Неточные совпадения
Главное препятствие для его бессрочности представлял, конечно, недостаток продовольствия, как прямое следствие господствовавшего в
то время аскетизма; но, с другой стороны, история Глупова примерами совершенно положительными удостоверяет нас, что продовольствие совсем не столь необходимо для счастия народов, как это кажется с первого взгляда.
Но
главная его заслуга состояла в
том, что он ввел в употребление горчицу и лавровый лист.
И,
главное, подавать нищим, потому что нищие не о мамоне пекутся, а о
том, как бы душу свою спасти", — присовокупляла она, протягивая при этом руку.
Словом сказать, в полчаса, да и
то без нужды, весь осмотр кончился. Видит бригадир, что времени остается много (отбытие с этого пункта было назначено только на другой день), и зачал тужить и корить глуповцев, что нет у них ни мореходства, ни судоходства, ни горного и монетного промыслов, ни путей сообщения, ни даже статистики — ничего, чем бы начальниково сердце возвеселить. А
главное, нет предприимчивости.
Понятно, что, ввиду такого нравственного расстройства,
главная забота нового градоначальника была направлена к
тому, чтобы прежде всего снять с глуповцев испуг.
Он прочел письмо и остался им доволен, особенно
тем, что он вспомнил приложить деньги; не было ни жестокого слова, ни упрека, но не было и снисходительности.
Главное же — был золотой мост для возвращения. Сложив письмо и загладив его большим массивным ножом слоновой кости и уложив в конверт с деньгами, он с удовольствием, которое всегда возбуждаемо было в нем обращением со своими хорошо устроенными письменными принадлежностями, позвонил.
— Не могу сказать, чтоб я был вполне доволен им, — поднимая брови и открывая глаза, сказал Алексей Александрович. — И Ситников не доволен им. (Ситников был педагог, которому было поручено светское воспитание Сережи.) Как я говорил вам, есть в нем какая-то холодность к
тем самым
главным вопросам, которые должны трогать душу всякого человека и всякого ребенка, — начал излагать свои мысли Алексей Александрович, по единственному, кроме службы, интересовавшему его вопросу — воспитанию сына.
Она бы скрыла это; но
главное чувство было бы радость о
том, что я наказана за
те удовольствия, в которых она завидовала мне.
—
Главная задача философии всех веков состоит именно в
том, чтобы найти
ту необходимую связь, которая существует между личным интересом и общим.
Кити испытывала особенную прелесть в
том, что она с матерью теперь могла говорить, как с равною, об этих самых
главных вопросах в жизни женщины.
Княгиня же, со свойственною женщинам привычкой обходить вопрос, говорила, что Кити слишком молода, что Левин ничем не показывает, что имеет серьезные намерения, что Кити не имеет к нему привязанности, и другие доводы; но не говорила
главного,
того, что она ждет лучшей партии для дочери, и что Левин несимпатичен ей, и что она не понимает его.
Одна из
главных неприятностей положения в Петербурге была
та, что Алексей Александрович и его имя, казалось, были везде.
«Да и вообще, — думала Дарья Александровна, оглянувшись на всю свою жизнь за эти пятнадцать лет замужества, — беременность, тошнота, тупость ума, равнодушие ко всему и,
главное, безобразие. Кити, молоденькая, хорошенькая Кити, и
та так подурнела, а я беременная делаюсь безобразна, я знаю. Роды, страдания, безобразные страдания, эта последняя минута… потом кормление, эти бессонные ночи, эти боли страшные»…
Несмотря на
то, что Степан Аркадьич был кругом виноват перед женой и сам чувствовал это, почти все в доме, даже нянюшка,
главный друг Дарьи Александровны, были на его стороне.
Подъехав к серьезному болоту,
главной цели поездки, Левин невольно подумывал о
том, как бы ему избавиться от Васеньки и ходить без помехи. Степан Аркадьич, очевидно, желал
того же, и на его лице Левин видел выражение озабоченности, которое всегда бывает у настоящего охотника пред началом охоты, и некоторой свойственной ему добродушной хитрости.
