Неточные совпадения
Степан Аркадьич вышел посмотреть. Это был помолодевший Петр Облонский. Он был так пьян, что не мог войти
на лестницу; но он
велел себя поставить
на ноги, увидав Степана Аркадьича, и, уцепившись за него, пошел с ним в его комнату и там стал рассказывать ему про то, как он провел вечер, и тут же заснул.
Узкая тропинка
вела между кустами
на крутизну; обломки скал составляли шаткие ступени этой природной
лестницы; цепляясь за кусты, мы стали карабкаться. Грушницкий шел впереди, за ним его секунданты, а потом мы с доктором.
Когда я принес манишку Карлу Иванычу, она уже была не нужна ему: он надел другую и, перегнувшись перед маленьким зеркальцем, которое стояло
на столе, держался обеими руками за пышный бант своего галстука и пробовал, свободно ли входит в него и обратно его гладко выбритый подбородок. Обдернув со всех сторон наши платья и попросив Николая сделать для него то же самое, он
повел нас к бабушке. Мне смешно вспомнить, как сильно пахло от нас троих помадой в то время, как мы стали спускаться по
лестнице.
На пристань
вела довольно высокая, из дикого камня,
лестница.
Мы успокоились и спрятались под спасительную тень, пробежав двор, наполненный колясками и лошадьми, взошли
на лестницу и очутились в огромной столовой зале, из которой открытая со всех сторон галерея
вела в другие комнаты; далее следовали коридоры с нумерами.
Когда они поднялись
на вторую площадку
лестницы, Половодов повернул к двери, которая
вела в кабинет хозяина. Из-за этой двери и неслись крики, как теперь явственно слышал Привалов.
Мы остановились у подъезда, Вера Павловна
повела меня по очень хорошей
лестнице, знаешь, одной из тех
лестниц,
на которых нередко встречаются швейцары.
— Что я ей скажу? — повторял Лопухов, сходя с
лестницы. — Как же это ей быть? Как же это ей быть? — думал он, выходя из Галерной в улицу, которая
ведет на Конногвардейский бульвар.
Особенно
на холме, куда
ведет лестница с воротами удивительного величия и красоты: весь холм занят храмами и общественными зданиями, из которых каждого одного было бы довольно ныне, чтобы увеличить красоту и славу великолепнейшей из столиц.
Старуха
повела меня опять вверх, по крутой
лестнице, и остановилась
на площадке третьего этажа. При слабом свете, падавшем из крошечного окошка, я увидал морщинистое лицо вдовы бургомистра. Приторно-лукавая улыбка растягивала ее ввалившиеся губы, ежила тусклые глазки. Она указала мне
на маленькую дверь. Судорожным движением руки отворил я ее и захлопнул за собою.
Прочие комнаты стояли пустые и разделялись
на две половины длинным темным коридором, в который
вела снизу крутая темная
лестница.
Встанет заинтересовавшийся со скамейки, подойдет к дому — и секрет открылся: в стене ниже тротуара широкая дверь, куда
ведут ступеньки
лестницы. Навстречу выбежит, ругаясь непристойно, женщина с окровавленным лицом, и вслед за ней появляется оборванец, валит ее
на тротуар и бьет смертным боем, приговаривая...
За вечно запертыми воротами был огромнейший двор, внутри которого — ряд зданий самого трущобного вида. Ужас берет, когда посмотришь
на сводчатые входы с идущими под землю
лестницами, которые
вели в подвальные этажи с окнами, забитыми железными решетками.
На империал
вела узкая винтовая
лестница.
Лестница,
на которую князь вбежал из-под ворот,
вела в коридоры первого и второго этажей, по которым и были расположены номера гостиницы.
Раскольник с унынием обвел всю кухню глазами и остановился
на лестнице, которая
вела из кухни во второй этаж, прямо в столовую.
Вскоре после этого разговора госпожа Мечникова вышла у своей квартиры из извозчичьей кареты и
повела на черную, облитую зловонными помоями
лестницу молодое семнадцатилетнее дитя в легком беленьком платьице и с гладко причесанной русой головкой.
Нарядные мужики ввели его в сени и стали раздевать его. Иван дрожал всем телом. Когда его совсем раздели, то
повели вверх по
лестнице; Иван продолжал дрожать. Его ввели, наконец, и в присутствие. Председатель стал спрашивать; у Ивана стучали зубы, — он не в состоянии даже был отвечать
на вопросы. Доктор осмотрел его всего, потрепал по спине, по животу.
От баржи,
на которой устроена пароходная пристань,
ведет в гору деревянная
лестница, довольно отлогая; в двух местах ее в горе вырыты площадки,
на которых устроены тесовые навесы и поставлены столы и скамьи;
на самом верху береговой кручи стоит трактир.
Они солидно взбирались по
лестнице и
вели солидный разговор, неизменно начинавшийся словами: «В практике кашинского окружного суда установился прецедент…» Сначала один эти слова скажет, потом другой повторит, потом третий, а швейцар смотрит
на них и не нарадуется.
