Неточные совпадения
"Мудрые
мира сего! — восклицает по этому поводу летописец, — прилежно о сем помыслите! и да не смущаются сердца ваши при взгляде на шелепа и
иные орудия, в коих, по высокоумному мнению вашему, якобы сила и свет просвещения замыкаются!"
Самая полнота и средние лета Чичикова много повредят ему: полноты ни в каком случае не простят герою, и весьма многие дамы, отворотившись, скажут: «Фи, такой гадкий!» Увы! все это известно автору, и при всем том он не может взять в герои добродетельного человека, но… может быть, в сей же самой повести почуются
иные, еще доселе не бранные струны, предстанет несметное богатство русского духа, пройдет муж, одаренный божескими доблестями, или чудная русская девица, какой не сыскать нигде в
мире, со всей дивной красотой женской души, вся из великодушного стремления и самоотвержения.
— А зачем же так вы не рассуждаете и в делах света? Ведь и в свете мы должны служить Богу, а не кому
иному. Если и другому кому служим, мы потому только служим, будучи уверены, что так Бог велит, а без того мы бы и не служили. Что ж другое все способности и дары, которые розные у всякого? Ведь это орудия моленья нашего: то — словами, а это делом. Ведь вам же в монастырь нельзя идти: вы прикреплены к
миру, у вас семейство.
И долго еще определено мне чудной властью идти об руку с моими странными героями, озирать всю громадно несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный
миру смех и незримые, неведомые ему слезы! И далеко еще то время, когда
иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облеченной в святый ужас и в блистанье главы и почуют в смущенном трепете величавый гром других речей…
Поклонник славы и свободы,
В волненье бурных дум своих,
Владимир и писал бы оды,
Да Ольга не читала их.
Случалось ли поэтам слезным
Читать в глаза своим любезным
Свои творенья? Говорят,
Что в
мире выше нет наград.
И впрямь, блажен любовник скромный,
Читающий мечты свои
Предмету песен и любви,
Красавице приятно-томной!
Блажен… хоть, может быть, она
Совсем
иным развлечена.
Татьяна с ключницей простилась
За воротами. Через день
Уж утром рано вновь явилась
Она в оставленную сень,
И в молчаливом кабинете,
Забыв на время всё на свете,
Осталась наконец одна,
И долго плакала она.
Потом за книги принялася.
Сперва ей было не до них,
Но показался выбор их
Ей странен. Чтенью предалася
Татьяна жадною душой;
И ей открылся
мир иной.
И так они старели оба.
И отворились наконец
Перед супругом двери гроба,
И новый он приял венец.
Он умер в час перед обедом,
Оплаканный своим соседом,
Детьми и верною женой
Чистосердечней, чем
иной.
Он был простой и добрый барин,
И там, где прах его лежит,
Надгробный памятник гласит:
Смиренный грешник, Дмитрий Ларин,
Господний раб и бригадир,
Под камнем сим вкушает
мир.
Иные рассуждали с жаром, другие даже держали пари; но бо́льшая часть была таких, которые на весь
мир и на все, что ни случается в свете, смотрят, ковыряя пальцем в своем носу.
— Вот явились люди
иного строя мысли, они открывают пред нами таинственное безграничие нашей внутренней жизни, они обогащают
мир чувства, воображения. Возвышая человека над уродливой действительностью, они показывают ее более ничтожной, менее ужасной, чем она кажется, когда стоишь на одном уровне с нею.
Клим видел, что в ней кипит детская радость жить, и хотя эта радость казалась ему наивной, но все-таки завидно было уменье Сомовой любоваться людями, домами, картинами Третьяковской галереи, Кремлем, театрами и вообще всем этим
миром, о котором Варвара тоже с наивностью, но лукавой, рассказывала
иное.
Слухи о попытках царицы заключить сепаратный
мир с Германией утверждали его выводы, но еще более утверждались они фактами
иного порядка.
Ему доступны были наслаждения высоких помыслов; он не чужд был всеобщих человеческих скорбей. Он горько в глубине души плакал в
иную пору над бедствиями человечества, испытывал безвестные, безыменные страдания, и тоску, и стремление куда-то вдаль, туда, вероятно, в тот
мир, куда увлекал его, бывало, Штольц…
Принципиально допустима возможность духовной жизни без материальных знаков и орудий, но это предполагает
иной уровень духовной действительности, которого не достигло сейчас человечество и
мир.
Но возможно допустить подмены мессианизма национализмом, выдавания явления этого
мира за явление
мира иного.
Восприятие
мира также зависит от верований людей и идеологических направлений, они
иные у католика или марксиста, у материалиста или спиритуалиста и т. д.
Другого исторического пути нет, другой путь есть отвлеченность, пустота или чисто индивидуальный уход в глубь духа, в
мир иной.
Но
мир не исчерпывается этим состоянием, которое есть состояние падшести, возможно другое состояние
мира, и оно требует
иного сознания.
Иной также
мир воспринимается в зависимости от классов,
иным он представляется капиталисту, рабочему или интеллигенту.
