Неточные совпадения
Неподвижное и серьезное лицо Раскольникова преобразилось в одно мгновение, и вдруг он залился опять тем же нервным хохотом, как давеча, как будто сам совершенно не в силах был сдержать себя. И в один миг припомнилось ему до чрезвычайной ясности ощущения одно недавнее мгновение, когда он стоял за дверью, с топором, запор прыгал, они за дверью ругались и ломились, а ему вдруг захотелось закричать им, ругаться с ними,
высунуть им
язык, дразнить их, смеяться, хохотать, хохотать, хохотать!
Раскольникову ужасно вдруг захотелось опять «
язык высунуть». Озноб минутами проходил по спине его.
Бердников хотел что-то сказать, но только свистнул сквозь зубы: коляску обогнал маленький плетеный шарабан, в нем сидела женщина в красном, рядом с нею,
высунув длинный
язык, качала башкой большая собака в пестрой, гладкой шерсти, ее обрезанные уши торчали настороженно, над оскаленной пастью старчески опустились кровавые веки, тускло блестели рыжие, каменные глаза.
Стена рассыпалась частями, вздыхала бурой пылью; отвратительно кривились пустые дыры окон, одно из них
высунуло длинный конец широкой доски и дразнилось им, точно
языком.
Она болезненно мигала и по временам
высовывала и мгновенно опять прятала длинный, тонкий
язык.
Увидев меня, она
высунула мне
язык.
Обе собаки также вскочили в кружок света и тотчас сели,
высунув красные
языки.
Люди шли молча; опустив головы и
высунув изо рта длинные
языки, тихонько за ними плелись собаки.
Со страхом оборотился он: боже ты мой, какая ночь! ни звезд, ни месяца; вокруг провалы; под ногами круча без дна; над головою свесилась гора и вот-вот, кажись, так и хочет оборваться на него! И чудится деду, что из-за нее мигает какая-то харя: у! у! нос — как мех в кузнице; ноздри — хоть по ведру воды влей в каждую! губы, ей-богу, как две колоды! красные очи выкатились наверх, и еще и
язык высунула и дразнит!
Закрыв глаза, я вижу, как из жерла каменки, с ее серых булыжников густым потоком льются мохнатые пестрые твари, наполняют маленькую баню, дуют на свечу,
высовывают озорниковато розовые
языки. Это тоже смешно, но и жутко. Бабушка, качая головою, молчит минуту и вдруг снова точно вспыхнет вся.
Иногда он, вздохнув,
высовывал темный круглый, как пест,
язык и, ловко делая им правильный круг, гладил толстые масленые губы.
Вот твой ангел господу приносит: «Лексей дедушке
язык высунул!» А господь и распорядится: «Ну, пускай старик посечет его!» И так всё, про всех, и всем он воздает по делам, — кому горем, кому радостью.
Лиза вшила одну кость в спину лифа и взглянула в открытое окно. В тени дома, лежавшей темным силуэтом на ярко освещенных кустах и клумбах палисадника, под самым окном, растянулась Никитушкина Розка. Собака тяжело дышала,
высунув свой длинный
язык, и беспрестанно отмахивалась от докучливой мухи.
— Лучше оставить, лучше! — пропищал ему вслед Николай Силыч и
высунул даже
язык.
Вот часть-то этого самого удовольствия и можно находить, внезапно огорошив какого-нибудь Шиллера и
высунув ему
язык, когда он всего менее ожидает этого.
Вы видите бегущего по лесу волка: пасть его открыта,
язык высунут, глаза мутны; он рвет землю когтями, бросается на своих собратов, грызет их…
Еще на глазах у начальства она и туда и сюда, но как только начальство за дверь — она сейчас же
язык высунет и сама над собою хохочет.
— Вот это — другое дело. Вежливость прежде всего. Ну а теперь немножко попрыгаем, — продолжал старик, протягивая невысоко над землею хлыст. — Алле! Нечего, брат, язык-то
высовывать. Алле! Гоп! Прекрасно! А ну-ка еще, нох ейн маль… Алле! Гоп! Алле! Гоп! Чудесно, собачка. Придем домой, я тебе морковки дам. А, ты морковку не кушаешь? Я и забыл совсем. Тогда возьми мою чилиндру и попроси у господ. Может быть, они тебе препожалуют что-нибудь повкуснее.
