Неточные совпадения
Скотинин. А смею ли спросить,
государь мой, — имени и отчества не
знаю, — в деревеньках ваших водятся ли свинки?
Стародум. Благодарение Богу, что человечество найти защиту может! Поверь мне, друг мой, где
государь мыслит, где
знает он, в чем его истинная слава, там человечеству не могут не возвращаться его права. Там все скоро ощутят, что каждый должен искать своего счастья и выгод в том одном, что законно… и что угнетать рабством себе подобных беззаконно.
Потом, что они вместе с Чичиковым приехали в какое-то общество в хороших каретах, где обворожают всех приятностию обращения, и что будто бы
государь,
узнавши о такой их дружбе, пожаловал их генералами, и далее, наконец, бог
знает что такое, чего уже он и сам никак не мог разобрать.
— А осмелюсь ли, милостивый
государь мой, обратиться к вам с разговором приличным? Ибо хотя вы и не в значительном виде, но опытность моя отличает в вас человека образованного и к напитку непривычного. Сам всегда уважал образованность, соединенную с сердечными чувствами, и, кроме того, состою титулярным советником. Мармеладов — такая фамилия; титулярный советник. Осмелюсь
узнать: служить изволили?
— Милостивый
государь, милостивый
государь, вы ничего не
знаете! — кричала Катерина Ивановна, — мы на Невский пойдем, — Соня, Соня! да где ж она? Тоже плачет! Да что с вами со всеми!.. Коля, Леня, куда вы? — вскрикнула она вдруг в испуге, — о, глупые дети! Коля, Леня, да куда ж они!..
Знаете ли,
знаете ли вы,
государь мой, что я даже чулки ее пропил?
Швабрин упал на колени… В эту минуту презрение заглушило во мне все чувства ненависти и гнева. С омерзением глядел я на дворянина, валяющегося в ногах беглого казака. Пугачев смягчился. «Милую тебя на сей раз, — сказал он Швабрину, — но
знай, что при первой вине тебе припомнится и эта». Потом обратился к Марье Ивановне и сказал ей ласково: «Выходи, красная девица; дарую тебе волю. Я
государь».
— Я эфтим хочу доказать, милостивый
государь (Павел Петрович, когда сердился, с намерением говорил: «эфтим» и «эфто», хотя очень хорошо
знал, что подобных слов грамматика не допускает.
— В Государственную думу, на расчет. Конечно,
знаете, что
государь император пожаловал Думе власть для установления порядка, вот, значит, к ней и стекается… все хорошее-плохое, как я понимаю.
— Настоящих господ по запаху
узнаешь, у них запах теплый, собаки это понимают… Господа — от предков сотнями годов приспособлялись к наукам, чтобы причины понимать, и достигли понимания, и вот
государь дал им Думу, а в нее набился народ недостойный.
— При входе в царский павильон
государя встретили гридни,
знаете — эдакие русские лепообразные отроки в белых кафтанах с серебром, в белых, высоких шапках, с секирами в руках; говорят, — это древний литератор Дмитрий Григорович придумал их.
Иль ты доныне
Не
знаешь?.. нет! ты не в пустыне,
Ты во дворце; ты
знать должна,
Как сила гетмана грозна,
Как он врагов своих карает,
Как
государь ему внимает…
— То есть это при покойном
государе еще вышло-с, — обратился ко мне Петр Ипполитович, нервно и с некоторым мучением, как бы страдая вперед за успех эффекта, — ведь вы
знаете этот камень — глупый камень на улице, к чему, зачем, только лишь мешает, так ли-с?
Чиновник по особым поручениям, дежуривший в приемной, расспросил Нехлюдова об его деле и,
узнав, что Нехлюдов взялся передать прошение сектантов
государю, спросил его, не может ли он дать просмотреть прошение.
Знайте, милостивый
государь, что я на вас буду жаловаться, что я не спущу вам, извольте сей же час оставить меня…
— Позвольте вас, милостивый
государь, предупредить и еще раз вам напомнить, если вы только не
знали того, — с особенным и весьма строгим внушением проговорил прокурор, — что вы имеете полное право не отвечать на предлагаемые вам теперь вопросы, а мы, обратно, никакого не имеем права вымогать у вас ответы, если вы сами уклоняетесь отвечать по той или другой причине.
— Нет, выпозвольте. Во-первых, я говорю по-французски не хуже вас, а по-немецки даже лучше; во-вторых, я три года провел за границей: в одном Берлине прожил восемь месяцев. Я Гегеля изучил, милостивый
государь,
знаю Гете наизусть; сверх того, я долго был влюблен в дочь германского профессора и женился дома на чахоточной барышне, лысой, но весьма замечательной личности. Стало быть, я вашего поля ягода; я не степняк, как вы полагаете… Я тоже заеден рефлексией, и непосредственного нет во мне ничего.
Он все это думал; порядочные люди сами думают о себе все то, что можно сказать в осуждение им, потому-то,
государь мой, они и порядочные люди, — разве ты этого не
знал?