Но он ясно видел теперь (работа его над книгой о сельском хозяйстве, в котором
главным элементом хозяйства должен был быть работник, много помогла ему в этом), — он ясно видел теперь, что
то хозяйство, которое он вел, была только жестокая и упорная борьба между им и работниками, в которой на одной стороне, на его стороне, было постоянное напряженное стремление переделать всё на считаемый лучшим образец, на другой же стороне — естественный порядок вещей.
Кроме
того, хотя он долго жил в самых близких отношениях к мужикам как хозяин и посредник, а
главное, как советчик (мужики верили ему и ходили верст за сорок к нему советоваться), он не имел никакого определенного суждения о народе, и на вопрос, знает ли он народ, был бы в таком же затруднении ответить, как на вопрос, любит ли он народ.
Смутное сознание
той ясности, в которую были приведены его дела, смутное воспоминание о дружбе и лести Серпуховского, считавшего его нужным человеком, и,
главное, ожидание свидания — всё соединялось в общее впечатление радостного чувства жизни. Чувство это было так сильно, что он невольно улыбался. Он спустил ноги, заложил одну на колено другой и, взяв ее в руку, ощупал упругую икру ноги, зашибленной вчера при падении, и, откинувшись назад, вздохнул несколько раз всею грудью.
Но
главное общество Щербацких невольно составилось из московской дамы, Марьи Евгениевны Ртищевой с дочерью, которая была неприятна Кити потому, что заболела так же, как и она, от любви, и московского полковника, которого Кити с детства видела и знала в мундире и эполетах и который тут, со своими маленькими глазками и с открытою шеей в цветном галстучке, был необыкновенно смешон и скучен
тем, что нельзя было от него отделаться.
— Да, да… именно… — вздыхая говорил Облонский. — Я затем и приехал.
То есть не собственно затем… Меня сделали камергером, ну, надо было благодарить. Но,
главное, надо устроить это.
Любовь к женщине он не только не мог себе представить без брака, но он прежде представлял себе семью, а потом уже
ту женщину, которая даст ему семью. Его понятия о женитьбе поэтому не были похожи на понятия большинства его знакомых, для которых женитьба была одним из многих общежитейских дел; для Левина это было
главным делом жизни, от которогo зависело всё ее счастье. И теперь от этого нужно было отказаться!
— Да, но ты не забудь, чтò ты и чтò я… И кроме
того, — прибавила Анна, несмотря на богатство своих доводов и на бедность доводов Долли, как будто всё-таки сознаваясь, что это нехорошо, — ты не забудь
главное, что я теперь нахожусь не в
том положении, как ты. Для тебя вопрос: желаешь ли ты не иметь более детей, а для меня: желаю ли иметь я их. И это большая разница. Понимаешь, что я не могу этого желать в моем положении.
Так что, кроме
главного вопроса, Левина мучали еще другие вопросы: искренни ли эти люди? не притворяются ли они? или не иначе ли как-нибудь, яснее, чем он, понимают они
те ответы, которые дает наука на занимающие его вопросы?
В его интересах было
то, чтобы каждый работник сработал как можно больше, притом чтобы не забывался, чтобы старался не сломать веялки, конных граблей, молотилки, чтоб он обдумывал
то, что он делает; работнику же хотелось работать как можно приятнее, с отдыхом, и
главное — беззаботно и забывшись, не размышляя.
— Это придет, — утешал его Голенищев, в понятии которого Вронский имел и талант и,
главное, образование, дающее возвышенный взгляд на искусство. Убеждение Голенищева в таланте Вронского поддерживалось еще и
тем, что ему нужно было сочувствие и похвалы Вронского его статьям и мыслям, и он чувствовал, что похвалы и поддержка должны быть взаимны.
