Неточные совпадения
Колода есть дубовая
У моего двора,
Лежит давно: из младости
Колю на ней
дрова,
Так та не столь изранена,
Как господин служивенькой.
Взгляните:
в чем душа!
«А будет, что назначено:
Они
в котле кипеть,
А мы
дрова подкладывать...
Экипаж въехал
в тесный двор, заваленный
дровами, курятниками и всякими клетухами; из экипажа вылезла барыня: эта барыня была помещица, коллежская секретарша Коробочка.
Попадались вытянутые по снурку деревни, постройкою похожие на старые складенные
дрова, покрытые серыми крышами с резными деревянными под ними украшениями
в виде висячих шитых узорами утиральников.
Наступит зима — и тут не дремлют работы: первые подвозы
в город, молотьба по всем гумнам, перевозка перемолотого хлеба из риг
в амбары, по лесам рубка и пиленье
дров, подвоз кирпичу и материалу для весенних построек.
Жильцы горланили кто
в лес, кто по
дрова — иные договаривали, что умели, о случившемся событии; другие ссорились и ругались; иные затянули песни…
Но теперь, странное дело,
в большую такую телегу впряжена была маленькая, тощая саврасая крестьянская клячонка, одна из тех, которые — он часто это видел — надрываются иной раз с высоким каким-нибудь возом
дров или сена, особенно коли воз застрянет
в грязи или
в колее, и при этом их так больно, так больно бьют всегда мужики кнутами, иной раз даже по самой морде и по глазам, а ему так жалко, так жалко на это смотреть, что он чуть не плачет, а мамаша всегда, бывало, отводит его от окошка.
Один из арестантов взял конвойного и пошел с ним
в крепость за каким-то инструментом; другой стал изготовлять
дрова и накладывать
в печь.
После полудня он сидел у следователя
в комнате с окном во двор и видом на поленницу березовых
дров.
Самгин вышел на крыльцо, оглянулся, прислушался, — пустынно и тихо, только где-то во дворе колют
дрова. День уже догорал,
в небе расположились полосы красных облаков, точно гигантская лестница от горизонта к зениту. Это напоминало безлюдную площадь и фигуру Дьякона,
в красных лохмотьях крови на мостовой вокруг него.
«Жажда развлечений, привыкли к событиям», — определил Самгин. Говорили негромко и ничего не оставляя
в памяти Самгина; говорили больше о том, что дорожает мясо, масло и прекратился подвоз
дров. Казалось, что весь город выжидающе притих. Людей обдувал не сильный, но неприятно сыроватый ветер,
в небе являлись голубые пятна, напоминая глаза, полуприкрытые мохнатыми ресницами.
В общем было как-то слепо и скучно.
Клим знал, что народ — это мужики и бабы, живущие
в деревнях, они по средам приезжают
в город продавать
дрова, грибы, картофель и капусту.
Костер стал гореть не очень ярко; тогда пожарные, входя во дворы, приносили оттуда поленья
дров, подкладывали их
в огонь, — на минуту дым становился гуще, а затем огонь яростно взрывал его, и отблески пламени заставляли дома дрожать, ежиться.
Клим посмотрел на людей, все они сидели молча; его сосед, нагнувшись, свертывал папиросу. Диомидов исчез. Закипала, булькая, вода
в котлах; усатая женщина полоскала
в корыте «сычуги», коровьи желудки, шипели сырые
дрова в печи. Дрожал и подпрыгивал огонь
в лампе, коптило надбитое стекло.
В сумраке люди казались бесформенными, неестественно громоздкими.
Клим удивлялся. Он не подозревал, что эта женщина умеет говорить так просто и шутливо. Именно простоты он не ожидал от нее;
в Петербурге Спивак казалась замкнутой, связанной трудными думами. Было приятно, что она говорит, как со старым и близким знакомым. Между прочим она спросила: с
дровами сдается флигель или без
дров, потом поставила еще несколько очень житейских вопросов, все это легко, мимоходом.
— А может быть, это — прислуга. Есть такое суеверие: когда женщина трудно родит — открывают
в церкви царские врата. Это, пожалуй, не глупо, как символ, что ли. А когда человек трудно умирает — зажигают
дрова в печи, лучину на шестке, чтоб душа видела дорогу
в небо: «огонек на исход души».
Шумел ветер, трещали
дрова в печи, доказательства юриста-историка представлялись не особенно вескими, было очень уютно, но вдруг потревожила мысль, что, может быть, скоро нужно будет проститься с этим уютом, переехать снова
в меблированные комнаты.
