Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, я влюблен в вас. Жизнь моя на волоске. Если вы не увенчаете постоянную
любовь мою, то я недостоин
земного существования. С пламенем в груди прошу руки вашей.
— Отречемся благ
земных и очистимся, — кричал он. —
Любовью друг ко другу воспламеним сердца!
— Подумай: половина женщин и мужчин
земного шара в эти минуты любят друг друга, как мы с тобой, сотни тысяч рождаются для
любви, сотни тысяч умирают, отлюбив. Милый, неожиданный…
«Веруй в Бога, знай, что дважды два четыре, и будь честный человек, говорит где-то Вольтер, — писал он, — а я скажу — люби женщина кого хочешь, люби по-земному, но не по-кошачьи только и не по расчету, и не обманывай
любовью!
Правда и то, что и пролитая кровь уже закричала в эту минуту об отмщении, ибо он, погубивший душу свою и всю
земную судьбу свою, он невольно должен был почувствовать и спросить себя в то мгновение: «Что значит он и что может он значить теперь для нее, для этого любимого им больше души своей существа, в сравнении с этим «прежним» и «бесспорным», покаявшимся и воротившимся к этой когда-то погубленной им женщине с новой
любовью, с предложениями честными, с обетом возрожденной и уже счастливой жизни.
Ибо зрит ясно и говорит себе уже сам: «Ныне уже знание имею и хоть возжаждал любить, но уже подвига не будет в
любви моей, не будет и жертвы, ибо кончена жизнь
земная и не придет Авраам хоть каплею воды живой (то есть вновь даром
земной жизни, прежней и деятельной) прохладить пламень жажды
любви духовной, которою пламенею теперь, на земле ее пренебрегши; нет уже жизни, и времени более не будет!
Раз, только раз, дано было ему мгновение
любви деятельной, живой, а для того дана была
земная жизнь, а с нею времена и сроки, и что же: отвергло сие счастливое существо дар бесценный, не оценило его, не возлюбило, взглянуло насмешливо и осталось бесчувственным.
«Но в таком случае это будет
земной рай!» «Да, это — царство свободы, добра,
любви!» «Нужно делать различие между явлением Параклета и победоносным возвращением Христа.
Революционеры, пламенно верующие в социальное спасение человечества и
земной рай, исповедуют ложную антропологию, обратную христианской, и их завет есть завет жертвы, а не
любви.
Может быть, несколько слепая
любовь и слишком горячая дружба сестер и преувеличивали дело, но судьба Аглаи предназначалась между ними, самым искренним образом, быть не просто судьбой, а возможным идеалом
земного рая.
— Как, дядюшка, разве дружба и
любовь — эти священные и высокие чувства, упавшие как будто ненарочно с неба в
земную грязь…
Прося об отпущении ему этого греха, Егор Егорыч вместе с тем умолял свою супругу предаться всем радостям
земной жизни, прелесть которой может оценить только человек, уже лежащий на одре смерти, и первою из
земных радостей Егор Егорыч считал
любовь.
— А между тем хоть масоны, может быть, эту
земную любовь считают грехом, но должно сознаться, что я был только совершенно счастлив, когда наслаждался полной
любовью пани Вибель; вот бы тут надо спросить господ масонов, как бы они объяснили мне это?»
В темных ямах земли стон и смех, крики ярости, шепот
любви… многозвучна угрюмая музыка жизни
земной!.. Но безмолвия горных вершин и бесстрастия звезд — не смущают тяжелые вздохи людей.
Да, да, ты прав: что женщине в
любви?
Победы новые ей нужны ежедневно.
Пожалуй плачь, терзайся и моли —
Смешон ей вид и голос твой плачевный,
Ты прав — глупец, кто в женщине одной
Мечтал найти свой рай
земной.
Но если он
Вас любит, если в вас потерянный свой сон
Он отыскал — и за улыбку вашу, слово,
Не пожалеет ничего
земного!
Но если сами вы когда-нибудь
Ему решились намекнуть
О будущем блаженстве — если сами
Не узнаны, под маскою, его
Ласкали вы
любви словами…
О! но поймите же.
О, как недостаточен, как бессилен язык человеческий для выражения высоких чувств души, пробудившейся от своего
земного усыпления! Сколько жизней можно отдать за одно мгновение небесного, чистого восторга, который наполнял в сию торжественную минуту сердца всех русских! Нет,
любовь к отечеству не
земное чувство! Оно слабый, но верный отголосок непреодолимой
любви к тому безвестному отечеству, о котором, не постигая сами тоски своей, мы скорбим и тоскуем почти со дня рождения нашего!