Винценгероде,
узнав о письме, объявил моему отцу, что он его немедленно отправит с двумя драгунами к
государю в Петербург.
Начальство
знает все это, губернаторы прикрывают, правительствующий сенат мирволит, министры молчат;
государь и синод, помещики и квартальные — все согласны с Селифаном, что «отчего же мужика и не посечь, мужика иногда надобно посечь!».
Девушка, перепуганная будущностью, стала писать просьбу за просьбой; дело дошло до
государя, он велел переследовать его и прислал из Петербурга чиновника. Вероятно, средства Ярыжкиной не шли до подкупа столичных, министерских и жандармских следопроизводителей, и дело приняло иной оборот. Помещица отправилась в Сибирь на поселение, ее муж был взят под опеку, все члены уголовной палаты отданы под суд: чем их дело кончилось, не
знаю.
В половине марта приговор наш был утвержден; никто не
знал его содержания; одни говорили, что нас посылают на Кавказ, другие — что нас свезут в Бобруйск, третьи надеялись, что всех выпустят (таково было мнение Стааля, посланное им особо
государю; он предлагал вменить нам тюремное заключение в наказание).
Говорят, будто я обязан этим усердию двух-трех верноподданных русских, живших в Ницце, и в числе их мне приятно назвать министра юстиции Панина; он не мог вынести, что человек, навлекший на себя высочайший гнев Николая Павловича, не только покойно живет, и даже в одном городе с ним, но еще пишет статейки,
зная, что
государь император этого не жалует.
Непременно, непременно, милостивый
государь, и
знать вас не хочу, если не приедете в гости в село Хортыще.
— Хорошенько, хорошенько перетряси сено! — говорил Григорий Григорьевич своему лакею. — Тут сено такое гадкое, что, того и гляди, как-нибудь попадет сучок. Позвольте, милостивый
государь, пожелать спокойной ночи! Завтра уже не увидимся: я выезжаю до зари. Ваш жид будет шабашовать, потому что завтра суббота, и потому вам нечего вставать рано. Не забудьте же моей просьбы; и
знать вас не хочу, когда не приедете в село Хортыще.
Надобно вам
знать, милостивый
государь, что я имею обыкновение затыкать на ночь уши с того проклятого случая, когда в одной русской корчме залез мне в левое ухо таракан.
— О боже! — вскрикнул он, обращаясь к жене, — тут все наши документы, тут мои последние инструменты, тут всё… о, милостивый
государь,
знаете ли вы, что вы для меня сделали? Я бы пропал!
— Заснуть! — крикнул генерал. — Я не пьян, милостивый
государь, и вы меня оскорбляете. Я вижу, — продолжал он, вставая опять, — я вижу, что здесь всё против меня, всё и все, Довольно! Я ухожу… Но
знайте, милостивый
государь,
знайте…
Один господин, привязавшись к слову, вдруг поклялся, в чрезвычайном негодовании, что не продаст имения, что бы там ни случилось; что, напротив, будет ждать и выждет и что «предприятия лучше денег»; «вот-с, милостивый
государь, в чем состоит моя экономическая система-с, можете узнать-с».
Бросились смотреть в дела и в списки, — но в делах ничего не записано. Стали того, другого спрашивать, — никто ничего не
знает. Но, по счастью, донской казак Платов был еще жив и даже все еще на своей досадной укушетке лежал и трубку курил. Он как услыхал, что во дворце такое беспокойство, сейчас с укушетки поднялся, трубку бросил и явился к
государю во всех орденах.
Государь говорит...
Государь этого не
знал до самого приезда в Россию, а уехали они скоро, потому что у
государя от военных дел сделалась меланхолия и он захотел духовную исповедь иметь в Таганроге у попа Федота [«Поп Федот» не с ветра взят: император Александр Павлович перед своею кончиною в Таганроге исповедовался у священника Алексея Федотова-Чеховского, который после того именовался «духовником его величества» и любил ставить всем на вид это совершенно случайное обстоятельство.
Словом, все дело велось в таком страшном секрете, что ничего нельзя было
узнать, и притом продолжалось оно до самого возвращения казака Платова с тихого Дона к
государю, и во все это время мастера ни с кем не видались и не разговаривали.
— Ну, нечего делать, пусть, — говорит, — будет по-вашему; я вас не
знаю, какие вы, ну, одначе, делать нечего, — я вам верю, но только смотрите, бриллиант чтобы не подменить и аглицкой тонкой работы не испортьте, да недолго возитесь, потому что я шибко езжу: двух недель не пройдет, как я с тихого Дона опять в Петербург поворочу, — тогда мне чтоб непременно было что
государю показать.
Директор рассказал мне, что
государь (это было после того, как Пушкина уже призывали к Милорадовичу, чего Энгельгардт до свидания с царем и не
знал) встретил его в саду и пригласил с ним пройтись.