Один из них, краснощекий, курносый парень, Вася, которого Анфимьевна заставляла носить
дрова и растоплять печь
в кухне, особенно почтительно уступал ему дорогу.
Службы разобрали
в грех хозяйствах, сарайчики разные — на
дрова.
В городе потрескивало и выло, как будто
в огромнейшей печке яростно разгорались сыроватые
дрова.
Яков сидел рядом с крыльцом на поленьях
дров и, глядя
в сторону, к воротам, молча курил.
А между тем заметно было, что там жили люди, особенно по утрам: на кухне стучат ножи, слышно
в окно, как полощет баба что-то
в углу, как дворник рубит
дрова или везет на двух колесах бочонок с водой; за стеной плачут ребятишки или раздается упорный, сухой кашель старухи.
Все тихо
в доме Пшеницыной. Войдешь на дворик и будешь охвачен живой идиллией: куры и петухи засуетятся и побегут прятаться
в углы; собака начнет скакать на цепи, заливаясь лаем; Акулина перестанет доить корову, а дворник остановится рубить
дрова, и оба с любопытством посмотрят на посетителя.
Потом мало-помалу место живого горя заступило немое равнодушие. Илья Ильич по целым часам смотрел, как падал снег и наносил сугробы на дворе и на улице, как покрыл
дрова, курятники, конуру, садик, гряды огорода, как из столбов забора образовались пирамиды, как все умерло и окуталось
в саван.
— Теперь, теперь! Еще у меня поважнее есть дело. Ты думаешь, что это
дрова рубить? тяп да ляп? Вон, — говорил Обломов, поворачивая сухое перо
в чернильнице, — и чернил-то нет! Как я стану писать?
— Что такое другой? — продолжал Обломов. — Другой есть такой человек, который сам себе сапоги чистит, одевается сам, хоть иногда и барином смотрит, да врет, он и не знает, что такое прислуга; послать некого — сам сбегает за чем нужно; и
дрова в печке сам помешает, иногда и пыль оботрет…
— А ты тем временем вот что сделаешь, кум, — продолжал Тарантьев, — ты выведи какие-нибудь счеты, какие хочешь, за
дрова, за капусту, ну, за что хочешь, благо Обломов теперь передал куме хозяйство, и покажи сумму
в расход. А Затертый, как приедет, скажем, что привез оброчных денег столько-то и что
в расход ушли.
Обломов не помнил, где он сидит, даже сидел ли он: машинально смотрел и не замечал, как забрезжилось утро; слышал и не слыхал, как раздался сухой кашель старухи, как стал дворник колоть
дрова на дворе, как застучали и загремели
в доме, видел и не видал, как хозяйка и Акулина пошли на рынок, как мелькнул пакет мимо забора.
Он был так беден, как нельзя уже быть беднее. Жил
в каком-то чуланчике, между печкой и
дровами, работал при свете плошки, и если б не симпатия товарищей, он не знал бы, где взять книг, а иногда белья и платья.
Она не уставала от этого вечного сиденья, от этой одной и той же картины из окна. Она даже неохотно расставалась со своим стулом и, подав барыне кофе, убравши ее платья
в шкаф, спешила на стул, за свой чулок, глядеть задумчиво
в окно на
дрова, на кур и шептать.
Вон баба катит бочонок по двору, кучер рубит
дрова, другой, какой-то, садится
в телегу, собирается ехать со двора: всё незнакомые ему люди. А вон Яков сонно смотрит с крыльца по сторонам. Это знакомый: как постарел!
Где-то
в сарае кучер рубит
дрова, тут же поросенок хрюкает
в навозе;
в низеньком окне,
в уровень с землею, отдувается коленкоровая занавеска с бахромой, путаясь
в резеде, бархатцах и бальсаминах.
На дворе тоже начиналась забота дня. Прохор поил и чистил лошадей
в сарае, Кузьма или Степан рубил
дрова, Матрена прошла с корытцем муки
в кухню, Марина раза четыре пронеслась по двору, бережно неся и держа далеко от себя выглаженные юбки барышни.
Обращаясь от двора к дому, Райский
в сотый раз усмотрел там,
в маленькой горенке, рядом с бабушкиным кабинетом, неизменную картину: молчаливая, вечно шепчущая про себя Василиса, со впалыми глазами, сидела у окна, век свой на одном месте, на одном стуле, с высокой спинкой и кожаным, глубоко продавленным сиденьем, глядя на
дрова да на копавшихся
в куче сора кур.