И как аккуратно, как ревностно они делают танцевальные па своими маленькими ножками, высоко поднятыми на цыпочки. От старательности, точно на строгом экзамене, они прикусывают нижнюю губку, подпирают изнутри щеку
языком и даже
высовывают язычок между зубами.
Он всегда ходил без оружия, в старомодном сюртуке, в фуражке с большими полями и с громадным прямым козырьком, с палкою в правой руке, со слуховым рожком в левой и непременно в сопровождении двух ожиревших, ленивых, хриплых мопсов, у которых всегда кончик
языка был
высунут наружу и прикушен.
— Если так, то… — сказал Вибель и, встав с кресла, поспешил поплотнее притворить дверь, что он, наученный, вероятно, прежним опытом, сделал весьма предусмотрительно, ибо в эту дверь подсматривала и подслушивала его молодая супруга, которой он сделал свой обычный повелительный жест, после чего она, кокетливо
высунув ему немного
язык, удалилась, а Вибель запер дверь на замок.
Темною ратью двигается лес навстречу нам. Крылатые ели — как большие птицы; березы — точно девушки. Кислый запах болота течет по полю. Рядом со мною идет собака,
высунув розовый
язык, останавливается и, принюхавшись, недоуменно качает лисьей головой.
— Рожа красная,
язык высунул…
Саша засмеялся, взвизгивая и
высовывая свернутый трубочкою кончик
языка. Людмила встала и перебирала Сашины учебники да тетрадки.
Саша зарделся, засмеялся,
высовывая трубочкою кончик
языка.
Чавкали громко, смачно, глубоко вздыхали от усталости и, облизывая ложки, далеко
высовывали большие
языки, толстые и красные.
За нею всегда бежала стая собак; старые солидные дворняги с вытертою шерстью и седым волосом на равнодушных мордах, унылые псы с поджатыми хвостами в репьях и комьях грязи, видимо уже потерявшие уважение к себе; бежали поджарые сучки, суетливо тыкая всюду любопытные носы и осматривая каждый угол хитрым взглядом раскосых глаз, катились несокрушимо весёлые щенята,
высунув розовые
языки и удивлённо вытаращив наивные глаза.
— Вы понимаете, что я в это не вхожу, — проговорил Николай Артемьевич, встал, надел шляпу и, посвистывая (он от кого-то слышал, что посвистывать можно только у себя на даче и в манеже), отправился гулять в сад. Шубин поглядел на него из окошка своего флигеля и молча
высунул ему
язык.
Боль была настолько сильна, что и прелесть окружающего перестала существовать для меня. А идти домой не могу — надо успокоиться. Шорох в овраге — и из-под самой кручи передо мной вынырнул Дружок,
язык высунул, с него каплет: собака потеет
языком. Он ткнулся в мою больную ногу и растянулся на траве. Боль напомнила мне первый вывих ровно шестьдесят лет назад в задонских степях, когда табунщик-калмык, с железными руками, приговаривал успокоительно...
Утром Раиса, полуодетая, с измятым лицом и тусклыми глазами, молча поила кофе. В её комнате кашлял и харкал Доримедонт, теперь его тупой голос стал звучать ещё более громко и властно, чем прежде. В обед и за ужином он звучно чавкал, облизывал губы, далеко
высовывая большой, толстый
язык, мычал, жадно рассматривая пищу перед тем, как начать есть её. Его красные, прыщеватые щёки лоснились, серые глазки ползали по лицу Евсея, точно два холодных жучка, и неприятно щекотали кожу.
Бедная княгиня почти до слез на глазах
высунула ему
язык.
— Помилуйте, — говорил он, — смешно даже смотреть! Я к ним с полною моей откровенностью: пристройте, говорю, старика, господа! А они в ответ: бог подаст, Петр Иваныч! И ведь еще смеются, молодые люди… ах, молодые люди! Обижают молодые люди старика, да еще
язык высовывают! Только и я, знаете, не промах: зачем, говорю, мне Христа ради кусок себе выпрашивать! Я и сам, коли захочу, свой кусок найду!
