Неточные совпадения
Анна ответила несколько слов дамам, но, не предвидя интереса
от разговора, попросила Аннушку достать фонарик, прицепила его
к ручке кресла и взяла из своей сумочки разрезной ножик и английский
роман.
«Пропущенные строфы подавали неоднократно повод
к порицанию и насмешкам (впрочем, весьма справедливым и остроумным). Автор чистосердечно признается, что он выпустил из своего
романа целую главу, в коей описано было путешествие Онегина по России.
От него зависело означить сию выпущенную главу точками или цифром; но во избежание соблазна решился он лучше выставить вместо девятого нумера осьмой над последней главою Евгения Онегина и пожертвовать одною из окончательных строф...
—
От юности моея, еще
от семинарии питаю недоверие
к премудрости книжной, хотя некоторые светские сочинения, —
романы, например, — читывал и читаю не без удовольствия.
— Как же здесь живут зимою? Театр, карты, маленькие
романы от скуки, сплетни — да? Я бы предпочла жить в Москве,
к ней, вероятно, не скоро привыкнешь. Вы еще не обзавелись привычками?
Тут был и Викентьев. Ему не сиделось на месте, он вскакивал, подбегал
к Марфеньке, просил дать и ему почитать вслух, а когда ему давали, то он вставлял в
роман от себя целые тирады или читал разными голосами. Когда говорила угнетенная героиня, он читал тоненьким, жалобным голосом, а за героя читал своим голосом, обращаясь
к Марфеньке, отчего та поминутно краснела и делала ему сердитое лицо.
Он думал, что она тоже выкажет смущение, не сумеет укрыть
от многих глаз своего сочувствия
к этому герою; он уже решил наверное, что лесничий — герой ее
романа и той тайны, которую Вера укрывала.
Ее растрепанные мысли, бессвязно взятые из
романов Ж. Санд, из наших разговоров, никогда ни в чем не дошедшие до ясности, вели ее
от одной нелепости
к другой,
к эксцентричностям, которые она принимала за оригинальную самобытность,
к тому женскому освобождению, в силу которого они отрицают из существующего и принятого, на выбор, что им не нравится, сохраняя упорно все остальное.
Трофимов. Уж очень она усердная, не в свое дело суется. Все лето не давала покоя ни мне, ни Ане, боялась, как бы у нас
романа не вышло. Какое ей дело? И
к тому же я вида не подавал, я так далек
от пошлости. Мы выше любви!
То она подходила
к фортепьянам и играла на них, морщась
от напряжения, единственный вальс, который знала, то брала книгу
романа и, прочтя несколько строк из средины, бросала его, то, чтоб не будить людей, сама подходила
к буфету, доставала оттуда огурец и холодную телятину и съедала ее, стоя у окошка буфета, то снова, усталая, тоскующая, без цели шлялась из комнаты в комнату.
— Вчера мне исправник Афанасьев дал. Был я у него в уездном полицейском управлении, а он мне его по секрету и дал. Тут за несколько лет собраны протоколы и вся переписка о разбойнике Чуркине. Я буду о нем
роман писать. Тут все его похождения, а ты съезди в Гуслицы и сделай описание местностей, где он орудовал. Разузнай, где он бывал, трактиры опиши, дороги, притоны… В Законорье у него домишко был, подробнее собери сведения. Я тебе
к становому карточку
от исправника дам,
к нему и поедешь.
Такой любви Миропа Дмитриевна, без сомнения, не осуществила нисколько для него, так как чувство ее
к нему было больше практическое, основанное на расчете, что ясно доказало дальнейшее поведение Миропы Дмитриевны, окончательно уничтожившее в Аггее Никитиче всякую склонность
к ней, а между тем он был человек с душой поэтической, и нравственная пустота томила его; искания в масонстве как-то не вполне удавались ему, ибо с Егором Егорычем он переписывался редко, да и то все по одним только делам; ограничиваться же исключительно интересами службы Аггей Никитич никогда не мог, и в силу того последние года он предался чтению
романов, которые доставал, как и другие чиновники, за маленькую плату
от смотрителя уездного училища; тут он, между прочим, наскочил на повесть Марлинского «Фрегат «Надежда».
Романы рисовали Генриха IV добрым человеком, близким своему народу; ясный, как солнце, он внушал мне убеждение, что Франция — прекраснейшая страна всей земли, страна рыцарей, одинаково благородных в мантии короля и одежде крестьянина: Анис Питу такой же рыцарь, как и д’Артаньян. Когда Генриха убили, я угрюмо заплакал и заскрипел зубами
от ненависти
к Равальяку. Этот король почти всегда являлся главным героем моих рассказов кочегару, и мне казалось, что Яков тоже полюбил Францию и «Хенрика».