Человек есть низменное существо, но через свободу он может создать себя
иным, может создать лучший
мир.
Теперь уж
иная задача стоит перед нами, да и перед всем
миром.
В просвещенном
мире слово сие произносится в наши дни у
иных уже с насмешкой, а у некоторых и как бранное.
Многое на земле от нас скрыто, но взамен того даровано нам тайное сокровенное ощущение живой связи нашей с
миром иным, с
миром горним и высшим, да и корни наших мыслей и чувств не здесь, а в
мирах иных.
Бог взял семена из
миров иных и посеял на сей земле и взрастил сад свой, и взошло все, что могло взойти, но взращенное живет и живо лишь чувством соприкосновения своего таинственным
мирам иным; если ослабевает или уничтожается в тебе сие чувство, то умирает и взращенное в тебе.
ж) О молитве, о любви и о соприкосновении
мирам иным
Весь
мир и
миры забудешь, а к одному этакому прилепишься, потому что бриллиант-то уж очень драгоценен; одна ведь такая душа стоит
иной раз целого созвездия — у нас ведь своя арифметика.
Почему изо всех существ в
мире только я лишь один обречен на проклятия ото всех порядочных людей и даже на пинки сапогами, ибо, воплощаясь, должен принимать
иной раз и такие последствия?
Как будто нити ото всех этих бесчисленных
миров Божиих сошлись разом в душе его, и она вся трепетала, «соприкасаясь
мирам иным».
Слушай: в снах, и особенно в кошмарах, ну, там от расстройства желудка или чего-нибудь, иногда видит человек такие художественные сны, такую сложную и реальную действительность, такие события или даже целый
мир событий, связанный такою интригой, с такими неожиданными подробностями, начиная с высших ваших проявлений до последней пуговицы на манишке, что, клянусь тебе, Лев Толстой не сочинит, а между тем видят такие сны
иной раз вовсе не сочинители, совсем самые заурядные люди, чиновники, фельетонисты, попы…
Были
иные всходы, подседы, еще не совсем известные самим себе, еще ходившие с раскрытой шеей à l'enfant [как дети (фр.).] или учившиеся по пансионам и лицеям; были молодые литераторы, начинавшие пробовать свои силы и свое перо, но все это еще было скрыто и не в том
мире, в котором жил Чаадаев.
Я с ранних лет должен был бороться с воззрением всего, окружавшего меня, я делал оппозицию в детской, потому что старшие наши, наши деды были не Фоллены, а помещики и сенаторы. Выходя из нее, я с той же запальчивостью бросился в другой бой и, только что кончил университетский курс, был уже в тюрьме, потом в ссылке. Наука на этом переломилась, тут представилось
иное изучение — изучение
мира несчастного, с одной стороны, грязного — с другой.
Мне иногда думается, что эту книгу я мог бы назвать «Мечта и действительность», потому что этим определяется что-то основное для меня и для моей жизни, основной ее конфликт, конфликт с
миром, связанный с большой силой воображения, вызыванием образа
мира иного.
Поэтому ложно также онтологическое противоположение «этого»
мира и «
иного»
мира, земной и «загробной» жизни.
«
Иной»
мир есть наше вхождение в
иной модус, в
иное качество существования.
Царство Божье есть
иное по сравнению с царством
мира.
Во всяком творческом акте наступает конец этого
мира, в котором царят необходимость, инерция, скованность, и возникает
мир новый,
мир «
иной».
Моя оценка романа связана со способностью автора заставить меня войти в свой
мир,
иной, чем окружающая постылая действительность.
Христианская эсхатология была приспособлена к категориям этого
мира, ко времени этого
мира и истории, она не вышла в
иной эон.
Я вижу смысл искусства в том, что оно переводит в
иной, преображенный
мир.
И для одного человека
мир совсем
иной, чем для другого,
иным представляется.
Христианство есть откровение
иного, духовного
мира, и оно несоединимо с законом этого
мира.
Созерцание
иного и духовного, умного
мира предполагает преодоление этого
мира, отделяющего нас от Бога и духовного
мира.
Прежде всего, я убежден в том, что воображение еcть один из путей прорыва из этого
мира в
мир иной.
Есть «
мир иной», более реальный и подлинный.
«
Иной»
мир есть просветление и преображение нашего существования, победа над падшестью нашего времени.
Это уже был
мир несколько
иной, чем Печерск,
мир дворянский и чиновничий, более тронутый современной цивилизацией,
мир, склонный к веселью, которого Печерск не допускал.
Есть реализм, который есть не что
иное, как порабощенность призрачным, иллюзорным
миром грезящего субъекта.
Но так называемые классические в смысле совершенства продукты творчества, в сущности, всегда говорят о
мире ином, чем эта мировая действительность, и упреждают преображение
мира.
Тоска по трансцендентному, по
иному, чем этот
мир, по переходящему за границы этого
мира.
Нужно организовать
иное управление
миром, управление человеком, при котором не будет невыносимых страданий, человек человеку будет не волком, а братом.
Народ, обладающий величайшим в
мире государством, не любит государства и власти и устремлен к
иному.