Неточные совпадения
Однажды вдруг к ней явилось неожиданно нашествие всего семейства братца, с детьми, даже с Тарантьевым, под предлогом сострадания. Полились пошлые утешения, советы «не губить себя, поберечь для детей» — все, что говорено было ей лет пятнадцать назад, по
случаю смерти первого мужа, и что произвело тогда желанное действие, а теперь производило
в ней почему-то тоску и отвращение.
Не желаю судить теперь о намерениях Алексея Никаноровича
в этом
случае и признаюсь, по
смерти его я находился
в некоторой тягостной нерешимости, что мне делать с этим документом, особенно ввиду близкого решения этого дела
в суде.
— О, конечно жалко, и это совсем другое дело; но во всяком
случае сам Крафт изобразил
смерть свою
в виде логического вывода.
Но вот что, однако же, мне известно как достовернейший факт: за несколько лишь дней до
смерти старик, призвав дочь и друзей своих, Пелищева и князя
В—го, велел Катерине Николаевне,
в возможном
случае близкой кончины его, непременно выделить из этого капитала Анне Андреевне шестьдесят тысяч рублей.
— Да мне удобнее, я с Тарасом вместе, — сказал он. — Да вот еще что, — прибавил он, — до сих пор я еще не отдал
в Кузминском землю крестьянам, так что
в случае моей
смерти твои дети наследуют.
— А хотя бы даже и
смерти? К чему же лгать пред собою, когда все люди так живут, а пожалуй, так и не могут иначе жить. Ты это насчет давешних моих слов о том, что «два гада поедят друг друга»? Позволь и тебя спросить
в таком
случае: считаешь ты и меня, как Дмитрия, способным пролить кровь Езопа, ну, убить его, а?
Между тем недавнее знакомство между Иваном Петровичем Берестовым и Григорьем Ивановичем Муромским более и более укреплялось и вскоре превратилось
в дружбу, вот по каким обстоятельствам: Муромский нередко думал о том, что по
смерти Ивана Петровича все его имение перейдет
в руки Алексею Ивановичу; что
в таком
случае Алексей Иванович будет один из самых богатых помещиков той губернии и что нет ему никакой причины не жениться на Лизе.
Мы застали Р.
в обмороке или
в каком-то нервном летаргическом сне. Это не было притворством;
смерть мужа напомнила ей ее беспомощное положение; она оставалась одна с детьми
в чужом городе, без денег, без близких людей. Сверх того, у ней бывали и прежде при сильных потрясениях эти нервные ошеломления, продолжавшиеся по нескольку часов. Бледная, как
смерть, с холодным лицом и с закрытыми глазами, лежала она
в этих
случаях, изредка захлебываясь воздухом и без дыхания
в промежутках.
Другой, из видов предупредительной осторожности, требовал новых обеспечений, чтоб
в случае моей
смерти воспитание и содержание моих детей не пало на бедную коммуну.
Не раз она решалась «обкормить» мужа, но, как и все злонравные люди, трусила последствий такого поступка. Ведь у всех ее жизнь была на виду, и, разумеется,
в случае внезапной
смерти Савельцева, подозрения прежде всего пали бы на нее.
Были ли
в ее жизни горести, кроме тех, которые временно причинила
смерть ее мужа и дочери, — я не знаю. Во всяком
случае, старость ее можно было уподобить тихому сиянию вечерней зари, когда солнце уже окончательно скрылось за пределы горизонта и на западе светится чуть-чуть видный отблеск его лучей, а вдали плавают облака, прообразующие соленья, варенья, моченья и всякие гарниры, — тоже игравшие
в ее жизни немаловажную роль. Прозвище «сластены» осталось за ней до конца.
Похоронили виноватую на сельском кладбище, по христианскому обряду, не доводя до полиции и приписав ее
смерть простому
случаю. Егорку, которого миссия кончилась,
в тот же день отправили
в украинскую деревню.
В метрических книгах
смерть от тифов и горячек показана 50 раз, но всё это единичные
случаи, разбросанные по книгам всех четырех приходов на протяжении десяти лет.