Ступай в стан князя Пожарского, ополчись оружием
земным против общего врага нашего и, если господь не благоволит украсить чело твое венцом мученика, то по окончании брани возвратись в обитель нашу для принятия ангельского образа и служения господу не с оружием в руках, но в духе кротости, смирения и
любви.
— В столь юные годы!.. На утре жизни твоей!.. Но точно ли, мой сын, ты ощущаешь в душе своей призвание божие? Я вижу на твоем лице следы глубокой скорби, и если ты, не вынося с душевным смирением тяготеющей над главою твоей десницы всевышнего, движимый единым отчаянием, противным господу, спешишь покинуть отца и матерь, а может быть, супругу и детей, то жертва сия не достойна господа: не горесть
земная и отчаяние ведут к нему, но чистое покаяние и
любовь.
Провожая сына в дорогу, она замечает, что все делается не так, как нужно по ее: сын ей и в ноги не кланяется — надо этого именно потребовать от него, а сам не догадался; и жене своей он не «приказывает», как жить без него, да и не умеет приказать, и при прощанье не требует от нее
земного поклона; и невестка, проводивши мужа, не воет и не лежит на крыльце, чтобы показать свою
любовь.
Она опьянела от нашего счастья и улыбалась, будто вдыхала в себя сладкий чад, и, глядя на нее во время нашего венчания, я понял, что для нее на свете нет ничего выше
любви,
земной любви, и что она мечтает о ней тайно, робко, но постоянно и страстно.
То, что в свете называют страстию, это бурное, мятежное ощущение всегда болтливо; но чистая, самим небом благословляемая
любовь, это чувство величайшего
земного наслаждения, не изъясняется словами.
Казалось, она завидовала жребию Матильды и разделяла вместе с ней эту злосчастную, бескорыстную
любовь, в которой не было ничего
земного.
— Будет ли конец нашей
любви! — сказал Юрий, перестав грести и положив к ней на плечо голову; — нет, нет!.. — она продолжится в вечность, она переживет нашу
земную жизнь, и ели б наши души не были бессмертны, то она сделала бы их бессмертными; — клянусь тебе, ты одна заменишь мне все другие воспоминанья — дай руку… эта милая рука; — она так бела, что светит в темноте… смотри, береги же мой перстень, Ольга! — ты не слушаешь? не веришь моим клятвам?
Тебе принес я в умиленье
Молитву тихую
любви,
Земное первое мученье
И слезы первые мои.
Пути творца необъяснимы,
Его судеб таинствен ход.
Всю жизнь обманами водимый
Теперь к сознанию придет!
Любовь есть сердца покаянье,
Любовь есть веры ключ живой,
Его спасет
любви сознанье,
Не кончен путь его
земной!
Его спасет
любви сознанье,
Не кончен путь его
земной!
Екатерина преломила обвитый молниями жезл страха, взяла масличную ветвь
любви и не только объявила торжественно, что Владыки
земные должны властвовать для блага народного, но всем своим долголетним царствованием утвердила сию вечную истину, которая отныне будет правилом Российского Трона: ибо Екатерина научила нас рассуждать и любить в порфире добродетель.
На луговой стороне Волги, там, где впадает в нее прозрачная река Свияга и где, как известно по истории Натальи, боярской дочери, жил и умер изгнанником невинным боярин Любославский, — там, в маленькой деревеньке родился прадед, дед, отец Леонов; там родился и сам Леон, в то время, когда природа, подобно любезной кокетке, сидящей за туалетом, убиралась, наряжалась в лучшее свое весеннее платье; белилась, румянилась… весенними цветами; смотрелась с улыбкою в зеркало… вод прозрачных и завивала себе кудри… на вершинах древесных — то есть в мае месяце, и в самую ту минуту, как первый луч
земного света коснулся до его глазной перепонки, в ореховых кусточках запели вдруг соловей и малиновка, а в березовой роще закричали вдруг филин и кукушка: хорошее и худое предзнаменование! по которому осьми-десятилетняя повивальная бабка, принявшая Леона на руки, с веселою усмешкою и с печальным вздохом предсказала ему счастье и несчастье в жизни, вёдро и ненастье, богатство и нищету, друзей и неприятелей, успех в
любви и рога при случае.
Как часто силой мысли в краткий час
Я жил века, и жизнию иной,
И о земле позабывал. Не раз
Встревоженный печальною мечтой
Я плакал. Но создания мои,
Предметы мнимой злобы иль
любви,
Не походили на существ
земных;
О нет! все было ад иль небо в них!