Как ты ни прижимай меня к стене — во-первых, с меня нечего взять… гол, братец, я как сокол! а во-вторых, я все-таки до последнего издыхания буду барахтаться и
высовывать тебе
язык!
Он держался одною переднею лапою за притолку, медленно покачивался и, далеко
высунув свой пурпурно-красный
язык, тяжело дышал и щурился.
— Не любишь? — проговорил ему вслед Давыд и
язык высунул. Потом он попытался подняться — однако не мог. — Знать, как-нибудь расшибся, — промолвил он, кряхтя и морщась. — Помнится, о бревно меня водой толкнуло… Видел ты Раису? — прибавил он вдруг.
Губы её, распухшие от укусов, почти не шевелились, и слова шли как будто не из горла, а из опустившегося к ногам живота, безобразно вздутого, готового лопнуть. Посиневшее лицо тоже вздулось; она дышала, как уставшая собака, и так же
высовывала опухший, изжёванный
язык, хватала волосы на голове, тянула их, рвала и всё рычала, выла, убеждая, одолевая кого-то, кто не хотел или не мог уступить ей...
Напротив, я бы дал себе совсем отрезать
язык, из одной благодарности, если б только устроилось так, чтоб мне самому уже более никогда не хотелось его
высовывать.
Бутон. И бьет барабан на площади. Кто
высунул не вовремя
язык? Будет он висеть до самого пояса.
Девчонка остановилась, дала ему проехать несколько шагов и потом снова поскакала; только теперь, как бы назло, она коверкалась и ломалась несравненно более, кричала звонче, приступала настойчивее, пока, наконец, выбившись из сил, поневоле должна была отказаться от своего преследования, но и тут не упустила случая
высунуть Антону
язык и поднять рубашонку.
Увидел, шибенник, что я от жары
язык высунул, и зовет меня: «Слухайте, Бузыга, а ну, зайдите трошки до меня, кислого молока выпить».
Она испугалась; ибо бабы такой глупый народ, что
высунь ей под вечер из-за дверей
язык, то и душа войдет в пятки.
Как-то мужики, и Родион в их числе, ходили в свой лес делить покос, и, когда возвращались домой, им встретился инженер. Он был в красной кумачовой рубахе и в высоких сапогах; за ним следом,
высунув длинный
язык, шла легавая собака.
Лёнька смотрел на него пытливо, дед моргал своими старческими глазами опросительно, казак всё молчал и наконец,
высунув до половины
язык, стал ловить им конец своего уса. Удачно кончив эту операцию, он втащил ус в рот, пожевал его, снова вытолкнул изо рта
языком и наконец прервал молчание, уже ставшее томительным, лениво проговорив...
Она поймала его взгляд и
высунула ему
язык, а её синие глазки сверкали зло и остро и кололи Лёньку, как иглы.
О домашних животных нечего и говорить: скот крупный и мелкий прятался под навес; собака, вырыв себе под амбаром яму, улеглась туда и, полузакрыв глаза, прерывисто дышала,
высунув розовый
язык чуть не на пол-аршина; иногда она, очевидно от тоски, происходящей от смертельной жары, так зевала, что при этом даже раздавался тоненький визг; свиньи, маменька с тринадцатью детками, отправились на берег и улеглись в черную жирную грязь, причем из грязи видны были только сопевшие и храпевшие свиные пятачки с двумя дырочками, продолговатые, облитые грязью спины да огромные повислые уши.
Я ему даже
язык наконец
высунул, право.
Леска Баран стал впереди своей ватаги, молодецки подбоченился и гордо поглядывал на миршенских. А те
языки ему
высовывают, выпевают, вычитывают...
Отроковице, по Василию Великому, «не дерзкой быти на смех», а она у вас только и дела, что гогочет, «стыдением украшатися» надобно, а она
язык мне
высунула, «долу зрение имети» подобает, а она, ровно коза, лупит глаза во все стороны…
«При старейших молчание, премудрейшим послушание…» А я намедни стала было ее уговаривать маленько с пристрастием, про турлы́-мурлы́ молвила ей, а она мне
язык высунула…
— Харалацы, маларацы, стрень брень, кремень набекрень! — зачастил Софроний и потом
высунул игумну
язык.