— Всё знает! Лебедев всё знает! Я, ваша светлость, и с Лихачевым Алексашкой два месяца ездил, и тоже после
смерти родителя, и все, то есть, все углы и проулки знаю, и без Лебедева, дошло до того, что ни шагу. Ныне он
в долговом отделении присутствует, а тогда и Арманс, и Коралию, и княгиню Пацкую, и Настасью Филипповну имел
случай узнать, да и много чего имел
случай узнать.
Самоунижение Дарьи дошло до того, что она сама выбирала невест на
случай своей
смерти, и
в этом направлении
в Ермошкином доме велись довольно часто очень серьезные разговоры.
Пущина с просьбой помочь ей передать свои, фонвизинские, имения
в казну, так как опасалась, что
в случае ее
смерти законный наследник этих имений крепостник С. П. Фонвизин будет притеснять крестьян.
Тамара коротко, толково передала Рязанову всю печальную историю Женькиной
смерти, упомянула и о карточке, оставленной адвокатом, и о том, как она благоговейно хранила эту карточку, и — вскользь — о его обещании помочь
в случае нужды.
— Да! — возразила Александра Григорьевна, мрачно нахмуривая брови. — Я, конечно, никогда не позволяла себе роптать на промысл божий, но все-таки
в этом
случае воля его казалась мне немилосердна…
В первое время после
смерти мужа, мне представлялось, что неужели эта маленькая планетка-земля удержит меня, и я не улечу за ним
в вечность!..
Около этого времени ее постигло горькое испытание: умерла старая директриса института. Горе едва не подавило ее, но она, как и по
случаю смерти тетки, вступила с ним
в борьбу и вышла из нее с честью.
— Собственно говоря, я никому напрасной
смерти не желаю, и если сейчас высказался не
в пользу немца, то лишь потому, что полагал, что таковы требования современной внутренней политики. Но если вашим превосходительствам, по обстоятельствам службы, представляется более удобным, чтоб подох русский, а немец торжествовал, то я противодействовать предначертаниям начальства даже
в сем крайнем
случае не считаю себя вправе.
— Э, помилуйте! Что может быть хорошего
в нашем захолустье! — произнес князь. — Я, впрочем, последнее время был все
в хлопотах. По
случаю смерти нашей почтенной старушки, которая, кроме уж горести, которую нам причинила… надобно было все привести хоть
в какую-нибудь ясность. Состояние осталось громаднейшее, какого никто и никогда не ожидал. Одних денег билетами на пятьсот тысяч серебром… страшно, что такое!
Ему было досадно, что он не задал Екатерине Филипповне вопроса о самом себе, так как чувствовал, что хиреет и стареет с каждым днем, и
в этом
случае он боялся не
смерти, нет!
Серебряный был опальник государев, осужденный на
смерть. Он ушел из тюрьмы, и всякое сношение с ним могло стоить головы Борису Федоровичу. Но отказать князю
в гостеприимстве или выдать его царю было бы делом недостойным, на которое Годунов не мог решиться, не потеряв народного доверия, коим он более всего дорожил.
В то же время он вспомнил, что царь находится теперь
в милостивом расположении духа, и
в один миг сообразил, как действовать
в этом
случае.
Царь любил звериный бой. Несколько медведей всегда кормились
в железных клетках на
случай травли. Но время от времени Иоанн или опричники его выпускали зверей из клеток, драли ими народ и потешались его страхом. Если медведь кого увечил, царь награждал того деньгами. Если же медведь задирал кого до
смерти, то деньги выдавались его родным, а он вписывался
в синодик для поминовения по монастырям вместе с прочими жертвами царской потехи или царского гнева.
И если бы
в самом худшем
случае некоторые из членов меньшинства были бы гонимы до
смерти, то эти погибшие за правду оставили бы по себе свое учение, уже освященное их мученической кровью.
В худшем же
случае будет то, что при всех тех же прежних условиях рабства меня еще пошлют на войну, где я вынужден буду убивать ничего не сделавших мне людей чужих народов, где могу быть искалечен и убит и где могу попасть
в такое место, как это бывало
в Севастополе и как бывает во всякой войне, где люди посылаются на верную
смерть, и, что мучительнее всего, могу быть послан против своих же соотечественников и должен буду убивать своих братьев для династических или совершенно чуждых мне правительственных интересов.