О, как недостаточен, как бессилен язык человеческий для выражения высоких чувств души, пробудившейся от своего
земного усыпления. Сколько жизней можно отдать за одно мгновение небесного чистого восторга, который наполнял в сию торжественную минуту сердца всех русских! Нет,
любовь к отечеству не
земное чувство! Она слабый, но верный отголосок непреодолимой
любви к тому безвестному отечеству, о котором, не постигая сами тоски своей, мы скорбим и тоскуем почти со дня рожденья нашего.
Он не чувствовал никакой
земной мысли; он не был разогрет пламенем
земной страсти, нет, он был в эту минуту чист и непорочен, как девственный юноша, еще дышущий неопределенною духовною потребностью
любви.
Под рубищем простым она росла
В невежестве, как травка полевая
Прохожим не замечена, — ни зла,
Ни гордой добродетели не зная.
Но час настал, — пора
любви пришла.
Какой-то смертный ей сказал два слова:
Она в объятья божества
земногоУпала; но увы, прошло дней шесть,
Уж полубог успел ей надоесть;
И с этих пор, чтоб избежать ошибки,
Она дарила всем свои улыбки…
Люблю я ходить летними ночами один по земле — хорошо думается о ней и о мире в эти часы, точно ты углубил корни до сердца
земного и вливается оттуда в душу твою великая, горячая
любовь к живому.
Но не о
земной любви говорил юноша, о
земной понимала дева.
— Что может быть выше призвания апостольского?.. С живым словом в душе, с пламенною верой, с пламенной
любовью ко всему человечеству и к каждому человеку идет он в общество людей. Для их блага переносит гонения и страдания; в их души, не отверстые истине, зароняет слово веры — и какое наслаждение, когда слово не погибнет — разовьется. Сильно живое слово, ничто не остановит его; тщетно
земной человек противудействует своему спасению. Оно увлечет его.
Он отрешался от мира
земного, он слышал глас Иисуса, призывавший его туда, в обитель
любви и надежды, туда, где поют бога чистые ангелы, где души праведных его видят, где между ними и покаявшиеся грешники…
С трепетом
любви ожидает Джульетта своего Ромео; она должна узнать от него, что он любит ее, — это слово не было произнесено между ними, оно теперь будет произнесено им, навеки соединятся они; блаженство ждет их, такое высокое и чистое блаженство, энтузиазм которого делает едва выносимой для
земного организма торжественную минуту решения.
Таково было отношение к этому еще в Ветхом Завете: борьба с культами женских божеств («астарт» [Астарта — в финикийской религии богиня
земного плодородия,
любви, а также Луны.
«Правовое государство» с его правовыми гарантиями, со всей своей
земной мудростью и человечески-относительной правдой, не угасит тоски об ином царстве, не только холодного права, но и
любви, об иной власти — теократической.
«Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира — προ καταβολής κόσμου, чтобы мы были святы и непорочны перед ним в
любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном, в котором мы имеем искупление кровью Его, прощение грехов по благодати Его, каковую Он в преизбытке даровал нам во всякой премудрости и разумении, открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он наперед положил — προέθετο — в Нем, во устроение полноты времен, дабы все небесное и
земное соединить под главою Христом.
Движущей силой гуманитарного прогресса является не
любовь, не жалость, но горделивая мечта о
земном рае, о человекобожеском царстве от мира сего; это — новейший вариант старого иудейского лжемессианизма.
— Никогда, мой друг, не помышляйте о
земной, страстной
любви к какому бы то ни было мужчине, — с жаром заговорила Марья Ивановна.
Самое полное счастье
земной любви ничто перед тем блаженством небесной
любви, что ощущаешь в себе во время наития святого духа.
Нет счастья в
земной любви.
Знайте, моя милая, и навсегда сохраните в памяти слова мои: девственность сближает нас с ангелами, с самим даже Богом, а
земная страстная
любовь, особенно брачная жизнь, равняет с бессловесными скотами.
«Чем больше он вдумывался в новое, открытое ему начало вечной
любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от
земной жизни. Все, всех любить, всегда жертвовать собой для
любви значило — никого не любить, значило — не жить этою
земною жизнью. И чем больше он проникался этим началом
любви, тем больше он отрекался от жизни».
Будет свобода, будут дети и их смех, будет простое
земное счастье и
любовь.
Когда ты влюбляешься в женщину, Мой
земной товарищ, и тебя начинает трясти лихорадка
любви, ты считаешь себя оригинальным?
Любовь имеет не
земной только, но и вечный смысл.