Но все приведено
в порядок: сапог еще с вечера затащила
в угол под диван Мимишка, а панталоны оказались висящими на
дровах, где второпях забыл их Егорка, чистивший платье и внезапно приглашенный товарищами участвовать
в рыбной ловле.
Наши, однако, не унывают, ездят на скалы гулять. Вчера даже с корвета поехали на берег пить чай на траве, как, бывало,
в России,
в березовой роще. Только они взяли с собой туда
дров и воды: там нету. Не правда ли, есть маленькая натяжка
в этом сельском удовольствии?
Этому чиновнику посылают еще сто рублей деньгами к Пасхе, столько-то раздать у себя
в деревне старым слугам, живущим на пенсии, а их много, да мужичкам, которые то ноги отморозили, ездивши по
дрова, то обгорели, суша хлеб
в овине, кого
в дугу согнуло от какой-то лихой болести, так что спины не разогнет, у другого темная вода закрыла глаза.
Вон и другие тоже скучают: Савич не знает, будет ли уголь, позволят ли рубить
дрова, пустят ли на берег освежиться людям? Барон насупился, думая, удастся ли ему… хоть увидеть женщин. Он уж глазел на все японские лодки, ища между этими голыми телами не такое красное и жесткое, как у гребцов. Косы и кофты мужчин вводили его иногда
в печальное заблуждение…
Такая фура очень живописна: представьте себе длинную телегу сажени
в три, с круглым сводом из парусины, набитую до того этим магометанским народом, что некоторые мужчины и дети, не помещаясь под холстиной, едва втиснуты туда,
в кучу публики, и торчат, как сверхкомплектные поленья
в возах с
дровами.
«Вот скорпионы — другое дело, — говорил Демьен, — c’est tres mauvais, я часто находил их у себя
в кухне: с
дровами привозили.
То
дров в изобилии, то один мелкий хворост по берегам, негодный и на лучину, нечем пищу варить и топить пароход!
В камин подложили
дров, уступили мне передний угол, принесли молока.
Когда не было леса по берегам, плаватели углублялись
в стороны для добывания
дров. Матросы рубили
дрова, офицеры таскали их на пароход. Адмирал порывался разделять их заботы, но этому все энергически воспротивились, предоставив ему более легкую и почетную работу, как-то: накрывать на стол, мыть тарелки и чашки.
Третий разряд составляли люди, наказанные за то, что они совершали, по их понятиям, самые обыкновенные и даже хорошие поступки, но такие, которые, по понятиям чуждых им людей, писавших законы, считались преступлениями. К этому разряду принадлежали люди, тайно торгующие вином, перевозящие контрабанду, рвущие траву, собирающие
дрова в больших владельческих и казенных лесах. К этим же людям принадлежали ворующие горцы и еще неверующие люди, обворовывающие церкви.
На стене горела лампочка и слабо освещала
в одном углу наваленные мешки,
дрова и на нарах направо — четыре мертвых тела.
Так же верил и дьячок и еще тверже, чем священник, потому что совсем забыл сущность догматов этой веры, а знал только, что за теплоту, за поминание, за часы, за молебен простой и за молебен с акафистом, за всё есть определенная цена, которую настоящие христиане охотно платят, и потому выкрикивал свои: «помилось, помилось», и пел, и читал, что положено, с такой же спокойной уверенностью
в необходимости этого, с какой люди продают
дрова, муку, картофель.
— А мы тятеньку вашего, покойничка, знавали даже очень хорошо, — говорил Лепешкин, обращаясь к Привалову. — Первеющий человек по нашим местам был… Да-с. Ноньче таких и людей, почитай, нет… Малодушный народ пошел ноньче. А мы и о вас наслышаны были, Сергей Александрыч. Хоть и
в лесу живем, а когда
в городе
дрова рубят — и к нам щепки летят.
Нашла она обоих поляков
в страшной бедности, почти
в нищете, без кушанья, без
дров, без папирос, задолжавших хозяйке.
Когда намеченный маршрут близится к концу, то всегда торопишься: хочется скорее закончить путь.
В сущности, дойдя до моря, мы ничего не выигрывали. От устья Кумуху мы опять пойдем по какой-нибудь реке
в горы; так же будем устраивать биваки, ставить палатки и таскать
дрова на ночь; но все же
в конце намеченного маршрута всегда есть что-то особенно привлекательное. Поэтому все рано легли спать, чтобы пораньше встать.
Часа
в 4 или
в 5 пополудни мы стали биваком. Котомки наши были тяжелы, и потому все сильно устали. Кругом было много травы и сухостоя для
дров. Чтобы не зажечь лес, мы устроились на гальке около реки.