Невыгоды же подчинения будут состоять
в следующем:
в лучшем
случае меня не пошлют на убийства людей и самого не подвергнут большим вероятиям искалечения и
смерти, а только зачислят
в военное рабство: я буду наряжен
в шутовской наряд, мною будет помыкать всякий человек, выше меня чином, от ефрейтора до фельдмаршала, меня заставят кривляться телом, как им этого хочется, и, продержав меня от одного до пяти лет, оставят на десять лет
в положении готовности всякую минуту явиться опять на исполнение всех этих дел.
Он заготовил
в уездном городе на имя одного из своих достойных друзей законную доверенность от Прасковьи Ивановны на продажу Парашина и Куролесова (Чурасово из милости оставлял ей) и всякий день два раза спускался
в подвал к своей жене и уговаривал подписать доверенность; просил прощенья, что
в горячности так строго с нею обошелся; обещался,
в случае ее согласия, никогда не появляться ей на глаза и божился, что оставит духовную,
в которой, после своей
смерти, откажет ей всё имение.
Окончив куренье, Алексей Абрамович обращался к управителю, брал у него из рук рапортичку и начинал его ругать не на живот, а на
смерть, присовокупляя всякий раз, что «кончено, что он его знает, что он умеет учить мошенников и для примера справедливости отдаст его сына
в солдаты, а его заставит ходить за птицами!» Была ли это мера нравственной гигиены вроде ежедневных обливаний холодной водой, мера, посредством которой он поддерживал страх и повиновение своих вассалов, или просто патриархальная привычка —
в обоих
случаях постоянство заслуживало похвалы.
В обоих
случаях Круциферскому не приходилось ничего делать, а
смерть падала на его счет, и молодой доктор всякий раз говорил дамам: «Странная вещь, ведь Яков Иванович очень хорошо знает свое дело, а как не догадался употребить t-rae opii Sydenhamii капель X, solutum in aqua distil lata [Сиденгэмовой настойки опия капель 10, разведенных
в дистиллированной воде (лат.).] да не поставил под ложечку сорок пять пиявок; ведь человек-то бы был жив».
— Но ведь это, — говорю, — все, что вы изволили рассказать,
случаи экстренные, а ведь мы должны иметь
в виду другое, когда крестьянин умирает своею
смертью без медицинской помощи.
Он апатично, издавая горлом какой-то особенный, ехидно-победный звук, хлопал по своим жертвам, а
в случае неудачи досадливо крякал и провожал глазами всякого счастливца, избежавшего
смерти.
— Да. Только уж это совсем между нами… Собственно, деньги у нее есть… Свои собственные, по завещанию матери. Но завещание как-то там обусловлено по настоянию генерала: деньги дочь получит по его личному распоряжению, или
в случае его
смерти… или наконец… свинья этакая! — по вступлении
в законный брак
в России.
— И выводит: я пускивал
в него чернильницу и бритвенницу… боюсь, что с бешеным моим характером я убью его когда-нибудь до
смерти. А он еще рассмеется обыкновенно
в этаких
случаях и преспокойно себе уйдет.
Хуже всего было то, что я не мог отказаться; меня ждал,
в случае отказа, моральный конец, горший
смерти.
В большинстве
случаев, если несчастный не находится под влиянием горячего раскаяния, возвышающего человека до игнорирования ожидающей его завтра
смерти, и если он
в таком настроении не молится и не плачет, то чаще всего он впадает
в какое-то мечтательное забытье.
Известно, что многие из людей, приговоренных к
смерти,
в последнюю ночь перед казнью останавливались воспоминанием на каком-нибудь мелком, самом незначительном
случае своей юности; забывали за этим воспоминанием ожидавшую их плаху и как бы усыпали, не закрывая глаз.
Погибель субъекта исходит здесь не от нравственного закона, а от
случая, который, однако, находит себе объяснение и оправдание
в примиряющей мысли, что
смерть — всеобщая необходимость.