Невеста — чудо красоты и ума, жених — правда, белый, розовый, нежный (что именно не нравилось Софье Николавне), но простенький, недальний, по мнению всех, деревенский дворянчик; невеста — бойка, жива, жених — робок и вял; невеста, по-тогдашнему образованная, чуть не ученая девица, начитанная, понимавшая все высшие интересы, жених — совершенный невежда, ничего не читавший, кроме двух-трех глупейших
романов, вроде «Любовного Вертограда», — или «Аристея и Телазии», да Русского песенника, жених, интересы которого не простирались далее ловли перепелов на дудки и соколиной охоты; невеста остроумна, ловка, блистательна в светском обществе, жених — не умеет сказать двух слов, неловок, застенчив, смешон, жалок, умеет только краснеть, кланяться и жаться в угол или
к дверям, подалее
от светских говорунов, которых просто боялся, хотя поистине многих из них был гораздо умнее; невеста — с твердым, надменным, неуступчивым характером, жених — слабый, смирный, безответный, которого всякий мог загонять.
Эта встреча отравила мне остальную часть дня, потому что Пепко не хотел отставать
от нас со своей дамой и довел свою дерзость до того, что забрался на дачу
к Глазковым и выкупил свое вторжение какой-то лестью одной доброй матери без слов. Последняя вообще благоволила
к нему и оказывала некоторые знаки внимания. А мне нельзя было даже переговорить с Александрой Васильевной наедине, чтоб досказать конец моего
романа.
В одно непрекрасное утро я свернул в трубочку свой
роман и отправился
к Ивану Иванычу. Та же контора, тот же старичок секретарь и то же стереотипное приглашение зайти за ответом «недельки через две». Я был уверен в успехе и не волновался особенно. «Недельки» прошли быстро. Ответ я получил лично
от самого Ивана Иваныча. Он вынес «объемистую рукопись», по привычке, как купец, взвесил ее на руке и изрек...
— Вчера мне исправник Афанасьев дал. Был я у него в уездном полицейском управлении, а он мне его по секрету и дал. Тут за несколько лет собраны протоколы и вся переписка о разбойнике Чуркине. Я буду о нем
роман писать. Тут все его похождения, а ты съезди в Гуслицы и сделай описание местности, где он орудовал. Разузнай, где он бывал, подробнее собери сведения. Я тебе
к становому карточку
от исправника дам,
к нему и поедешь.
С одной стороны, приличия, с другой — обыкновенное стремление человека
к самостоятельности,
к «творчеству, а не списыванию копий» заставляют поэта видоизменять характеры, им списываемые с людей, которые встречались ему в жизни, представлять их до некоторой степени неточными; кроме того, списанному с действительного человека лицу обыкновенно приходится в
романе действовать совершенно не в той обстановке, какой оно было окружено на самом деле, и
от этого внешнее сходство теряется.
Заявил, что читает «Правительственный Вестник», как
роман, и в восторге
от «Сенатских Ведомостей» («только надо уметь владеть этим орудием», — сказал он), и затем несколько неожиданно перешел
к перечислению своих губернских начальников и при каждом имени незаметно, но, несомненно, привставал на стуле, побуждая и нас делать подобное же движение.
Несмотря на маленькую слабость мою
к романам, признаюсь, что их можно назвать теплицею для юной души, которая
от сего чтения зреет прежде времени; а это, если верить философическим медикам, бывает вредно… по крайней мере для здоровья.
Все-таки
от твоего
романа, который он получил, развернул, хотел прочесть кое-что, и, не сходя с места и не ложась спать, не мог не прочесть всех трех томов; а это самая лучшая похвала, какую он мог сделать твоему сочинению; он просил меня тотчас
к тебе написать о действии, которое ты над ним произвел, о своей благодарности и о том, что хотя он еще не успел поднести твоего
романа императрице, но предварил ее, что она увидит диво на нашем языке».
Как шло дело о детях, то мы думали, что он изобразит Романа-Чудотворца, коему молятся
от неплодия, или избиение младенцев в Иерусалиме, что всегда матерям, потерявшим чад, бывает приятно, ибо там Рахиль с ними плачет о детях и не хочет утешиться; но сей мудрый изограф, сообразив, что у англичанки дети есть и она льет молитву не о даровании их, а об оправдании их нравственности, взял и совсем иное написал,
к целям ее еще более соответственное.
Вскоре после приезда моего в деревню у Никина разыгрался настоящий
роман: оказалось, что на святках он сошёлся с младшей дочерью богача Астахова, Настей, и теперь она была непраздной
от него, а отец начал истязать её, допытываясь, кто соблазнил. О ту пору Авдея не было в деревне, но узнав, что дело открылось, бросил он работу, явился
к старику Астахову.
