Неточные совпадения
Ну мог ли я
встать и уйти домой… к
Макару Ивановичу?
— Ну да, так я и знал, народные предрассудки: «лягу, дескать, да, чего доброго, уж и не
встану» — вот чего очень часто боятся в народе и предпочитают лучше проходить болезнь на ногах, чем лечь в больницу. А вас,
Макар Иванович, просто тоска берет, тоска по волюшке да по большой дорожке — вот и вся болезнь; отвыкли подолгу на месте жить. Ведь вы — так называемый странник? Ну, а бродяжество в нашем народе почти обращается в страсть. Это я не раз заметил за народом. Наш народ — бродяга по преимуществу.
Одним словом, сцена вышла потрясающая; в комнате на сей раз были мы только все свои, даже Татьяны Павловны не было. Лиза как-то выпрямилась вся на месте и молча слушала; вдруг
встала и твердо сказала
Макару Ивановичу...
В то утро, то есть когда я
встал с постели после рецидива болезни, он зашел ко мне, и тут я в первый раз узнал от него об их общем тогдашнем соглашении насчет мамы и
Макара Ивановича; причем он заметил, что хоть старику и легче, но доктор за него положительно не отвечает.
— Просто надо приподнять его! —
встал Версилов; двинулся и доктор, вскочила и Татьяна Павловна, но они не успели и подойти, как
Макар Иванович, изо всех сил опершись на костыль, вдруг приподнялся и с радостным торжеством стал на месте, озираясь кругом.
—
Макар Иванович! — смущенно проговорил Версилов и
встал со стула.
—
Вставай, Аграфена, — говорил
Макар, стараясь ее поднять.
Возвратившись домой, по обыкновению, немного выпивши, он велел Ваньку, все еще продолжавшего спать, тому же Огурцову и тем же способом растолкать, и, когда Ванька
встал, наконец, на ноги и пришел в некоторое сознание,
Макар Григорьев спросил его...
—
Вставай! — повторил
Макар Григорьев уже сердито и толкнул Ваньку ногой довольно сильно.
Но
Макар Григорьев, разумеется, не лег, а
встал даже перед барином на ноги.
Пока шли все эти разговоры, ужин стал приближаться к концу; вдруг
Макар Григорьев
встал со своего стула.
—
Вставай, черт этакой! — крикнул наконец
Макар Григорьев и двинул Ваньку что есть силы ногой; но Ванька и при этом повернулся только вверх лицом и раскинулся как-то еще нежнее.
— Как это возможно, что у нас готовилось!.. Щи какие-нибудь пустые, — возразил
Макар Григорьев, вслед за тем
встал и, приотворив немного дверь в сени, крикнул: — Эй, Огурцов!
Между тем в избе становилось все теснее и теснее. Входили новые посетители — якуты, приехавшие молиться и пить татарскую водку. Хозяин увидел, что скоро не хватит всем места. Он
встал из-за стола и окинул взглядом собрание. Взгляд этот проник в темный угол и увидел там якута и
Макара.
Их громадность в состоянии подавить и не одного
Макара Алексеича, который сознается: «Случается мне рано утром, на службу спеша, заглядеться на город, как он там пробуждается,
встает, дымится, кипит, гремит, — тут иногда пред таким зрелищем так умалишься, что как будто бы щелчок какой получил от кого-нибудь по любопытному носу, да и поплетешься, тише воды, ниже травы, своею дорогою и рукой махнешь!..» Подобное же впечатление производят чудеса современной цивилизации, нагроможденные в Петербурге, на Аркадия, друга Васи Шумкова.
Макар Семенов не
вставал с полу и бился головой о землю и говорил...