Неточные совпадения
Вернувшись к столу, полковой командир опять вышел с бокалом на крыльцо и провозгласил тост: «За здоровье нашего
бывшего товарища и храброго
генерала князя Серпуховского.
Степан Аркадьич был на «ты» почти со всеми своими знакомыми: со стариками шестидесяти лет, с мальчиками двадцати лет, с актерами, с министрами, с купцами и с генерал-адъютантами, так что очень многие из
бывших с ним на «ты» находились на двух крайних пунктах общественной лестницы и очень бы удивились, узнав, что имеют через Облонского что-нибудь общее.
Нет более в живых также капитана (потом
генерала) Лосева, В. А. Римского-Корсакова,
бывшего долго директором Морского корпуса, обоих медиков, Арефьева и Вейриха, лихого моряка Савича, штурманского офицера Попова. [К этому скорбному списку надо прибавить скончавшегося в последние годы И. П. Белавенеца, служившего в магнитной обсерватории в Кронштадте, и А. А. Халезова, известного под названием «деда» в этих очерках плавания — примеч. Гончарова.]
Тогда же приехал к нам с Амура
бывший генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев и, пробыв у нас дня два на фрегате, уехал в Николаевск, куда должна была идти и шкуна «Восток» для доставления его со свитою в Аян на Охотском море. На этой шкуне я и отправился с фрегата, и с радостью, что возвращаюсь домой, и не без грусти, что должен расстаться с этим кругом отличных людей и товарищей.
Нехлюдов сидел между хозяйкой и англичанином. Напротив него сидела дочь
генерала и
бывший директор департамента.
На стенах, обитых белыми бумажными и во многих местах уже треснувшими обоями, красовались два большие портрета — одного какого-то князя, лет тридцать назад
бывшего генерал-губернатором местного края, и какого-то архиерея, давно уже тоже почившего.
Кроме лиц, перечисленных в приказе, в экспедиции приняли еще участие:
бывший в это время начальником штаба округа генерал-лейтенант П.К. Рутковский и в качестве флориста — лесничий Н.А. Пальчевский. Цель экспедиции — естественно-историческая. Маршруты были намечены по рекам Уссури, Улахе и Фудзину по десятиверстной и в прибрежном районе — по сорокаверстной картам издания 1889 года.
Года через два или три, раз вечером сидели у моего отца два товарища по полку: П. К. Эссен, оренбургский генерал-губернатор, и А. Н. Бахметев,
бывший наместником в Бессарабии,
генерал, которому под Бородином оторвало ногу. Комната моя была возле залы, в которой они уселись. Между прочим, мой отец сказал им, что он говорил с князем Юсуповым насчет определения меня на службу.
Когда нужно было хлопотать о членах Союза писателей, освобождать их из тюрьмы или охранять от грозящего выселения из квартир, то обыкновенно меня просили ездить для этого к Каменеву, в помещение московского Совета рабочих депутатов,
бывший дом московского генерал-губернатора.
А пристав,
бывший гвардейский офицер, принужден ему ответить, взяв под козырек, как гостю генерал-губернатора и казначею благотворительного общества, состоящего под высочайшим покровительством…
В квартире номер сорок пять во дворе жил хранитель дома с незапамятных времен. Это был квартальный Карасев, из
бывших городовых, любимец генерал-губернатора князя В. А. Долгорукова, при котором он состоял неотлучным не то вестовым, не то исполнителем разных личных поручений. Полиция боялась Карасева больше, чем самого князя, и потому в дом Олсуфьева, что бы там ни делалось, не совала своего носа.
В своем «Кратком очерке неустройств, существующих на каторге» Власов писал, что в 1871 г., когда он прибыл на остров, его «прежде всего поразило то обстоятельство, что каторжные с разрешения
бывшего генерал-губернатора составляют прислугу начальника и офицеров».
Основано оно в 1881 году и названо так в честь М. С. Корсакова,
бывшего генерал-губернатора Восточной Сибири.
Несколько лет тому назад
бывший смотритель тюрьмы, Л., принявши какое-то вьющееся растение за виноград, доложил
генералу Гинце, что в Южном Сахалине есть виноград, который с успехом можно культивировать.
Рассказывают, что года 3–4 назад, когда начальником острова был
генерал Гинце, в Александровске одна каторжная, иностранка, была выдана против воли за
бывшего околоточного надзирателя.
— Уверяю вас,
генерал, что совсем не нахожу странным, что в двенадцатом году вы были в Москве и… конечно, вы можете сообщить… так же как и все
бывшие. Один из наших автобиографов начинает свою книгу именно тем, что в двенадцатом году его, грудного ребенка, в Москве, кормили хлебом французские солдаты.