Нужно, чтобы
роман имел в основании своем какую-нибудь идею, из которой бы развилось все его действие и
к осуществлению которой оно все должно быть направлено; нужно, чтобы это развитие действия совершенно свободно и естественно вытекало из одной главной идеи, не раздвояя интереса
романа представлением нескольких разнородных пружин; нужно, чтобы в описании всех предметов и событий
романа автор художественно воспроизводил действительность, не рабски копируя ее, но и не позволяя себе отдаляться
от живой истины; нужно, наконец, чтобы романические характеры не только были верны действительности, но — верны самим себе, чтобы они постоянно являлись с своими характеристическими чертами, отличающими одно лицо
от другого, словом — чтобы с начала до конца они были бы выдержаны.
— Да и я ведь серьезно! — отозвался Ардальон. — Я вас
к тому спрашиваю про Дарвина, что ежели бы вы что-нибудь дельное вычитали из него, так поняли бы, что это ваше естественное назначение, как самки, и тогда бы вы не стали творить драм и
романов из-за такого пустяка. Отец!.. Ну, что ж такое отец? При чем он-то тут в этом процессе? Тут дело акушерки, а не отца! И зачем это вдруг понадобилось вам скрывать
от него? Не понимаю!
— И не заводите их, — сказала Марья Ивановна. — Но надо вам сказать, моя дорогая, что дух злобы и неприязни не одними
романами прельщает людей. Много у него разных способов
к совращенью и пагубе непорочных… Не одними книгами распаляет он в их сердцах ту страсть, что
от Бога и
от святых его ангелов отлучает… Пуще всего берегитесь этой злой, пагубной страсти…
— Я хочу есть! — сказал Зинзага. — Оденься, моя дорогая, и ступай
к своей madre за деньгами. А propos [Кстати (франц.).]: я извиняюсь перед тобой. Я был неправ. Я сейчас только узнал
от русского писателя Державина, который приехал вместе с Лермантофф, другим русским писателем, что есть два
романа, совершенно не похожие друг на друга и носящие одно и то же имя: «Сомнамбула среди океана». Иди, мой друг!
И так почти в каждом рассказе… Большие
романы, с героями, наиболее близкими душе Достоевского. «Замечательно, что Раскольников, быв в университете, почти не имел товарищей, всех чуждался, ни
к кому не ходил и у себя принимал тяжело. Впрочем, и
от него скоро все отвернулись… Он решительно ушел
от всех, как черепаха в свою скорлупу». «Я — человек мрачный, скучный, — говорит Свидригайлов. — Сижу в углу. Иной раз три дня не разговорят».
Николай Никанорыч говорил, что он недавно прочел
роман «
От поцелуя
к поцелую». Ей совестно было попросить этой книжки. А хотелось бы почитать ее.
В России у меня ведь тоже не было ни одной связи. Студентом, в Казани и Дерпте, я годами жил без привязанности, а более мечтательная, чем реальная любовь
к девушке, на которой я хотел жениться, кончилась ничем. Единственная моя дружба с моей кузиной пострадала
от романа"Жертва вечерняя", а родная сестра моя писала мне редко и совсем не входила в мою жизнь.
В Берлине, где я уже стал писать
роман"Солидные добродетели", получил я совершенно нежданно-негаданно для меня собственноручное письмо
от Н.А.Некрасова, в котором он просил у меня
к осени 1870
роман, даже если он и не будет
к тому времени окончен, предоставляя мне самому выбор темы и размеры его.
Роман хотелось писать, но было рискованно приниматься за большую вещь. Останавливал вопрос — где его печатать. Для журналов это было тяжелое время, да у меня и не было связей в Петербурге, прежде всего с редакцией"Отечественных записок", перешедших
от Краевского
к Некрасову и Салтыкову. Ни того, ни другого я лично тогда еще не знал.
Переход
от Эмиля Золя
к Альфонсу Доде очень естествен в уме каждого читателя, кто интересуется реальным французским
романом.
Мы сказали, что Иван Васильевич сосредоточивал силы свои и Руси. Тверь отделяла его
от северных областей: он решил правдою и неправдою уничтожить эту преграду и соединить сердце Руси с ее севером. Приготовив заранее ревностных себе доброжелателей в Твери и, как мы видели в первой части
романа, причину
к объявлению войны ее князю, Иван Васильевич кликнул рать, чтобы докончить одним ударом то, что подрывал так долго хитростью.
Я сильно пристращаюсь
к чтению. Но
от французских
романов я совсем отказалась.
Это был первый период казней. Он продолжался до вступления Иоанна в первый брак с юною Анастасиею, дочерью вдовы Захарьиной, муж которой,
Роман Юрьевич, был окольничьим, а потом и боярином Иоанна III. Род их происходил
от Андрея Кобылы, въехавшего
к нам из Пруссии в XIV веке.