Но тут-то именно ты и начинаешь увертываться. На одно набрасываешь покров давности (тоже, брат, принцип!), на другое — покров коммерческой тайны. А юристы и публицисты твои, так те даже прямо говорят, что так как
в данном
случае истцов
в виду не имеется, то и надлежит
в требовании чистосердечного отчета отказать. И отказывают, — что будешь делать! И даже правильно отказывают, потому что, допусти вас подноготную разворачивать, вы и сами искляузничаетесь, и других до
смерти закляузничаете.
В случае моей
смерти она должна перейти к г. Ратчу…
Смерть в этом
случае —
смерть примерная;
в сущности, герой жив до тех пор, покуда живо положение вещей, его вызвавшее.
Несмотря, однако ж, что все здесь напоминало частые и страшные
случаи ушибов, перелома ребер и ног, падений, сопряженных со
смертью, что жизнь человеческая постоянно висела здесь на волоске и с нею играли, как с мячиком, —
в этом светлом коридоре и расположенных
в нем уборных встречались больше лица веселые, слышались по преимуществу шутки, хохот и посвистыванье.
«Прошу вас к будущему четвергу приготовить все брильянтовые, хозяйственные и усадебные вещи по составленной после
смерти вашего мужа описи. Я намерен принять и приступить к управлению имением, а равным образом прошу вас выехать из усадьбы,
в которой не считаю нужным, по
случаю отсутствия вашей дочери, освещать, отапливать дом и держать горничную прислугу, чтобы тем прекратить всякие излишние расходы, могущие, при вашей жизни
в оной, последовать из имения малолетней, на каковое вы не имеете никакого права.
В десять часов утра следующего дня Коротков наскоро вскипятил чай, отпил без аппетита четверть стакана и, чувствуя, что предстоит трудный, хлопотливый день, покинул свою комнату и перебежал
в тумане через мокрый асфальтовый двор. На двери флигеля было написано: «Домовой». Рука Короткова уже протянулась к кнопке, как глаза его прочитали: «По
случаю смерти свидетельства не выдаются».
—
В третьем году, — говорит он, — у нас
в Майкопе бунт был по
случаю чумы на скоте. Вызваны были драгуны против нас, и христиане убивали христиан. Из-за скота! Много народу погублено было. Задумался я — какой же веры мы, русские, если из-за волов
смерти друг друга предаём, когда богом нашим сказано: «не убий»?
Иван Ильич был сотоварищ собравшихся господ, и все любили его. Он болел уже несколько недель; говорили, что болезнь его неизлечима. Место оставалось за ним, но было соображение о том, что
в случае его
смерти Алексеев может быть назначен на его место, на место же Алексеева — или Винников, или Штабель. Так что, услыхав о
смерти Ивана Ильича, первая мысль каждого из господ, собравшихся
в кабинете, была о том, какое значение может иметь эта
смерть на перемещения или повышения самих членов или их знакомых.
Когда она высморкалась, он сказал: «Поверьте…», и опять она разговорилась и высказала то, что было, очевидно, ее главным делом к нему; дело это состояло
в вопросах о том, как бы по
случаю смерти мужа достать денег от казны.
Ставши опять на любовной точке, мы сдружились снова, и тут моя Анисинька сказала, что она ожидала другого доказательства любви моей, а именно: как я-де богат, а она бедная девушка, а
в случае моей
смерти братья отберут все, а ее, прогнавши, заставят по миру таскаться: так,
в предупреждение того, не худо бы мне укрепить ей часть имения…
По какому-то
случаю Жоржу пришлось сидеть рядом с Верочкою, он этим был сначала недоволен: ее 17-летняя свежесть и скромность казались ему верными признаками холодности и чересчур приторной сердечной невинности: кто из нас
в 19 лет не бросался очертя голову вослед отцветающей кокетке, которых слова и взгляды полны обещаний, и души которых подобны выкрашенным гробам притчи. Наружность их — блеск очаровательный, внутри
смерть и прах.
Смерти боялись только богатые мужики, которые чем больше богатели, тем меньше верили
в бога и
в спасение души и лишь из страха перед концом земным, на всякий
случай, ставили свечи и служили молебны.