Вошло пять человек, четыре человека новых гостей и пятый вслед за ними
генерал Иволгин, разгоряченный, в волнении и в сильнейшем припадке красноречия. «Этот-то за меня непременно!» — с улыбкой подумал князь. Коля проскользнул вместе со всеми: он горячо говорил с Ипполитом,
бывшим в числе посетителей; Ипполит слушал и усмехался.
Мне рассказывал один
бывший в Сибири, что он сам был свидетелем, как самые закоренелые преступники вспоминали про
генерала, а между тем, посещая партии,
генерал редко мог раздать более двадцати копеек на брата.
Нина Александровна, супруга Ардалиона Александровича, отставленного
генерала, моего
бывшего товарища по первоначальной службе, но с которым я, по некоторым обстоятельствам, прекратил сношения, что, впрочем, не мешает мне в своем роде уважать его.
[14 декабря 1839 г. М. А. Фонвизин,
бывший до 1825 г. генерал-майором, просил генерал-губернатора П. Д. Горчакова исходатайствовать ему разрешение царя поступить в Кавказскую армию рядовым солдатом.
Тут же сидел и «
генерал», человек очень угрюмого вида, когда-то
бывший полководец, совершивший знаменитую переправу через реку Вьюлку [Тверской губернии Калязинского уезда.
Я отправился в канцелярию, и только вышел, встречаю знакомого
генерала А.Д. Мартынова, начальника штаба, в те дни замещавшего наказного атамана,
бывшего в отпуску. Я ему сказал, что иду в канцелярию за справками.
Дроздовы были тоже помещики нашей губернии, но служба
генерала Ивана Ивановича (
бывшего приятеля Варвары Петровны и сослуживца ее мужа) постоянно мешала им навестить когда-нибудь их великолепное поместье.
Денег у матери он не просил; у него было свое именьице —
бывшая деревенька
генерала Ставрогина, которое хоть что-нибудь да давало же доходу и которое, по слухам, он сдал в аренду одному саксонскому немцу.
Воронцов принял его очень ласково и представил князю Барятинскому и пригласил его на прощальный обед, который он давал
бывшему до Барятинского начальнику левого фланга,
генералу Козловскому.
Вот видишь, вот с чего началась вся история: неделю назад — да, именно не больше недели, — проезжает через наш город
бывший начальник мой,
генерал Русапетов, с супругою и свояченицею.
Тебе кланяется твой
бывший начальник,
генерал Б. У него недостает одного адъютанта, но он не торопится заместить эту ваканцию и просил меня об этом тебя уведомить.
Генерал,
бывший сначала очень смущен и не могший равнодушно видеть толстого и черномазого шиворотка Офонькина, наконец, приосанился немного и проговорил...
В сущности, граф Хвостиков, встретившись накануне в театре с
генералом, и посоветовал ему пригласить
бывшего тоже там критика на чтение; сему же последнему шепнул, что это приглашают его в один очень аристократический дом.
— Именно! — подхватил
генерал Трахов, видимо,
бывший в весьма дурном расположении духа, что с ним почти всегда случалось, когда он был не в очень дальнем расстоянии от супруги своей.
— Это так: сегодня я убедился вполне, что Янсутский болтун и сплетник большой… Про эту
бывшую madame Олухову он таких мне невероятных вещей насказал… — говорил
генерал.
В этой пиесе есть маленькая роль
генерала,
бывшего некогда обольстителем Эйлалии; он встречается нечаянно с Мейнау и его женой, Эйлалия падает в обморок, а муж вызывает
генерала на дуэль и убивает его из пистолета.
Однажды на смотру, на каком-то маленьком, не особенно важном смотру был и Саша с матерью, и
генерал,
бывший на лошади, посадил Сашу к себе.
Это было за семь лет до Саши, и
генерал тогда сильно и безобразно пил — даже до беспамятства и жестоких, совершенно бессмысленных поступков, не раз приводивших его на край уголовщины; и случилось так, что, пьяный, он толкнул в живот Елену Петровну,
бывшую тогда на седьмом месяце беременности, и она скинула мертвого ребенка, первенца, для которого уже и имя мысленно имела: Алексей.
Я бы ушла, не зная куда… в полицию, бросилась бы в ноги к генерал-губернатору, сенаторам, я не знаю, что бы я сделала, если бы в самую минуту отъезда из деревни
бывшей моей горничной не удалось передать мне письмо от Мишеля.
