делает!
С обеих сторон дома на обеих сторонах улицы и глубоко по Гнездниковскому переулку стояли собственные запряжки: пары, одиночки, кареты, коляски, одна другой лучше. Каретники старались превзойти один другого. Здоровенный, с лицом в полнолуние, швейцар в ливрее со светлыми пуговицами, но без гербов, в сопровождении своих помощников выносил корзины и пакеты за дамами в шиншиллях и соболях с кавалерами в
бобрах или в шикарных военных «николаевских» шинелях с капюшонами.
«Так и есть, — крестный дочь за него выдает!.. — мелькнуло в голове Колышкина. — Эх, Патап Максимыч, Патап Максимыч, убил же ты
бобра, любезный друг! На поверку-то парень дрянь выходит, как кажется».
— Хороши молодчики гарцуют по Москве? Д? Вчера меня такой на своем жеребце в яблоках чуть не разнес вот там, на перекрестке, у Газетного.
Бобры, бирюзовые околыши… чем не"калегварды"?
Сережа, в шинели с
бобрами и треугольной шляпе, бросился сначала к отцу. У нее он поцеловал руку и все тыкал ее своей треуголкой.
Если она вслух еще говорила «Виктор Аркадьевич
Бобров», то про себя давно уже звала его полуименем.
Виктор по-прежнему держался в стороне; он все кутался в шинель и проводил подбородком по
бобру воротника; остальные дети г. Ратча усердно подражали родителю.
Фарфоровой вызолоченной чашки и не неси к нему: «это, говорит, докторский подарок»; а ему давай пару рысаков, или дрожки, или
бобер рублей в триста.
Его видали потом уже в шинели с настоящими
бобрами, но он отвертывался, не узнавая членов «академии».
— Не хочет-с, не хочет сама себе помогать, продает свою свободу за кареты, за положение, за прочие глупые вещи. Раба! Всякий, кто дорожит чем-нибудь больше, чем свободой, — раб. Не все ли равно, женщина раба мужа, муж раб чинов и мест, вы рабы вашего либерализма, соболи,
бобры — все равны!
— Тогда другой разговор… Только старые люди сказывали, что свинья не родит
бобра. Понадеялась ты на любовные речи своего Акинфия Назарыча прежде времени…
Он с досадою закрылся
бобром и опять стал прохаживаться, соблюдая предосторожности, мимо ворот бесконечно-этажного дома. Он злился.
Бобров вздумал взять себе в бенефис „Леара“, которого сам хочет играть.
Знают или не знают люди о законе изменения их существования, закон этот совершается точно так же, как совершается изменение в жизни кротов и
бобров вследствии тех условий, в которых они находятся.
Здоровое красное лицо, ровно камчатским
бобром, опушенное окладистой, темно-русой, с седой искрой бородою, было надменно и горделиво, в глазах виднелись высокомерье и кичливая спесь.
Отец его, провинциальный аптекарь, присылал ему по сорока рублей в месяц, и еще мать, тайно от отца, по десяти, и этих денег ему хватало на прожитие и даже на такую роскошь, как шинель с польским
бобром, перчатки, духи и фотография (он часто снимался и раздавал свои портреты знакомым).
— Ну, брат, убил
бобра! — молвил Бурмакину шепотом Быстрицын, закоренелый студент-медик, который уж шесть лет посещал университет, словно намереваясь окаменеть в звании студента.
Один показывает щегольской сюртук с лучшим
бобром, другой — греческий прекрасный нос, третий несет превосходные бакенбарды, четвертая — пару хорошеньких глазок и удивительную шляпку, пятый — перстень с талисманом на щегольском мизинце, шестая — ножку в очаровательном башмачке, седьмой — галстук, возбуждающий удивление, осьмой — усы, повергающие в изумление.
Рожок газа прямо освещал бескровное, осунувшееся лицо под черною шляпой и белый галстук, блестевший из-за
бобра пальто.
—
Бобров, Свиньин, Канапатьев, Харпакин, Трепакин, Плешаков.
— Толоконников уж и шинель с
бобрами себе построил-с!
Мотылек — не сурок, не
бобер.
— Это не настоящий
бобер, а польский, — говорит машинист. — Настоящие
бобры не такие бывают. Всей этой шапке, ежели желаете знать, красная цена — пять целковых!