Главные качества Степана Аркадьича, заслужившие ему это общее уважение по службе, состояли, во-первых, в чрезвычайной снисходительности к людям, основанной в нем на сознании своих недостатков; во-вторых, в совершенной либеральности, не
той, про которую он вычитал в газетах, но
той, что у него была в крови и с которою он совершенно равно и одинаково относился ко всем людям, какого бы состояния и звания они ни были, и в-третьих —
главное — в совершенном равнодушии к
тому делу, которым он занимался, вследствие чего он никогда не увлекался и не делал ошибок.
Он у постели больной жены в первый раз в жизни отдался
тому чувству умиленного сострадания, которое в нем вызывали страдания других людей и которого он прежде стыдился, как вредной слабости; и жалость к ней, и раскаяние в
том, что он желал ее смерти, и,
главное, самая радость прощения сделали
то, что он вдруг почувствовал не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде не испытывал.
Доктор остался очень недоволен Алексеем Александровичем. Он нашел печень значительно увеличенною, питание уменьшенным и действия вод никакого. Он предписал как можно больше движения физического и как можно меньше умственного напряжения и,
главное, никаких огорчений,
то есть
то самое, что было для Алексея Александровича так же невозможно, как не дышать; и уехал, оставив в Алексее Александровиче неприятное сознание
того, что что-то в нем нехорошо и что исправить этого нельзя.
Вронский поехал во Французский театр, где ему действительно нужно было видеть полкового командира, не пропускавшего ни одного представления во Французском театре, с
тем чтобы переговорить с ним о своем миротворстве, которое занимало и забавляло его уже третий день. В деле этом был замешан Петрицкий, которого он любил, и другой, недавно поступивший, славный малый, отличный товарищ, молодой князь Кедров. А
главное, тут были замешаны интересы полка.
Левин продолжал находиться всё в
том же состоянии сумасшествия, в котором ему казалось, что он и его счастье составляют
главную и единственную цель всего существующего и что думать и заботиться теперь ему ни о чем не нужно, что всё делается и сделается для него другими.
— Да, я его знаю. Я не могла без жалости смотреть на него. Мы его обе знаем. Он добр, но он горд, а теперь так унижен.
Главное, что меня тронуло… — (и тут Анна угадала
главное, что могло тронуть Долли) — его мучают две вещи:
то, что ему стыдно детей, и
то, что он, любя тебя… да, да, любя больше всего на свете, — поспешно перебила она хотевшую возражать Долли, — сделал тебе больно, убил тебя. «Нет, нет, она не простит», всё говорит он.
Если б он мог слышать, что говорили ее родители в этот вечер, если б он мог перенестись на точку зрения семьи и узнать, что Кити будет несчастна, если он не женится на ней, он бы очень удивился и не поверил бы этому. Он не мог поверить
тому, что
то, что доставляло такое большое и хорошее удовольствие ему, а
главное ей, могло быть дурно. Еще меньше он мог бы поверить
тому, что он должен жениться.
«И разве не
то же делают все теории философские, путем мысли странным, несвойственным человеку, приводя его к знанию
того, что он давно знает и так верно знает, что без
того и жить бы не мог? Разве не видно ясно в развитии теории каждого философа, что он вперед знает так же несомненно, как и мужик Федор, и ничуть не яснее его
главный смысл жизни и только сомнительным умственным путем хочет вернуться к
тому, что всем известно?»
Хотя многие из
тех планов, с которыми он вернулся в деревню, и не были им исполнены, однако самое
главное, чистота жизни, была соблюдена им.
Некрасивого, доброго человека, каким он себя считал, можно, полагал он, любить как приятеля, но чтобы быть любимым
тою любовью, какою он сам любил Кити, нужно было быть красавцем, а
главное — особенным человеком.
И знаменитый доктор изложил свой план лечения водами Соденскими, при назначении которых
главная цель, очевидно, состояла в
том, что они повредить не могут.
— Положим, не завидует, потому что у него талант; но ему досадно, что придворный и богатый человек, еще граф (ведь они всё это ненавидят) без особенного труда делает
то же, если не лучше, чем он, посвятивший на это всю жизнь.
Главное, образование, которого у него нет.