Выше я говорил о красивом и вдовом соседе, адъютанте московского генерал-губернатора П. П. Новосильцове, но приходится сказать несколько и о старшем брате его Николае Петровиче, товарище министра внутренних дел,
бывшем в милости при дворе. Так как отец наш пользовался славою замечательного сельского хозяина, то приехавший на лето в деревню Н. П.
Генерал стал было его поддерживать, но я рекомендовал ему прочесть хоть, например, отрывки из «Записок»
генерала Перовского,
бывшего в двенадцатом году в плену у французов.
Взяв предписание от попечителя университета,
бывшего командира гренадерского корпуса, генерал-лейтенанта А. А. Писарева, который был не то что начальник нового цензурного комитета, а какой-то ходатай, через которого производились сношения с министром, кн.
Пароход шел с отменным обществом, в котором, между прочим, блистали своим присутствием:
бывший новороссийский генерал-губернатор Воронцов со всем своим семейством, тайный советник Бек и много других особ того и другого пола, занимавших видное положение в тогдашнем высшем обществе и пользовавшихся в нем большим влиянием.
Генерал этот был
бывший полковой командир их полка.
На дворе у моих дачных хозяев стояли три домика — все небольшие, деревянные, выкрашенные серенькою краскою и очень чисто содержанные. В домике, выходившем на улицу, жила сестра
бывшего петербургского генерал-губернатора, князя Суворова, — престарелая княгиня Горчакова, а двухэтажный домик, выходивший одною стороною на двор, а другою — в сад, был занят двумя семействами: бельэтаж принадлежал мне, а нижний этаж, еще до моего приезда, был сдан другим жильцам, имени которых мне не называли, а сказали просто...
Говорю, как вы умны, просвещенны, трудолюбивы, а по болезни моей, надобно признаться, я не все и замечаю, что вокруг меня происходит, только тут же со мной вместе был
бывший управитель дяди Михайлы Семеныча,
генерал Варнуха, которого вы на днях, кажется, изволили назначить смотрителем Крестовоздвиженской богадельни.
Я даже, милостивый государь, имею несколько собственноручных писем от князя Дмитрия Владимирыча [Князь Дмитрий Владимирыч — Голицын (1771—1844),
бывший московским военным генерал-губернатором с 1820 по 1844 год.],
бывшего московского генерал-губернатора, удостоился потом чести быть лично с ними знакомым и пользовался их покровительством.
Кто хотел бы составлять себе представление о деревенском голоде,
бывшем в сороковом году, по тем явлениям, какие можно было наблюдать прошлой зимой, 1892 года, когда народные страдания были облегчаемы дружными усилиями разумных и добрых людей, тот получил бы очень неверное понятие о том, как страдал народ при тех порядках беспомощия, о которых вспомянул
генерал Мальцев.
Льстило его самолюбию, что такая важная особа, дочь знатного
генерала,
бывшего их господином, так полюбила его Дуню, что дня без нее не может пробыть.
Наше же село всего еще с небольшим сто лет получило основание от господ Луповицких, именно ж от генерал-поручика и кавалера Стефана Феодоровича Луповицкого,
бывшего в царствование блаженныя и вечнодостойныя памяти Екатерины Алексеевны Первыя в важных государственных должностях.
Михаил Андреевич вздумал навестить старого
генерала в его несчастии, каковым имел основание считать его внезапную и непрошеную отставку, но Бодростин сам показался и хозяевам, и
бывшему у них на этот раз Форову гораздо несчастнее
генерала.
Эту весть едва одолевал новый слух, что Карташов, или Ворошилов, оказавшийся контр-фискалом
генерала, к которому являлась в Петербурге Глафира, был немедленно отозван, и с ним уехал и его землемер, в котором крестьяне признали слесаря Ермолаича,
бывшего в положайниках у Сухого Мартына, когда добывали живой огонь.
Литературу в казанском монде представляла собою одна только М.Ф.Ростовская (по казанскому произношению Растовская), сестра Львова, автора „Боже, царя храни“, и другого
генерала,
бывшего тогда в Казани начальником жандармского округа. Вся ее известность основывалась на каких-то повестушках, которыми никто из нас не интересовался. По положению она была только жена директора первой гимназии (где когда-то учился Державин); ее муж принадлежал к „обществу“, да и по братьям она была из петербургского света.
Тогда, тоже постом, я читал публичные лекции в том же Клубе художников, и ко мне явился туда
бывший адъютант варшавского генерал-губернатора с предложением от него принять место Директора варшавских театров.