Малюта вышел. Оставшись один, Максим задумался. Все было тихо в доме; лишь
на дворе гроза шумела да время от времени ветер, ворвавшись в окно, качал цепи и кандалы, висевшие
на стене, и они, ударяя одна о другую, звенели зловещим железным звоном. Максим подошел к
лестнице, которая
вела в верхнее жилье, к его матери. Он наклонился и стал прислушиваться. Все молчало в верхнем жилье. Максим тихонько взошел по крутым ступеням и остановился перед дверью, за которою покоилась мать его.
И действительно,
лестница вела с улицы наверх,
на ту самую настилку, что была у них над головами.
Эта
лестница, которую я увидел, выглянув в окно,
вела под крышу дома, проходя наискось вверх стены, и
на небольшом расстоянии под окном имела площадку.
Двумя грязными двориками, имевшими вид какого-то дна не вовсе просохнувшего озера, надобно было дойти до маленькой двери, едва заметной в колоссальной стене; оттуда
вела сырая, темная, каменная, с изломанными ступенями, бесконечная
лестница,
на которую отворялись, при каждой площадке, две-три двери; в самом верху,
на финском небе, как выражаются петербургские остряки, нанимала комнатку немка-старуха; у нее паралич отнял обе ноги, и она полутрупом лежала четвертый год у печки, вязала чулки по будням и читала Лютеров перевод Библии по праздникам.
Речь эта не тронула Максютку; он,
ведя под руку свою барыню с
лестницы, успел обернуться к провожавшим людям и подмигнуть, указывая
на Анну Якимовну, что доставило истинное и продолжительное удовольствие дворне дубасовского предводителя.
И он стал
на первую ступеньку
лестницы, которая
вела из сада
на балкон.
С этой стороны тянулся сплошной навес, соединявшийся с избою посредством небольшой бревенчатой постройки. Одна стена постройки выходила в сени избы, другая примыкала к навесу: это была камора; соломенная кровля ее шла в уровень с кровлей избы, но значительно возвышалась над кровлей навеса, так что, взобравшись
на навес, легко было проникнуть
на чердак; с чердака
вела лестница в сени, куда выходили дверь каморы, дверь избы и дверь
на крылечко.
И он
повел Егорушку к большому двухэтажному корпусу, темному и хмурому, похожему
на N-ское богоугодное заведение. Пройдя сени, темную
лестницу и длинный, узкий коридор, Егорушка и Дениска вошли в маленький номерок, в котором действительно за чайным столом сидели Иван Иваныч и о. Христофор. Увидев мальчика, оба старика изобразили
на лицах удивление и радость.
Дверь, очень скромная
на вид, обитая железом,
вела со двора в комнату с побуревшими от сырости, исписанными углем стенами и освещенную узким окном с железною решеткой, затем налево была другая комната, побольше и почище, с чугунною печью и двумя столами, но тоже с острожным окном: это — контора, и уж отсюда узкая каменная
лестница вела во второй этаж, где находилось главное помещение.
Ты все писал и сном не позабылся,
А мой покой бесовское мечтанье
Тревожило, и враг меня мутил.
Мне снилося, что
лестница крутая
Меня
вела на башню; с высоты
Мне виделась Москва, что муравейник;
Внизу народ
на площади кипел
И
на меня указывал со смехом,
И стыдно мне и страшно становилось —
И, падая стремглав, я пробуждался…
И три раза мне снился тот же сон.
Не чудно ли?
По узкой деревянной
лестнице они влезли
на душный чердак, где было темно и пахло пылью. Дудка дал Евсею спички и
велел посветить ему, потом, согнувшись почти вдвое, долго отпирал дверь, обитую рваной клеёнкой и растрёпанным войлоком. Евсей светил, спички жгли ему кожу пальцев.
Немного погодя я и сестра шли по
лестнице. Я прикрывал ее полой своего пальто; мы торопились, выбирая переулки, где не было фонарей, прячась от встречных, и это было похоже
на бегство. Она уже не плакала, а глядела
на меня сухими глазами. До Макарихи, куда я
вел ее, было ходьбы всего минут двадцать, и, странное дело, за такое короткое время мы успели припомнить всю нашу жизнь, мы обо всем переговорили, обдумали наше положение, сообразили…
Рославлев и Рено вышли из кафе и пустились по Ганд-Газу, узкой улице, ведущей в предместье, или, лучше сказать, в ту часть города, которая находится между укрепленным валом и внутреннею стеною Данцига. Они остановились у высокого дома с небольшими окнами. Рено застучал тяжелой скобою; через полминуты дверь заскрипела
на своих толстых петлях, и они вошли в темные сени, где тюремный страж, в полувоинственном наряде, отвесив жандарму низкой поклон,
повел их вверх по крутой
лестнице.