Жена сегодня в Петербурге садится на чугунку… Дело ее вряд ли будет иметь желаемый успех, она не могла поймать министра, но, кажется, он не желает совершить покупки имений в казну. Дело пошло к докладу
государю. Скоро
узнаем, чем там решено будет…
— Нет, не был! Со всеми с ними дружен был, а тут как-то перед самым их заговором, на счастье свое, перессорился с ними! Когда
государю подали список всех этих злодеев, первое слово его было: «А Коптин — тут, в числе их?» — «Нет», — говорят. — «Ну, говорит, слава богу!» Любил,
знаешь, его, дорожил им. Вскоре после того в флигель-адъютанты было предложено ему — отказался: «Я, говорит, желаю служить отечеству, а не на паркете!» Его и послали на Кавказ: на, служи там отечеству!
Знаете, этак выскочил вперед из-за солдат: «Что вы, говорит, канальи,
государю вашему императору не повинуетесь.
— «Дворянство — слава моего государства», — говаривала она, — произнес с улыбкой Марьеновский. — Не
знаю, в какой мере это справедливо, — продолжал он, — но нынешнему
государю приписывают мысль и желание почеркнуть крепостное право.
— Приличия-с? вы не
знаете, что такое приличия-с? Приличия — это,
государь мой, основы-с! приличия — это краеугольный камень-с. Отбросьте приличия — и мы все очутимся в анатомическом театре… que dis-je! [что я говорю! (франц.)] не в анатомическом театре — это только первая ступень! — а в воронинских банях-с! Вот что такое эти «приличия», о которых вы изволите так иронически выражаться-с!
— Я вам скажу, например, Флоранс — что это за женщина, что это за огонь был! Сгорала, милостивый
государь! сгорала и вновь возрождалась, и вновь сгорала! Однажды приезжаю к ней и вижу, что есть что-то тут неладное; губки бледные, бровки,
знаете, сдвинуты, а в глазах огоньки горят.
Так, милостивые
государи, меня и обдало не
знаю чем, но только будто столь мне сродным, что я вдруг весь там очутился.
Я его встречал, кроме Петербурга, в Молдавии и в Одессе, наконец,
знал эту даму, в которую он был влюблен, — и это была прелестнейшая женщина, каких когда-либо создавал божий мир; ну, тогда, может быть, он желал казаться повесой, как было это тогда в моде между всеми нами, молодежью… ну, а потом, когда пошла эта всеобщая слава, наконец, внимание
государя императора, звание камер-юнкера — все это заставило его высоко ценить свое дарование.
Что делал Лукин на корабле в Англии — все слушатели очень хорошо
знали, но поручик не стеснялся этим и продолжал: — Выискался там один господин, тоже силач, и делает такое объявление: «Сяду-де я, милостивые
государи, на железное кресло и пускай, кто хочет, бьет меня по щеке.
Около
государя идет наследник. Александров
знает, что наследник на целый год старше его, но рядом с отцом цесаревич кажется худеньким стройным мальчиком. Это сопоставление великолепного тяжкого мужского могущества с отроческой гибкой слабостью на мгновение пронизывает сердце юнкера теплой, чуть-чуть жалостливой нежностью.
Все эти слухи и вести проникают в училище. Юнкера сами не
знают, чему верить и чему не верить. Как-то нелепо странна, как-то уродливо неправдоподобна мысль, что
государю, вершинной, единственной точке той великой пирамиды, которая зовется Россией, может угрожать опасность и даже самая смерть от случайного крушения поезда. Значит, выходит, что и все существование такой необъятно большой, такой неизмеримо могучей России может зависеть от одного развинтившегося дорожного болта.
В среду, в которую Егор Егорыч должен был приехать в Английский клуб обедать, он поутру получил радостное письмо от Сусанны Николаевны, которая писала, что на другой день после отъезда Егора Егорыча в Петербург к нему приезжал старик Углаков и рассказывал, что когда генерал-губернатор
узнал о столь строгом решении участи Лябьева, то пришел в удивление и негодование и, вызвав к себе гражданского губернатора, намылил ему голову за то, что тот пропустил такой варварский приговор, и вместе с тем обещал ходатайствовать перед
государем об уменьшении наказания несчастному Аркадию Михайлычу.
— Подробностей не
знаю, — отвечал Пилецкий, — кроме того, что Екатерина Филипповна писала письмо к
государю.
—
Государь, я
знаю, что милостив, — закричал на это Марфин, — но, по пословице: «Царь жалует, да псарь не жалует», под ним-то стоящим милее Тулузовы и кабатчики!
— Вы думаете или нет, но это необходимо заранее иметь в виду, потому что когда это случится, так поздно поправлять. Вы
знаете, как нынешний
государь строго на это смотрит, — он на ходатайствах об усыновлении пишет своей рукой: «На беззаконие нет закона».
— Это вздор-с вы говорите! — забормотал он. — Я
знаю и исполняю правила масонов не хуже вашего! Я не болтун, но перед
государем моим я счел бы себя за подлеца говорить неправду или даже скрывать что-нибудь от него.