Наконец, помогая друг другу, мы торопливо взобрались на гору из последнего обрыва. Солнце начинало склоняться к закату. Косые лучи мягко золотили
зеленую мураву старого кладбища, играли на покосившихся крестах, переливались в уцелевших окнах часовни. Было тихо, веяло спокойствием и глубоким миром брошенного кладбища. Здесь уже мы не видели ни черепов, ни голеней, ни гробов. Зеленая свежая трава ровным, слегка склонявшимся к городу пологом любовно скрывала в своих объятиях ужас и безобразие смерти.
Ровно черные галицы спешат по тропинкам инокини, собираясь в часовню… Медленна, величава их поступь… Живо, резво обгоняют их по свежей
зеленой мураве белицы… Открылись окна в часовне… Послышалось заунывное пение.
Перед ней, — точно живой, с трепетом дубовой листвы, с
зеленой муравой, с порханьем мягкого ветерка, — тот склон, где они сидели под дубом в Заводном, с ним, с"Васей"!
Несутся в солнечных лучах сладкие речи бога любви, вечно юного бога Ярилы: «Ох ты гой еси, Мать-Сыра Земля! Полюби меня, бога светлого, за любовь за твою я украшу тебя синими морями, желтыми песками,
зеленой муравой, цветами алыми, лазоревыми; народишь от меня милых детушек число несметное…»
Неточные совпадения
Мать вела его за руку. Рядом на своих костылях шел дядя Максим, и все они направлялись к береговому холмику, который достаточно уже высушили солнце и ветер. Он
зеленел густой
муравой, и с него открывался вид на далекое пространство.
Как ни мила идиллия, как ни прекрасны"ручейки и
мурава зеленая", но для широких натур существует на свете своего рода фатум, который невольным образом увлекает их из тесных сфер на иное, блестящее поприще.
Наконец лес начинал редеть, сквозь забор темных дерев начинало проглядывать голубое небо, и вдруг открывалась круглая луговина, обведенная лесом как волшебным очерком, блистающая светлою
зеленью и пестрыми высокими цветами, как островок среди угрюмого моря, — на ней во время осени всегда являлся высокий стог сена, воздвигнутый трудолюбием какого-нибудь бедного мужика; грозно-молчаливо смотрели на нее друг из-за друга ели и березы, будто завидуя ее свежести, будто намереваясь толпой подвинуться вперед и злобно растоптать ее бархатную
мураву.
От часовни до келарни по обеим сторонам дорожки, что во многие годы протоптана стопами богомольных и трапезолюбивых келейниц, по
зеленой траве-мураве ставлены были козлы, а на них кладены тесины, крытые холстами и уставленные жбанами с квасом и пивом, великими укрухами ржаного и пшеничного хлеба и деревянными кружкáми [Деревянная тарелка, на которой крошат говядину или рыбу.].
Лебеди белые, соколы ясные, вольная птица журинька, кусты ракитовые,
мурава зеленая, цветы лазоревые, духи малиновые, мосты калиновые — одни за другими вспоминаются в тех величавых, сановитых песнях, что могли вылиться только из души русского человека на его безграничных, раздольных, óт моря дó моря раскинувшихся равнинах.
Будто шелковый
зеленый ковер, расстилается по ней сочная, мягкая
мурава, испещренная несметным множеством цветов, сплошь покрывает ее.
И выступили ярко воспоминания в детской головке Дуни… Походы по грибы и ягоды… Тенистая прохлада,
зеленый шум, пение птах и звон кузнечиков в мягкой
мураве…
Дальнейший конец второго озерка, в виде четырехугольника, весь сплошь зарос
зеленью, и только ее резкий цвет и матовость не позволяли впасть в обман и принять ее за
мураву.
С какою негою раскидывается солнышко по
мураве их, на которой время подобрало оттенки
зеленого, желтого, ржавого и дикого цветов!