Минодора хотела было
вести ее под руку
на лестницу.
Лакей пригласил его войти. Бегушев вошел и сел
на первый же попавшийся ему стул в передней. Наверх
вела мраморная
лестница, уставленная цветами и теперь покрытая черным сукном; лакей убежал по этой
лестнице и довольно долго не возвращался; наконец он показался опять
на лестнице. Бегушев думал, что в эти минуты у него лопнет сердце, до того оно билось. Лакей доложил, что Домна Осиповна никак не могут принять господина Бегушева, потому что очень больны, но что они будут писать ему.
Оставив исследование этого места, пока не обегу возможно большего пространства, чтобы иметь сколько-нибудь общий взгляд для обсуждения похождений в дальнейшем, я поторопился достигнуть отдаленного конца коридора, мельком взглядывая
на открывающиеся по сторонам ниши, где находил
лестницы, подобные первой, с той разницей, что некоторые из них
вели вверх.
Кроме рыжего натурщика, в нашей квартире откуда-то появилось штук пять или шесть разнообразного возраста, пола и цвета кошек, которых Агафья Алексеевна беспрекословно кормила, хотя и
вела с ними беспрерывную войну, выражавшуюся преимущественно в том, что она, забирая их по нескольку под мышку, выкидывала
на черную
лестницу.
Незнакомец мелькнул при входе
на ту
лестницу, которая
вела в квартиру господина Голядкина.
Прибыв домой, бабушка еще
на лестнице, встретив обер-кельнера, подозвала его и похвасталась своим выигрышем; затем позвала Федосью, подарила ей три фридрихсдора и
велела подавать обедать. Федосья и Марфа так и рассыпались пред нею за обедом.
О! если бы они только встали и, от непривычки ходить по нашим
лестницам, кое-как взобрались бы в залу, я бы, божусь вам! тут же их за ручки и
повел бы обратно, да и сам с ними лег бы в могилу
на вечное время!..
При поднятии занавеса издали слышен туш кадрили; разнообразная толпа поднимается по
лестнице в здание клуба.
На авансцене с правой стороны сидит, развалясь
на скамье, Наблюдатель, против него
на левой стороне сидит Москвич. Иногородный стоит посреди сцены в недоумении. Несколько публики, в небольших группах, остается
на сцене; между ними бегает Разносчик
вестей.
После этого она
повела Марью Валериановну через двор
на заднее крыльцо, потом по темной
лестнице, которую вряд мели ли когда-нибудь после отстройки дома.
Сторожка лесника, как успел заметить Николай Николаевич, была поставлена
на сваях, так что между ее полом и землею оставалось свободное пространство, аршина в два высотою. Раскосая, крутая
лестница вела на крыльцо, Степан светил, подняв фонарь над головой, и, проходя мимо него, студент заметил, что лесник весь дрожит мелкой, ознобной дрожью, ежась в своем сером форменном кафтане и пряча голову в плечи.
Ерошка взял палку и сел
на последнюю ступеньку
лестницы. Толпа разошлась, исключая немногих любопытных и мальчишек, а Гаврило вернулся домой и через Любовь Любимовну
велел доложить барыне, что все исполнено, а сам
на всякий случай послал форейтора к хожалому. [Хожалый — посыльный, служитель при полиции для различных поручений.] Барыня завязала в носовом платке узелок, налила
на него одеколону, понюхала, потерла себе виски, накушалась чаю и, будучи еще под влиянием лавровишневых капель, заснула опять.
Повел незваных гостей через биллиардную в коридор, а оттуда по второй восточной
лестнице на боковую террасу и вон.
Зашабашили к обеду. Алексею не до еды. Пошел было в подклет, где посуду красят, но повернул к
лестнице, что
ведет в верхнее жилье дома, и
на нижних ступенях остановился. Ждал он тут с четверть часа, видел, как пробрела поверху через сени матушка Манефа, слышал громкий топот сапогов Патапа Максимыча, заслышал, наконец, голос Фленушки, выходившей из Настиной светлицы. Уходя, она говорила: «Сейчас приду, Настенька!»
Они отправились в наемной карете. У Владимирской графиня указала остановиться пред подъездом одного большого дома. Хвалынцев
повел ее в третий этаж по освещенной
лестнице и остановился перед дверью, с медною доской,
на которой было написано: «графиня Цезарина Фердинандовна Маржецкая».
— А что, Митенька, не туда ли? — с усмешкой пропищал Седов, подмигнув левым глазом и указав
на лестницу, что
вела наверх к цыганкам.
Он
вел их чрез темную нижнюю переднюю и такую же темную
лестницу в первую библиотечную комнату, где
на старинном мраморном столе горела одинокая свеча в огромном бронзовом подсвечнике с широким поддонником.
С него неширокая
лестница вела сначала
на галерейку, потом с площадки в чистые комнаты хозяев, занимавших весь перед ветхого здания.