Эх, старый! Девке воля
Милей всего. Ни терем твой точеный,
Ни соболи,
бобры, ни рукавички
Строченые не дороги; на мысли
У девушки Снегурочки другое:
С людьми пожить; подружки нужны ей
Веселые, да игры до полночи,
Весенние гулянки да горелки
С ребятами, покуда…
Маленький поручик остался на месте ареста Форова и опять закуривал свою тонкую папироску у двух особ, которых Форов не рассмотрел в первую минуту; но, огибая теперь угол у выхода на улицу, он взглянул мимоходом на этих людей и узнал в них Горданова, в дорожной енотовой шубе, и Ворошилова, в касторовом пальто с камчатским
бобром.
Едва только
Бобров подошел к Фарватеру и, взяв в левую руку поводья, обмотал вокруг пальцев гривку, как началась история, повторявшаяся чуть ли не ежедневно. Фарватер, уже давно косившийся большим сердитым глазом на подходившего Боброва, начал плясать на месте, выгибая шею и разбрасывая задними ногами комья грязи.
Бобров прыгал около него на одной ноге, стараясь вдеть ногу в стремя.
Бросив поводья подбежавшему заводскому конюху,
Бобров похлопал крутую, потемневшую от пота шею лошади и вошел вслед за Ниной в гостиную. Анна Афанасьевна, сидевшая за самоваром, сделала вид, будто необычайно поражена приездом Боброва.
— Вот он — Молох, требующий теплой человеческой крови! — кричал
Бобров, простирая в окно свою тонкую руку. — О, конечно, здесь прогресс, машинный труд, успехи культуры… Но подумайте же, ради бога, — двадцать лет! Двадцать лет человеческой жизни в сутки!.. Клянусь вам,бывают минуты, когда я чувствую себя убийцей!.. «Господи! Да ведь он — сумасшедший», — подумал доктор, у которого по спине забегали мурашки, и он принялся успокаивать Боброва.
Бобров. А вот что-с. Пришел я сегодня в присутствие с бумагами, а там Змеищев рассказывает, как вы вчера у него были, а у самого даже слюнки текут, как об вас говорит. Белая, говорит, полная, а сам, знаете, и руками разводит, хочет внушить это, какие вы полненькие. А Федор Гарасимыч сидит против них, да не то чтоб смеяться, а ровно колышется весь, и глаза у него так и светятся, да маленькие такие, словно щелочки или вот у молодой свинки.
— Куда тебя несет, дьявол! Не видишь разве, что едешь на людей, сволочь! — услыхал
Бобров впереди грубый окрик, и на дороге, точно вынырнув из-под лошадей, показался рослый бородатый мужик, без шапки, с головой, сплошь забинтованной белыми тряпками. — Погоняй, Митрофан! — крикнул
Бобров.
Забору этому не было конца ни вправо, ни влево.
Бобров перелез через него и стал взбираться по какому-то длинному, крутому откосу, поросшему частым бурьяном. Холодный пот струился по его лицу, язык во рту сделался сух и неподвижен, как кусок дерева; в груди при каждом вздохе ощущалась острая боль; кровь сильными, частыми ударами била в темя; ушибленный висок нестерпимо ныл…
Бобров собрал артель и объяснил, в чем дело. У кого были лишние халаты, все поступились в пользу беглецов. У всякого арестанта живуче какое-то инстинктивное сочувствие смелой попытке вырваться из глухих стен на вольную волю. Котлы и ножи нашлись частью даром, частью за деньги у старожилов-ссыльных. Все было готово дня в два.
Начинается спор. Обер-кондуктор доказывает, что на шапке
бобер настоящий, а машинист и Малахин стараются убедить его в противном. Среди спора старик вдруг вспоминает о цели своего прихода.
Ассоциации к слову «бобёр»
Предложения со словом «бобёр»
- Если берега низкие и болотистые, то бобры строят похожие на конус хатки из палок, веток и коры, скреплённых илом.
- – Как это нет, когда есть, – сказал бобёр уверенно. – Могу показать.
- И лось стал самым обыкновенным явлением, бобры уже не реагировали на его присутствие и перестали бить тревогу.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «бобёр»
Дополнительно