— Да уж это ты говорил. Дурно, Сережа, очень дурно. Если ты не стараешься узнать
того, что нужнее всего для христианина, — сказал отец вставая, —
то что же может занимать тебя? Я недоволен тобой, и Петр Игнатьич (это был
главный педагог) недоволен тобой… Я должен наказать тебя.
— «Да,
то, что я знаю, я знаю не разумом, а это дано мне, открыто мне, и я знаю это сердцем, верою в
то главное, что исповедует церковь».
— Итак, я продолжаю, — сказал он, очнувшись. —
Главное же
то, что работая, необходимо иметь убеждение, что делаемое не умрет со мною, что у меня будут наследники, — а этого у меня нет. Представьте себе положение человека, который знает вперед, что дети его и любимой им женщины не будут его, а чьи-то, кого-то
того, кто их ненавидит и знать не хочет. Ведь это ужасно!
— Самолюбия, — сказал Левин, задетый за живое словами брата, — я не понимаю. Когда бы в университете мне сказали, что другие понимают интегральное вычисление, а я не понимаю, тут самолюбие. Но тут надо быть убежденным прежде, что нужно иметь известные способности для этих дел и,
главное, в
том, что все эти дела важны очень.
Заговаривая с мужиками о
том же и делая им предложения сдачи на новых условиях земель, он тоже сталкивался с
тем главным затруднением, что они были так заняты текущей работой дня, что им некогда было обдумывать выгоды и невыгоды предприятия.
― Да я тебе говорю, что это не имеет ничего общего. Они отвергают справедливость собственности, капитала, наследственности, а я, не отрицая этого
главного стимула (Левину было противно самому, что он употреблял такие слова, но с
тех пор, как он увлекся своею работой, он невольно стал чаще и чаще употреблять нерусские слова), хочу только регулировать труд.
По неопределенным ответам на вопрос о
том, сколько было сена на
главном лугу, по поспешности старосты, разделившего сено без спросу, по всему тону мужика Левин понял, что в этом дележе сена что-то нечисто, и решился съездить сам поверить дело.
Главное же — ему нужно было ехать не откладывая: надо успеть предложить мужикам новый проект, прежде чем посеяно озимое, с
тем чтобы сеять его уже на новых основаниях.
Когда же встали из-за стола и дамы вышли, Песцов, не следуя за ними, обратился к Алексею Александровичу и принялся высказывать
главную причину неравенства. Неравенство супругов, по его мнению, состояло в
том, что неверность жены и неверность мужа казнятся неравно и законом и общественным мнением.
Узнав все эти подробности, княгиня не нашла ничего предосудительного в сближении своей дочери с Варенькой,
тем более что Варенька имела манеры и воспитание самые хорошие: отлично говорила по-французски и по-английски, а
главное — передала от г-жи Шталь сожаление, что она по болезни лишена удовольствия познакомиться с княгиней.
Левину было досадно и
то, что ему помешали стрелять, и
то, что увязили его лошадей, и
то,
главное, что, для
того чтобы выпростать лошадей, отпречь их, ни Степан Аркадьич, ни Весловский не помогали ему и кучеру, так как не имели ни
тот, ни другой ни малейшего понятия, в чем состоит запряжка.
Она вытянула лицо и, полузакрыв глаза, быстро изменила выражение лица, сложила руки, и Вронский в ее красивом лице вдруг увидал
то самое выражение лица, с которым поклонился ему Алексей Александрович. Он улыбнулся, а она весело засмеялась
тем милым грудным смехом, который был одною из
главных ее прелестей.
И каждое не только не нарушало этого, но было необходимо для
того, чтобы совершалось
то главное, постоянно проявляющееся на земле чудо, состоящее в
том, чтобы возможно было каждому вместе с миллионами разнообразнейших людей, мудрецов и юродивых, детей и стариков — со всеми, с мужиком, с Львовым, с Кити, с нищими и царями, понимать несомненно одно и
то же и слагать
ту жизнь души, для которой одной стоит жить и которую одну мы ценим.